Ознакомительная версия.
– Все-таки мама готовила…
Потом мы сходили на место бункеров. Там, где раньше стояло убежище, была свежая яма. В ней чувствовалось что-то необычное, как будто бункер все еще стоял на месте, а не улетел навсегда. Я представил себе, как в него заходят люди, а среди них – мои мама с папой. Мама оглядывается, не бегу ли я – вдруг решил вернуться. Но меня нет, и мама, качая головой, проходит внутрь. Я поежился.
У Фета дома было необычно тихо. Я с особой грустью подумал о Фетиной маме. Жаль, что она тоже улетела. Ведь могла бы и остаться. Проспать, в конце концов…
Марки и открытки были собраны в пакет и сложены рядом с мусоркой.
– Ты чего это? – спросил я.
– Я сразу, – опустив голову, сознался Фет. – Как ты ушел. Зачем они мне? Если без тебя, то зачем…
Я раскрыл пакет и стал доставать открытки:
– Фет, ты это зря. Они же такие разные. Красивые. От людей.
– Да? – с надеждой спросил Фет и сразу сник. – Теперь-то это всё бесполезно. Никого нет.
Я сказал:
– Теперь это память.
Был тихий вечер. Мы доставали открытки из пакета, клеили их на стены. Вышли в коридор и расклеивали открытки там. Будто совершали магический ритуал. Молча, сцепив зубы. Когда приклеили последнюю открытку, нам полегчало. Мы уснули на неразобранной постели. Мы могли вообще не спать. Могли делать, что хотели.
– Все-таки странно… – промямлил Фет и уснул.
Проснулись мы далеко за полдень. Видимо, так напереживались. Сонные, полезли в холодильник и налопались всякой ерунды.
– Можем ходить по домам и доедать приготовленную еду, – предложил Фет.
– Ха! – воскликнул я. – Это очень умно. Нам хватит года на три.
– Да ладно тебе, – надулся Фет. – Вообще у меня есть режим «Прирожденный повар».
– Не думаю, что мы умрем с голода, – сказал я. – Когда кто-то остается один на планете, то в его распоряжении все оставшиеся земные ресурсы.
– Ну да, – согласился Фет.
Мы комкали бумажки и бросали в стену. Нам нечего было делать.
– Пойдем в прыгалку? – предложил Фет.
– У нас в банке столько накопленных кю…
Да, кю у нас было полно. Мы второй раз даже не стали в банке забирать накопленное. Но привычка прыгать осталась. И мышцы требовали привычной нагрузки. Мы с радостью стали бегать в прыгалку, хотя она пустовала. Честно говоря, боты нам здорово скрашивали существование. Если подумать, то не очень они отличались от обычных людей. С ними можно было даже поговорить на разные темы. Они с удовольствием поддерживали беседу. Фет всё мечтал вывести их за логическую черту, где они сломаются. Но они были крепкими.
Я перестал копить кю и пошел вразнос. Использовал режимы не задумываясь. Летал когда угодно. Повышал настроение. По вечерам разделял грусть на двоих – хотя у нас она была одна и та же. Мы всё так же жили у Фета и, просыпаясь, смотрели на открытки на стенах. Вернее, первым просыпался я, потом расталкивал Фета. Людей в мире не было, но оставалось другое – кю, режимы, и мы жили в своем ритме.
Кю копились быстро – теперь мы бегали в подземелье банка, и баллы на нас просто сыпались сверху.
Но оставшийся мир все равно диктовал свои условия. В красный день мы ходили в красном, в оранжевый – в оранжевом. Пробовали было использовать другие цвета, как тут же за это снимались положенные кю, а это было неприятно. В какой-то день Фет предложил:
– Пойдем в лес?
Я удивился:
– Тебе же там разонравилось?
Фет пожал плечами:
– Почему разонравилось… Соскучился уже. Давай посмотрим, как оно там?
В лесу было так же – и, в принципе, неплохо. Бегали ежики, сновали капли, гонялись за нами индюки с цаплями. Мы будто вернулись в прошлое – когда надо было возвращаться домой, когда мамы волновались, если нас долго не было. Безлюдный лес – хороший лес. Никто не пробегает мимо, не утаскивает из-под носа палки, не смотрит насмешливо на то, как у тебя ничего не получается…
Мы провели в лесу почти три дня подряд, ночуя в одном из соседних домов – чтобы не добираться издалека. А потом нам надоело, мы вернулись к Фету и скучали.
Сидели на подоконнике и болтали ногами.
– И что же, так теперь всю жизнь? – грустно сказал Фет.
Я пожал плечами. Раньше было всё понятно. Впереди был конец света, и все мы его ждали. Впереди всегда было что-то новое. Каким он будет, новый мир? Что в нем будет интересного? Это любопытство подстегивало, делало нас бодрее и живее, что ли. А теперь мы будто мумии, законсервированные в оставшемся мире.
Мы повздыхали. И вдруг сказали вместе, не сговариваясь:
– Инька.
