Андрей Геласимов - Жажда

Через минуту я вышел из подъезда и глубоко вздохнул. Во дворе бегали собаки. На солнце ярко блестел снег.

В Подольске его было еще больше. Он скрипел под ногами, путался в волосах, прилипал к ботинкам. Люди выскакивали из электрички, взмахивая руками, и бежали домой. А мне нравилось идти не спеша. Подставлять лицо снегу.

Потому что холодный. И потому что я знал, что можно больше не торопиться.

– Скажи «пакет», – говорила женщина впереди меня своему ребенку.

Пацан вертел головой, отмахиваясь от снежинок, смеялся и сосал чупа-чупс.

– Скажи «пакет».

– Не хочу.

– Скажи «пакет».

– Не буду.

– Пока не скажешь, не отвяжусь от тебя.

Пацан вытащил изо рта конфету и выстрелил, как пулемет:

– Капет, капет, капет!

Она рассмеялась и сказала:

– Неправильно. Скажи еще раз «пакет».

Я поднял голову. Больше всего снега кружилось вокруг фонарей. Целые тучи.

– Слушай, ты уже приехал? – сказала Ольга, когда я открыл ей дверь. – А я заходила несколько раз – у тебя тут все тихо. Я думала – может, случилось что.

– Да нет, ничего не случилось. Просто надо было съездить в Москву. А потом задержались. Ты проходи.

– Да я на минутку. Посмотреть хотела – не появился ли ты.

Глаза у нее попросили прощения. Заранее.

– Что, опять Никита не спит? – сказал я.

– Мы, наверное, тебя заколебали.

– Да нет, все нормально. Подожди, я только закрою дверь.

Увидев меня, мальчишка сразу же убежал в свою спальню.

– Что же ты солдатиков на ковре оставил? – сказал я, входя следом за ним. – Своих не бросают. На вот, возьми.

Он протянул руку и взял у меня своих человечков.

– Спасибо.

– Давай скорее ложись спать.

Он стянул с себя штаны и рубашку и быстро нырнул в постель.

– А ну-ка хватит вертеться, – сказал я через минуту. – Чего ты там хихикаешь?

Из-под одеяла появился один глаз. Потом другой. Темные, как две сливы.

– А я знаю.

– Что ты знаешь?

– Знаю-знаю.

– Да что ты там знаешь?

– Что ты нестрашный. Это у тебя просто такое лицо.

– Так, ну-ка быстро давай спать. А то… позову твою маму.

Он снова хихикнул и спрятался под одеялом.

– Не уйду, пока не уснешь.

Еще через пять минут я заметил на столе лист бумаги. Рядом лежал карандаш. Когда вошла Ольга, я уже почти закончил.

– А чье это лицо? – сказала она. – Как будто знакомое.

– Мое, – сказал я и положил карандаш.

Никита громко сопел под одеялом.