– Всё, больше не могу, – пропыхтел он, – теперь буду собирать.
И он начал рвать и откручивать с кустов землянику. Красных ягод было совсем немного, но и непонятно было, как их нести.
– Сплети из травы корзину, – посоветовала бабочка. – Какой ты, право, грязный. – Она брезгливо поджала лапки.
– Я не умею плести корзины. – Юрик посмотрел на свои грязные, перепачканные руки.
– Ты постарайся, – посоветовала бабочка.
– Боюсь, у меня не получится.
Юрик огляделся по сторонам. Совсем рядом на земле лежали длинные зелёные булавки.
«Да это же сосновые иглы», – догадался Юрик. – Придумал! – закричал он.
Юрик поднял две склеенные вместе иголки, разъединил и нанизал на одну из них все четыре красные ягоды.
– Молодец, – похвалила его бабочка, – умненькое растение. Теперь полетели назад, будешь мне варить сладенькое.
Она поднялась в воздух и закружилась вокруг в весёлом танце.
Юрик взвалил на плечо иголку с земляникой. Вес оказался немалый. Его качнуло, он опёрся на вторую иголку, как на посох, и поплёлся назад к пню-теремку.
– Ну что ты копаешься? – сердилась бабочка.
Ей то и дело приходилось возвращаться назад, чтобы поторопить Юрика. Он пыхтел, часто останавливался, а один раз даже уронил ягоду. Бабочка ужасно рассердилась и даже замахнулась на него не то ногой, не то рукой. Наконец впереди показался пень-теремок.
«Сейчас оттуда выйдут мышка-норушка и лягушка-квакушка, – подумал Юрик. – Интересно, а ёжик, ни головы, ни ножек, тоже тут живёт?»
Не успел он так подумать, как дверь теремка распахнулась и оттуда вышла мышь Норушкина. Она тут же увидела Юрика с земляникой, и глаза её радостно заблестели.
– Вот и молодец, вот и умница, – сказала она, потирая лапки. – Неси ягоды прямо в буфет!
– То есть как это, прямо в буфет?! – возмутилась бабочка. – Это мои ягоды, я их нашла для себя. Мне это полезное растение сейчас будет варить сладенькое варенье!
– Глупости, – отмахнулась от неё мышь. – Неси, жучок, куда сказано. Помнишь дорогу-то? Да посуду пустую не забудь вернуть.
– Никуда он не понесёт моё добро! – разозлилась бабочка. – Вари сладенькое варенье, немедленно!
– Да не умею я варить варенье, – сказал Юрик.
– Вот видишь, он не умеет. Значит, и говорить не о чем. В буфет, в буфет, в буфет, – проворковала мышь, нежно поглаживая ягоды розовой лапкой.
– Тогда ты свари, – сказала бабочка капризно, – не то я зачахну. Я слабенькая!
– Ну и чахни, если тебе так нравится, – разрешила мышь.
Она ухватила иголку с ягодами и рванула на себя, но Юрик держал крепко. Бабочка, увидав такой бессовестный грабёж, тоже ухватилась за иголку, помогая Юрику. Некоторое время они пыхтели и тянули в разные стороны, но силы оказались равными и никто не смог завладеть земляникой.
– Ну ладно уж, так и быть, – сказала мышь, когда они все окончательно выбились из сил. – Я сварю варенье, но половина – моя!
Бабочке пришлось согласиться, а Юрика вообще никто не спрашивал.
Мышь вынесла из теремка таз для варенья, подозрительно напоминающий крышку от майонезной банки, кусок сахара и спичку. Юрику велено было собрать дров для костра. Мышь прикатила два камушка и поставила на них таз. Когда костёр разгорелся, она положила в таз кусок сахара, плеснула воды и стала помешивать сахар щепкой, пока он не растворился и не закипел большими пузырями. Тогда она бросила туда ягоды и снова начала помешивать. Скоро в воздухе запахло настоящим земляничным вареньем.
– Ух ты, сладенькое! – Бабочка в волнении переступала с лапки на лапку.
А вокруг костра и таза с вареньем незаметно начали собираться жуки, муравьи, мухи и какие-то совсем непонятные создания. Прилетело ещё несколько бабочек и даже одна стрекоза. Все они плотным кольцом окружили костёр, который к этому времени уже догорел и превратился в кучку тлеющих угольков. Варенье булькало и пенилось. Мышь начала снимать пену щепочкой и стряхивать её в пустые ореховые скорлупки. Скорлупок таких было несколько, и все окружающие жадно на них поглядывали. Юрик пенку от варенья никогда не любил и поэтому скорлупками не интересовался. Он даже отошёл на всякий случай подальше от костра и от соседства со всеми этими жуками и прочими голодными созданиями. Мышь лизнула щепку и объявила:
– Готово! Только я никому варенья не дам.