С чего мы решили, что он должен быть на месте? Когда мы о нем вспомнили, то даже не сомневались, что найдем его. Он обязан был остаться. Табличка… Профилактические конфеты… Как мы забыли? Была поздняя ночь, мы мчались по прохладному пустому городу, и никто не мог нас остановить.
Прибежали к знакомому дому. Вокруг него здорово пахло ночными фиалками. На радостях я даже несколько раз нажал на кнопку передачи трех кю. Мне было не жалко – главное, чтобы Инь был на месте!
– Открой, лопоухий!!! – тарабанил в дверь Фет.
– Давай, тщедушный, выползай! – горланил я.
В доме послышались какие-то звуки. Включился свет.
Мы завопили:
– Ура-а-а-а!!!
Инька вышел в своем собственном обличье, в пижаме: рубашка с шортиками. Посмотрел на нас безрадостно.
– Остались, что ли? – печально сказал он.
Мы сникли.
– Как видишь, – буркнул Фет. – Конфет твоих профилактических набрали.
Фет порылся в кармане и достал пару конфет. Я чувствовал себя глупо. Почему-то здесь, на пороге этого дома, я ощущал себя так уже в который раз.
– Пробовали? – хмуро поинтересовался Инь.
Фет помотал головой.
– Попробуй, – сказал Инька и посмотрел на нас печальней прежнего.
Фет развернул обертку, сунул конфету в рот и выплюнул ее.
– Тьфу! – скривился он. – Горькая.
Инь закивал. Посмотрел на нас, слегка ухмыляясь. Мне его даже стукнуть захотелось. Нам вообще-то и так нелегко! А он и банк закрыл, и теперь еще издевается! Кто он вообще такой?! Почему остался? Я вдруг выпалил:
– Ты бот, что ли?!
Фет коротко и испуганно взглянул на меня. А потом на Иньку. И тоже спросил:
– Бот, да?
Инь ухмыльнулся:
– Ну, бот. Уменьшаю общее количество кю. Дестабилизирую системы. Привношу хаос. Меняюсь.
Значит, бот. Очень неглупый, но бот. Мы повернулись и пошли обратно. Здесь больше делать нечего.
Инь окликнул нас, догнал и спросил вполне по-человечески:
– Подождите… Что вы дальше-то делать собираетесь?
– Жить, – грустно улыбнулся Фет.
– Нам ведь не попасть в новый мир, так? – спросил я.
Инь наморщился:
– Нет… в новый не попасть. Но, если хотите… – Он посмотрел на нас так, будто спрашивал: «Хотите?» – …Можно назад. В те миры, что были раньше.
У меня бешено застучало сердце. Неужели наш мир – зимний, с приземистыми заснеженными домиками – можно вернуть?
– Как?! – закричали мы.
– Вообще-то это просто, – сказал Инь. – Это даже раньше можно было сделать. Если знать переходы. Вот, – он протянул нам исписанный листочек. – Координаты переходов. Тут просто адреса. Не до конца, правда. Не до последнего мира. Но вот…
Я взял лист.
– Потом вам надо будет купить книгу переходов и написать режим, – объяснил Инька. – И можно уходить.
– Спасибо, – поблагодарил Фет.
– Только назад нельзя, – сказал Инь. – Точнее, может быть, можно. Но я не знаю как. Не знаю переходов. Я всего лишь бот.
Я дотронулся до плеча Иньки. И тоже сказал:
– Спасибо. Нам не надо далеко. Хватит предыдущего мира.
Фет с надеждой взглянул на меня. Добавил:
– И жить будем там.
Мы кивнули и собрались уходить.
– Подождите, – остановил нас Инь. – Переночуйте у меня. Я, конечно, бот, но не такой уж плохой…
Мы кивнули и пошли в дом. А завтра мы уйдем в наш мир, который, оказывается, все еще ждет нас где-то там, за буранами.
На следующий день мы никуда не ушли. То есть ушли – от Иньки к себе домой. А в другой мир так быстро попасть не получалось. Сначала искали нужную нам книгу. Стоила она прилично – пришлось все же сходить в банк и забрать сбережения. Обидно, что книг нам понадобилось две. Странная система: почему нельзя пользоваться чужими книгами? Потом три дня напролет описывали режим. Хоть мы и собирались остаться в предыдущем мире навсегда, но режим решили описать основательно – чтобы у нас была хотя бы теоретическая возможность использовать его и дальше.
Мы волновались, переглядывались, хихикали. Мысленно мы уже были там, среди снегов. Как, оказывается, всё просто. Координаты переходов, книга режимов… Тогда, ночью, Инька объяснял нам, что какие-то вещи доступны всем, но люди о них просто не узнают. И даже если о чем-то таком необычном становится известно небольшому количеству людей, то дальше это знание не распространяется. Потому что таковы люди. Они не стремятся узнать то, о чем не догадываются. Им кажется, что поэтому так не бывает.
Ознакомительная версия.
