о палец ударили, чтобы его освободить!
— Велибор теперь Кощеев слуга, как и ты! — напомнила Лана.
— Хотя мы с ним так и не встречались, и я до сих пор не знаю, что его-то заставило присяге изменить.
— Вероятно, твой господин боится, что вы, столковавшись, объединитесь против него, — сочла возможным выпустить коготки Лана.
— У меня нет господина! — упрямо проговорил Яромир. — Я сам к Кощею пришел! — продолжал он решительно, и его синие, бедовые глаза сверкнули в неверном свете очага.
— Зачем? — ужаснулась Лана, зябко кутаясь в душегрею, хотя в избе было достаточно тепло, Яромир только недавно подкинул в печку-каменку дров.
Она провела рукой по волосам, думая, как теперь их собирать: плачею она потеряла, а кики тут точно нет. Разве что взять и сшить какой-никакой убрус. Но есть ли в том смысл в этом диком безлюдном месте?
Яромир выпил залпом оставшийся взвар и продолжал.
— Когда я увидел, как процветает Змейгород, я дал страшную клятву, скрепленную кровью, дожить до того дня, когда смогу разрушить его стены. А еще подумал, что, поведав о намерении свершить свою месть, смогу втереться в доверие к Кощею и узнать, где он хранит иглу, чтобы ее уничтожить. Так я оказался на Ледяных островах, служил Кощею, собирал на Янтарном побережье кровавую дань, держал в страхе земли ищущих, топил корабли, шедшие в Гардар, Княжий град, Тешилов и Гледин.
— А теперь привел войско под стены Змейгорода, — скорбно кивнула Лана, думая, что сколько бы Яромир не хитрил, измышляя себе оправдания, его поступок и жуткое предательство сможет, увы, смыть только кровь.
Даже в случае его гибели сородичи еще долго его будут проклинать и плевать в сторону его жилища, пусть даже там столько лет прожила она.
— Я нарушила твои планы? — спросила она как можно более спокойно и равнодушно.
— Змейгород не заслужил твоей жертвы! — угрюмо глянул на нее Яромир.
Первое упоение прошло, и он понимал, что натворил, сделавшись теперь предателем и для Хозяина Нави. Но если бы он остался верным слугой и в качестве трофея привез на Ледяные острова единственную, которая все еще помнила и любила, он бы погубил то немногое, что осталось хорошего в его душе.
— Я должен вернуться, чтобы завершить начатое, — заявил он, собираясь, хотя, вероятно, понимал, что уже не успеет. — Я сумел выяснить, что заклятое место, о котором знают все, это обманка, а на самом деле игла хранится где-то в Чертоге Хозяина Нави, в Зачарованном саду.
— Но ты все равно не сумеешь ее уничтожить без меча-кладенца, — напомнила Лана. — Или ты думаешь, что Кощей позволит тебе, своему слуге, отправиться на остров Буян, а потом добыть не для него молот Верхнего мира?
Сердце Ланы загорелось безумной надеждой. Если бы ее милому удалось уничтожить Хозяина Нави, этот поступок искупил бы многое. И она бы ему помогла. Договорилась с батюшкой Водяным, построила корабль, собрала хоробрую дружину. Но Яромир ее и слушать не захотел.
— Ты не понимаешь, Кощей меня везде найдет. И жестоко отомстит, если я не выполню его волю.
— Но ты уже ослушался! — воскликнула Лана. — Если ты боишься за меня, останься здесь. Сам же говорил, что Кощею сюда нет хода.
— Но и я не могу остаться, — печально поведал Яромир. — Эта руна, — он раскрыл ворот рубахи и указал Лане на ставшую словно бы больше печать. — меня убивает. Уже сейчас мне душно и больно, она требует, чтобы я отсюда ушел.
— Кощей тебя казнит! — всхлипнула Лана.
— Возможно, я это заслужил. — печально улыбнулся Яромир. — Что еще ждать клятвопреступнику, нарушившему даже собственную клятву.
— Возможно, у тебя еще есть время разрушить Змейгород и заслужить прощение Кощея, — строго глянула на него Лана.
— Велес-батюшка этого не допустил. — хмыкнул Яромир, открывая дверь и показывая, что за пределами избы уже наступило лето.
Как это получилось и сколько времени прошло в большом мире не стоило даже предполагать.
— Почему же ты хочешь уйти? — потянулась к нему Лана, пытаясь удержать, опьянить лаской, усыпить, чтобы за пределами Вольного Устюга прошло несколько тысяч лет.
Неужели владычество Кощея продлится настолько долго.
— Просто не хочу, чтобы ты видела мою смерть, — печально проговорил Яромир. — Может быть, я смогу отыскать иное средство, чтобы уничтожить иглу и Хозяина Нави одолеть. Говорят, громовая стрела способна подточить его могущество, а я их много в походе собрал.
— Постарайся вернуться живым, — всхлипнула Лана. — Обещаю, я тебя дождусь. В Змейгороде мне точно уже делать нечего, а этому месту нужна Хранительница. Я чувствую зов леса и реки и буду их беречь.
Нынешнее решение тоже пришло спонтанно и само, словно от звена к звену бесконечной цепи или переплетения нитей ее вела по вехам судьба. Яромир на прощание ее обнял. Потом вышел на площадку, обратился и вскоре похожий на солнечный луч золотой силуэт истаял в облаках.
Так Лана стала Хранительницей, и первыми, даже раньше отца, в Вольном Устюге ее отыскали Хозяйка Медных гор, чьи владения располагались неподалеку, и ее брат Полоз. Помогли устроиться на новом месте, привезли все необходимое. Впрочем, сундуки с приданым потом батюшка перевез.
— Я бы пригласила тебя к себе в каменный терем и назвала дочерью. Но вижу, ты обрела свое предназначение, и духи угодий признали тебя, — поприветствовав Лану, радушно молвила Хозяйка, ненавязчиво, но с интересом разглядывая ее. — Берегла я это место для Даждьросы, но у нее другая судьба.
— Спасибо на добром слове, — поблагодарила за щедрость Лана. — Но под камнем воде живой тесно. А от заботы и добрых советов не откажусь.
Дядька Полоз, раздобыв веник, перенес из избы Яромира совсем осиротевшего и приунывшего домового, Тот сразу признал постройку хозяина и принялся со всем усердием помогать Лане, заведя дружбу с лесными духами, которые радовались, что у заповедного места появилась своя Хранительница.
Лана же хоть и нечасто, но наведывалась в богато изукрашенный каменный терем, к которому примыкал сад из малахитовых цветов. Но лишь для того, чтобы заглянуть в вещее зеркало. Сколько бы матушка ни говорила в запале плохого про Хозяйку, а именно ее участие, как и помощь ее внимательного брата, помогли Лане не забыть себя и не разлиться от кручины рекой, как это произошло с Дивной.
— Тебе еще рано слезы лить! — убеждала ее Хозяйка, показывая в своем каменном зеркале Яромира. Вернее, теперь точно Яромора. — Жив он, телесно здоров, а вот куда его заведет душевный разлад, боюсь, не ведают даже Пряхи. Его судьба не выпрядена до конца, и нить свивается с
