Головой вперед он нырнул в домик и захлопнул за собой дверь.
– Ты дывысь! – восторженно завопила бабка. – А я ще думала, як цю будку снести та грошей не платить, бо мы ж нею вже три года не пользуемось!
Светло-серебристым росчерком пролетев через двор, коза врезалась в деревянную будку. Туалет взорвался. Над двором взмыло плотное снеговое облако, формой похожее на атомный «гриб», а внутри густой белой завесы крутились потемневшие от времени доски, дверца с прорезанным в ней сердечком и деревянное сиденье с дыркой.
Сквозь мельтешение досок и снежинок проступил черный силуэт…
– А-а-а! Ме-е-е! – Тео вылетел из белого облака – вперед и вверх, – точно им выстрелили из пушки. Рухнул грудью на забор, отчаянно заскреб носками ботинок по доскам и тяжеловесным кулем перевалился на другую сторону.
– Тео! – закричала мама, бросаясь к калитке. Ирка мгновение помедлила… и побежала за ней.
Из оседающего снегового облака вынырнула коза. Оглядела двор налитыми кровью глазами, не нашла облюбованную жертву… и на миг ее морда стала растерянной. Она склонила голову, гневно роя бетон дорожки копытом – шкряб! шкряб! шкря-яб!
Бегущая к калитке Ирка услышала, как копыта загрохотали по бетону, точно рыцарская конница шла в атаку!
– Она бежит за тобой! – обернувшись, закричала мама.
Дымясь от ярости и пуская ноздрями пар, коза мчалась к калитке.
– Сделай что-нибудь, Ирка! Она убьет Тео! – завопила мама.
Точно пробку из бутылки, одним пинком Ирка вышибла ее на улицу, выскочила сама… и с грохотом захлопнула калитку перед самой мордой козы. И привалилась к калитке спиной.
Доски под лопатками прогнулись от могучего удара. Ирку едва не швырнуло вперед, но она уперлась подошвами и устояла. Коза ударила в калитку еще раз, другой, третий… Потом удары стихли – из-за калитки донеслось страдальческое мемеканье, словно коза жаловалась, что ее так гнусно обманули.
– Простить, Ирэна… – сказал очень спокойный и очень вежливый голос. – Такой неожиданный агрессия от коза! А снаружи этот калитка запирать никак нельзя?
Тео стоял перед Иркой, спокойный и невозмутимый, и его кургузое пальтишко, кирпичные штаны и даже длинный шарф были в полнейшем порядке, словно не на него только что душ падал и не под ним туалет взрывался.
– Можно крючок накинуть… – пробормотала Ирка. – Его, правда, легко открыть, но… не для козы.
Тео протянул руку в щель между калиткой и забором и быстро накинул тяжелый металлический крючок. Ирка отвалилась от калитки. По другую сторону забора коза снова мемекнула, и была в ее голосе глубочайшая, детская обида.
– Мерзавка! – приподнимаясь на цыпочки, выкрикнула мама. – Негодяйка рогатая! Ты поплатишься! На мясо тебя!
– Тэбэ, Лариска, хто дозволив моей козой распоряжаться? – немедленно заорала со двора бабка. – Саму тебя на мясо, коза драная! Ах ты ж красавица моя, умница, убегалася, бедная, запыхалася! – бабкин голос приблизился, теперь она, кажется, стояла сразу за калиткой, утешая козу. – Приизжають тут всякие, беспокоят девоньку, бигаты за собою заставляють, ножки трудить, рожки об их зад поганый бить… Ну пойдем, деточка, я тебе водички налью, хлебца дам…
Коза страдальчески, с пристоном, мемекала в ответ.
– Разнервничалась, птичка моя рогатая! А давай я козочке моей до водички валерьяночки налью? Бо такий стресс, такий стресс у девоньки… – Успокаивающий бабкин голос и жалобно козье мемеканье удалились.
– Вы слышали? Слышали? – возмущенно взвилась мама. – У козы стресс! Она совсем сумасшедшая, твоя бабка! Коза ей дороже родной дочери! Это все она! – словно в озарении, вскричала мама. – Она свою зверюгу-убийцу на Тео натравила!
– Как, мам? – пожала плечами Ирка. – Бабушка в доме была, а коза – в пристройке. Разве что они заранее сговорились… – Ирка усмехнулась.
– Конечно, сговорились! – с абсолютной убежденностью воскликнула мама. – То есть… Я от твоей бабушки чего угодно ожидаю… – мама настороженно покосилась сперва на Ирку, потом на Тео. – А теперь и от козы – тоже.
– Ну что есть ждать, милые дамы? Пора идти shopping! – Тео отряхнул своей тирольской шляпой пыль с коленей, щегольски водрузил шляпу обратно на голову, сунул трубку в угол рта и, пуская клубы дыма, как маленький кругленький зелено-красно-желтый пароход, двинулся вверх по тропинке.
– Ну… Пойдем, да? – сказала мама и, звонко цокая каблуками элегантных сапожек, пошла за ним.
