Ознакомительная версия.
Нас посадили в полицейскую машину с мигалками и медленно повезли в неизвестном направлении. Один из полицейских вяло переговаривался по внутренней связи с кем-то из коллег. Родион нахохлился – словно обиженный и плохо говорящий попугай. У Валентины же, как мне показалось, уже начал формироваться комплекс проблемности – дескать, куда она ни попадет, куда ни сунется, везде громоздятся неприятности и всевозможные препоны.
У меня появилось скверное предчувствие. Я наклонилась к уху босса и тихо, чтобы не слышала Валентина, проговорила:
– Не нравится мне это, Родион Потапович. Быть может, это и случайность, может, с нами едут настоящие каталонские полицейские…
– Я в этом убежден, – перебил босс.
– Пусть так. Но что-то слишком много случайностей. Одна случайность буквально наслаивается на другую.
– И что же ты предлагаешь? Нахамить этим ребятам? Применить силу? Сбежать, чтобы потом у нас сорвался весь отдых? Нет, Мария, сиди смирно. В авральных ситуациях я снова твой начальник, а ты – моя подчиненная.
– Сдается мне, что это еще не авральная ситуация. Авральная уже была и – кто знает? – как бы не возникла в обозримом будущем.
В этот момент полицейский, разговаривающий с кем-то из невидимых коллег, повернулся к нам и протянул Родиону обычный телефон, что-то при этом сказав. Босс в недоумении посмотрел на него.
– Что он говорит? – спросила я.
– Утверждает, что меня просят к телефону. Однако мне кажется, что я не успел свести знакомства с кем-нибудь из местных стражей порядка.
Босс все же взял телефон и приложил его к уху – так, чтобы было слышно и мне.
– Hello, – сказал он, – I listen.
– Необязательно на интуристских наречиях, – возник в трубке язвительный и, как мне показалось, знакомый голос. Босс вздрогнул. Голос же продолжал: – Родион Потапович, конечно, на корабле мы общались с вами на другом уровне, но теперь возникла необходимость поговорить несколько иначе. Вы меня узнали?
– Японец? – пробормотал Родион.
– Да, правильно. В миру меня зовут Павел Епанчинцев. А здешние аборигены именуют просто – Пабло.
– Правильно именуют, – проворчал Родион. – Так что же это за фокусы такие?
– Я все объясню вам при встрече. Дело в том, что вы действительно едете в полицейской машине с местными, так сказать, ментами. Исправные служаки. Я дал им наводку при любой возможности задержать вас троих. Использовать при этом любую зацепку. Испанцы люди импульсивные, но фантазия у них, буду откровенен, не как у наших, у русских. Плоско мыслят. Так что вы уж извините, что они вас за это платье… Если все получится, ваша жена сможет купить себе весь этот несчастный бутик, а не одно платьице.
– Что-то я тебя не понял, – проговорил босс. – Что должно выгореть-то? Теплоход «Скрябин» уже выгорел. А ты о чем?
– Изволите острить, Родион Потапович? Я думаю, это не очень уместно при вашем финансовом положении.
– При моем финансовом положении? – пробормотал Шульгин. – А что такое?
– Не секрет, что вы проиграли все свои деньги в казино на лайнере. Это мне известно. Дело это поправимое. Мой босс хочет дать вам работу. Он хорошо вас знает, а вы, уверен, знаете его.
– Наверное, вы имеете в виду многоуважаемого Петра Дмитриевича. Он окопался где-то здесь, поблизости, и имеет удовольствие владеть туристической компанией «Плато Барселона», не так ли?
– Он говорил, что вы – человек информированный. Так что же, вы не против повидать своего старого знакомого?
– Я-то не против. Но неужели нельзя было по-человечески?
– Да можно было! Но я почему-то думал, что по-человечески вы не пошли бы.
– А откуда ты говоришь?
– Из машины позади вас. Следуем в кильватере, как говорится. Это на случай, чтобы безо всяких глупостей. Понятно, Родион Потапович?
– Лучше бы ты называл меня Димон, как на теплоходе, – пробурчал босс. – Ладно, если уж вы так круто за жабры… Но только чтобы…
– Не беспокойтесь, все будет цивилизованно. Как и положено в этой цивилизованнейшей из стран, – с явной издевкой ответил Японец и тут же отсоединился.
– Что такое? – спросила Валентина.
Родион Потапович изобразил сияющую улыбку.
– Все прекрасно, Валечка! Мы едем в гости, на виллу к моему старому другу. Он, Валя, вышел в отставку и несколько лет назад уехал в Испанию. Здесь у него свой бизнес.
– А что же тогда… – Валентина кивнула на полицейских. – Почему?..