– Мы никому не дадим, – поправила её бабочка.
– Ну да, мы, – неохотно согласилась мышь.
– Как это?! Почему это?! Неправильно! – загалдели вокруг. – Мы тоже хотим, мы помогали!
– Чем это вы помогали?! – возмутилась мышь.
– Мы смотрели! Мы хотим варенья!
Шум всё нарастал, и вдруг Юрик увидел, как одна скорлупка с пенкой начала быстро удаляться. Приглядевшись, он понял, что её уносят несколько муравьёв.
– Куда?! – закричала мышь Норушкина, бросившись за скорлупкой.
Стоило ей отвернуться, как остальные скорлупки расхватали и растащили в разные стороны. Остался только таз, он был слишком горячий. Какой-то жук попытался поднять его рогами, но обжёгся, и таз опрокинулся. Варенье полилось на землю.
– Урра! – закричали те, кому не досталось скорлупок, и поспешно начали собирать быстро остывающее на земле варенье палочками, щепочками и листиками.
Мышь схватилась за голову и бросилась в самую гущу грабителей. Она щипала их, оттаскивала и отпихивала, но всё было напрасно. Очень скоро от земляничного варенья ничего не осталось. Разошлись по своим делам жуки, разлетелись мухи и незнакомые бабочки, расползлись муравьи и прочие создания. Мышь хмуро собирала пустые скорлупки и складывала их в вылизанный до блеска таз для варенья. На травинке громко плакала бабочка. Юрик попытался её утешить:
– Скоро созреют другие ягоды, и можно будет сварить много-много варенья!
– А я сахара не дам, – сказала мышь сварливо.
После чего немедленно повернулась и ушла в теремок, гремя пустыми скорлупками.
– Ты плохой, клевер бледно-розовый! Не хочу с тобой водиться! – Бабочка последний раз всхлипнула и улетела.
Юрик пожал плечами.
– Я-то в чём виноват? – пробормотал он и тоже направился к теремку.
От всех волнений сегодняшнего дня Юрик очень устал и решил поиски еды и птичьих перьев отложить до завтра. Тем более что на ужин он уже был приглашён.
Солнце клонилось к закату. Юрик подошёл к входной двери и попытался её открыть. Дверь не поддавалась. Он постучал, но никто ему не открыл. Юрик ещё немного постоял, не зная, что делать дальше, и наконец решил обойти пень кругом и попробовать пробраться внутрь через какую-нибудь другую дверь. Юрик прошёл совсем немного и наткнулся на большую, даже огромную дверь с ручкой из гриба тутовика. За дверью кто-то пыхтел и бормотал. Юрик с некоторой опаской тихонько постучал. Пыхтение усилилось. Раздался тяжёлый топот, и из-за двери показался сначала чей-то большой чёрный нос, потом длинные, торчащие во все стороны усы, круглые глаза с ресницами и наконец вылез огромный колючий ёж.
– Чего колотишь в дверь? – спросил он, подозрительно обнюхав Юрика с головы до ног. – И вообще, кто ты, собственно, такой?
– Я мальчик Юрик. Я теперь здесь живу, только моя дверь почему-то заперта, и я хотел войти через какую-нибудь другую. Вот почему я к вам и постучал.
– Зачем?
– Чтобы попасть в свою комнату.
– Зачем?
Юрик растерялся. Ну что ответить на такой странный вопрос? Наконец он брякнул первое, что пришло ему в голову:
– Чтобы поужинать.
– Что на ужин? – деловито спросил явно заинтересованный ёж.
– У меня-то ничего, но меня пригласил в гости жук. Я понравился его личинке, – добавил Юрик, втайне надеясь понравиться и ежу.
– Чем?
– Что чем? – не понял Юрик.
– Чем понравился?
– Ну не знаю. Может, я красивый? – предположил Юрик не очень уверенно.
– Ты?! Глупости! Я уродливей никого не встречал, разве только этих, – ёж на минуту задумался, – как их, дедушек! Нет, бабушек. Ну такие, с крыльями. Летают повсюду, бессмысленные, усы редкие в два волоска.
– Может быть, бабочки? – предположил Юрик.
– Точно, – обрадовался ёж, – бабочки!
Юрик как раз считал бабочек очень красивыми, но спорить с ежом не стал. Они немного помолчали.
– Ну пока, – наконец сказал ёж и, повернувшись к Юрику спиной, скрылся за дверью.
– Эй, подождите, я тоже хочу войти! – Юрик что было силы забарабанил в дверь.
– Кто там стучит? – Ёж приоткрыл дверь и высунул чёрный нос. – Как, это опять ты? – удивился он. – Что тебе надо?
– Я хочу войти через вашу дверь! – закричал Юрик. – Мне надо домой!
– Не могу я тебя впустить. Ещё напугаешь детей, очень уж ты страшен!