Ирка на мгновение задержалась. Положила ладонь на холодные, волглые доски, она тихо прошептала, словно тот, кому предназначались ее слова, стоял, прижав ухо к щелям калитки:
– Я поняла. Спасибо. Я подумаю.
Со двора донеслось громкое мемеканье.
Ирка повернулась и побежала догонять.
Над соседским забором поднялась голова. Крепко держась за ствол ореха, сидящая на ветке Лада привстала, глядя вслед удаляющимся фигурам. Не отрывая глаз от поднимающейся по тропинке Ирки, нажала кнопку мобильного и, услышав ответ, бросила в трубку:
– Ушли… Да, втроем… Почему не слышала – слышала! – в голосе ее появилась гордость. – По-шопать они пошли! Ну по магазинам, по магазинам… – после недолгой паузы раздраженно пояснила она. Послушала еще и недовольно вздохнула. – Я попробую… Но и вы же выполните свое обещание!
– Единственная приличная вещь на весь торговый центр! – удовлетворенно сказала мама, поворачиваясь перед высоким зеркалом. – Владельцев этих магазинов надо тащить в суд за мошенничество! Особенно тех, где будто бы продают брендовые вещи! Все коллекции позапрошлого года, а цены, как на самые пиковые модели! – возмущенно добавила она. – Зачем мы ехали так далеко – на другой конец города! – чтобы покупать устаревшие вещи?
– Есть торговый центр неподалеку от нас, но там все то же самое, – ответила Ирка. – И пожар у них вчера был.
Ага, они с Диной его и разгромили, и сожгли. Ну еще пара-тройка драконов помогали[11].
– В твоей комнате разгром, в торговом центре разгром, – поморщилась мама. – Тут бывают места, где все в порядке?
– Бывают, мамочка, – кивнула Ирка. И мысленно добавила: «Но не те, где бывает твоя дочка». На самом деле и отсюда лучше убираться, пока ничего не случилось. Два разгромленных торговых центра за два дня было бы слишком.
– М-да, есть… Вот эта вещичка… Даже удивительно… – Мама еще раз повернулась на каблуках перед зеркалом, поглядела на свисающую с рукава бирочку и кокетливым тоном обронила: – Тео, милый, мне нравится этот плащик!
– Конечно, милая, только для Ирэн он будет немножко велик, – рассеянно обронил Тео. – Примерить серый брючки… – Тео выудил из висящих на вешалке одежек пару строгих теплых брюк. – Подходить для зима. И для этот свитер, который мы уже выбрать, подходить тоже, – Тео кивнул на свитер, вывешенный на перекладине у примерочной.
– Зачем мне брюки – мы уже две пары джинсов взяли… – запротестовала Ирка.
– Действительно, зачем девочке ее возраста такие классические вещи? – вмешалась мама. – Так, Тео, я насчет плащика…
– Ты есть сама говорить, дорогая! – энергично кивнул Тео. – Девочка ее возраст не надо классические вещи – лучше мерить на Ирэн куртку!
– У меня есть куртка! – снова попыталась вякнуть Ирка.
Но мама заглушила ее вчистую.
– Я говорила не об Ирке! Я говорила о себе! – раздосадованно бросила она.
Тео в ответ скользнул по маме взглядом, точно не видел, не слышал и даже не очень помнил, что она вообще здесь.
– Еще примерить это и это, – снимая с длинных металлических стоек какие-то вещи, скомандовал он Ирке. – А потом пойти за велосипед! И коньки? – он вопросительно поглядел на Ирку. – Ты хотеть коньки? Или ролик-коньки? В Германия у каждый девочек есть ролик!
Бледная от унижения мама принялась лихорадочно сдирать с себя облюбованный плащ.
– Мне не нужен велосипед! – вскричала Ирка. – И ролики тоже не нужны – где я в нашей балке кататься буду? Лучше купить маме…
– Мерить-мерить-мерить! – Похоже, глухота накатывала на Тео приступами – вот теперь он не слышал Ирку. Широко расставив руки, он подхватил весь ворох одежды и, как огромная, пестрая гора, напер на Ирку, оттесняя ее в примерочную. Тео стряхнул вещи на крохотный столик – часть горы обвалилась на пол, устилая его юбками, блузками и свитерами. – И не говорить, что вещи не подходить! – скомандовал Тео. – Один вещь не подходить, два вещь – остальные должны подходить! Я не мочь ошибаться размер! Как по-русски говорят – этот глаз есть алмаз! – Он ткнул себя пальцем в глаз, точно хотел выколоть, усмехнулся… и задернул шторки примерочной. Хрупкие матерчатые стены отделили Ирку от всего остального мира.
– Я так понимаю, плащ ты мне не купишь, – по-немецки сказала мама.
– Дорогая, мы пошли сюда специально, чтоб девочка была довольна, – с мягкой укоризной ответил Тео – по невнятному говору Ирка поняла, что он снова сунул в рот свою обожаемую трубку.