– А это у моего старого друга такая скверная манера шутить. Он и раньше не особенно блистал чувством юмора. А как обуржуазился, так и вовсе…
– Ты правду говоришь? – Валентина глянула на него подозрительно.
– Чистую правду и ничего, кроме правды! – заявил Родион Потапович. – А эти важные господа нас просто подкидывают до места.
Валентина поверила и, расслабившись, откинулась на спинку сиденья. Я всегда завидовала моей подруге – господь расщедрился, оставив ей такую долю наивности.
Мы ехали недолго. Уже через пятнадцать минут показались белые ворота, ярко освещенные, преграждавшие путь во двор внушительного трехэтажного особняка, тоже белого.
Ворота отворились, и человек с покрытой бронзовым каталонским загаром физиономией типичнейшего хохла махнул рукой, сигнализируя, что можно проезжать.
– Богатый человек ваш друг, – проговорила я насмешливо. – Каких раритетных привратников держит.
Машина остановилась в нескольких метрах от большого бассейна. Над бассейном висели вращавшиеся круглые лампы, разбрасывавшие вокруг снопы мягкого голубоватого света, отчего вода в бассейне словно светилась. На самом краю его стоял шезлонг, в котором лежала чрезвычайно красивая девушка – одного взгляда хватило бы понять, что испанской кровью тут и не пахнет. Она открыла глаза на звук шагов и, приспустив на нос солнечные очки и зажмурившись от все еще яркого вечернего солнца, улыбнулась нам.
«Русская», – мгновенно поняла я.
Неподалеку стоял столик, за которым в одиночестве неподвижно сидел немолодой мужчина. Была видна только его широкая спина, обтянутая тонкой белой рубашкой, да короткие с проседью волосы, выбивавшиеся из-под бейсболки.
Мужчина курил сигару. То, что именно сигару, можно было без труда определить по специфическим клубам дыма, витавшим над столиком. А если без этого шерлокхолмсовства – то он держал пальцы с сигарой чуть выше плеча, поэтому сигара была прекрасно видна.
Из подкатившей за нами «БМВ» выскочил бравый Японец. Он подошел к этому человеку и сказал:
– Петр Дмитриевич, нужные вам люди доставлены.
Тот поднялся и повернулся к нам.
Внешность Петра Дмитриевича Платова производила сильное впечатление. У него были красивые глаза, наверное, часто приобретавшие убийственный блеск, и резкие черты лица.
Родион выбрался из машины.
– Здравия желаю, товарищ полковник, – проговорил он. – Я вижу, вы в полном порядке.
– Здравствуй, здравствуй, сынок, – сказал полковник Платов, медленно приближаясь к Шульгину. Дружески похлопав его по плечу, продолжал: – Вот и пришлось свидеться. Сколько лет, сколько зим. А ты, я смотрю, прямо в боевой амуниции с матча… Ну что, располагайся, рассказывай.
– Мне кажется, что рассказывать следует вам, Петр Дмитриевич.
– Ну-ну, не горячись. Есть грех. Ну так все поправим, какие наши годы.
– Надеюсь, – кивнул Родион. – Тем более что у вас тут все так здорово получается. Да и вообще, времени не теряете, Петр Дмитрич. Вон как устроились. Вилла просто – мечта поэта.
– Да отродясь поэты в таких виллах не жили, – улыбнулся Платов. – Один Мопассан на яхте плавал, да и тот, как вам известно, был прозаиком. Впрочем, не будем про яхты и вообще любые плавсредства. Больная тема, сами понимаете. Хотя сумма страховки за «Скрябина» весьма приличная, моя компания все же будет в большом убытке. Выплаты компенсаций за моральный ущерб, за утерянный багаж, а если не дай бог погиб кто… Впрочем, кажется, обошлось без этого.
– Почти, – сказала я, во все глаза глядя на полковника. Платов казался мне фигурой зловещей и таинственной.
Пристально взглянув на меня, он спросил:
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду то, что у одной из пассажирок утонул попугай и она намерена подавать на вашу компанию в суд. Это я к тому, что вы говорили о нуле смертных исходов.
– Да-да, конечно, – рассмеялся полковник. – Принимаю это как ответную шутку. После магазина. Да вы присаживайтесь, присаживайтесь. Добрый вечер, Валентина Николаевна, – вежливо поприветствовал он жену Родиона. – Не будьте бедной родственницей. Все-таки мы с вашим мужем старые сослуживцы, друзья, можно сказать. Чего желаете? Кофе, сигары? Может быть, мадеры со льдом?
– Нет… спасибо.
– А вы, Мария Андреевна? – Он взглянул на меня.
– А я, пожалуй, выпью. Вот этого самого… э-э… мадеры со льдом.
– Мне что-то… нехорошо, – пробормотала Валентина. – Наверное, перегрелась на солнце.
Ознакомительная версия.
