козырного короля.
— И правда, — протянул магик, откидываясь на спинку стула, да Весенью еще теснее к себе притискивая. А у самого голос масляный, — всю игру не везло ни в какую…
— Ну да еще отыграешься как-нибудь. Чай, знаешь, где нас найти.
— Да зачем же мне отыгрываться? — тишина повисла. И в тиши той шлепок картой по карте особливо звонким показался. — Туз-то вроде короля кроет.
Карты заискрились, признавая победителя, да луч сверкающий потянулся от них к рыжей, в грудь ей впечатываясь. Та заверещала, не желая жизненной силой делиться. Но с артефактом не заспоришь… Лесьяр же теперь улыбался, точно кот сметаны обожравшийся.
— Это все она! — пророкотал Волче. И уж метнулся на сидевшую на магике девицу, как его опять-таки за шкирку Михайло сцапал.
— Сам знаешь, коли б кто ворожбой влез, карты бы указали, — угомонил приятеля оборотень. — А подсмотреть не могла она никак.
Патлатый оскалился, на миг даже морда его будто бы вперед вытянулась, но Михайло его тряхнул как следует, до жалобно скулежа.
— Благодарствуем за игру, Хозяин, с Колоба долг снят, — поклонился низко косматый. Сам же волка под одну руку ухватил, Лиску, что никак перевести дух не могла опосля такой расплаты, под другую. Да к выходу направился, точно и не случилось ничего.
Уж прежде чем выйти, таки обернулся:
— Девка ладная у тебя, — и улыбнулся так, что борода в стороны разошлась. Весенья от той картины икнула.
— Слышала? — Как Михайло ушел, Лесьяр Веську с колен своих ссадил. — Ладная ты у меня девка.
— Ну тебя, — отмахнулась девица. От волнений за день сей уж самой не до шуток было. Аккурат не магик за столом сидел, а она сама, да полжизни продула, такая усталость навалилась.
— А теперь расскажи, зачем ты на меня уселась и как они вообще на меня воздействовали. Я так и не засек ничего.
— У тебя сперва на пуговицах глаз какой-то мелькал, а как мантию снял — в медальонах…
— Артефакт зеркальный, видать, — Мрак прямо на стол опустился, на что Веся тотчас зашипела, перегоняя пернатого на пристроенную жердь. Тот перемахнул, хоть и клювом при том угрожающе щелкнул на девичьи пальцы.
— Артефакт, значит… Чудно, что карты на него не реагируют.
— Да кто этих оборотней разберет. Небось, и карты, и артефакт у каких своих шаманцев заворожили.
— У шаманов, — поправил друга маг, — да тех в наших краях днем с огнем не сыщешь. Друидов еще можно…
— Да одна лабуда. Отыгрался и ладно. Зачем только вовсе-то было…
— А где Колоб? — Веська только теперь приметила пропажу.
— Так еще в самом зачине сбег, — крякнул ворон посмеиваясь, — он при первой возможности завсегда улизнет.
— Ничего, сочтемся еще, — фыркнул Хозяин, — от меня он уже не ускользнёт. Не напрасно ведь с благоверной его знаком. А за такую книжку, как та, что он обещал, я и не такое обстряпывал.
Как же. Хотелось. Просто. Поспать.
На каждое слово повисшей сей мысли Веська вздрагивала. И неспроста, ведь каждое из них сопровождалось громким стуком. Самым натуральным бахом. Старания спрятаться под одеялом, а опосля и под подушкой успехом не увенчались. Не помогало.
— Да что такое-то? — Веся сильно сомневалась, что Хозяин то громыхает. Чем он этаким мог заниматься с подобным беспредельным шумом спозаранок? Да и улеглись давеча поздно оба…
Поднялась, смурная да встрепанная. Прямо на ночную сорочку телогрейку натянула, ноги в лапти сунула и на улицу посеменила. Выскочила, злющая, точно фурия. Ну неужель не заслужила выспаться после всех злоключений! Рассвет вон едва-едва маковки деревьев позолотил! Вот она сейчас неодобрительно выскажется!
И едва только выскочила, уже и воздуха набрала, намеренная нецензурно браниться, да тем и поперхнулась, ибо в сторонке от башни, на большой колоде, Арьян, в одних штанах, дрова колол. Волосы белобрысые на затылке повязал, да топором этак сноровисто орудовал, что мышцы на теле оттого буграми вздувались. Вот будто бы и картина такая… этакая. А Весе худо стало.
Девица уж обратно попятилась, торопясь в тени зала схорониться, когда потанята ее углядели, недалече от змия стоявшие.
— Хозяюшка! — окликнули ее, здесь уж и сам полоз обернулся, в улыбке губы тонкие хищно растянув, да блеснув глазами со зрачком вертикальным — мы его отговорить пытались! А он! А он не слушает, дайте, говорит, помогу…
Веша зубами скрипнула, вот ведь наблюдательные, когда не надобно.
— Весенья! — окликнул змий проклятущий. А сам взглядом бесстыжим от маковки до пят ее огладил. Веська только лишь сейчас осмыслила, что напрасно сорочку, коя едва колени покрывала, на сарафан не переменила. Да возвращаться в башню уж поздно было. Да и не желала Арьяну опаску и смущение свои обличать.
— Что здесь происходит? — осведомилась строго. Безуспешно попыталась, вернее, ибо голос ее раздался скорее жалостно.
— Вот, по хозяйству решил подсобить, — а полозов принц еще шире лыбится, ладонью своей картину представленную обводя. А сам то так, то этак плечами поведет, с топором играясь. Чтоб Весенья, стало быть, его во всей пригожести разглядела.
— Арьян… — вздохнула обреченно. Вот ведь упорный! — здесь твоей помощи не надобно.
Как только вдолбить ему, что не жаждет эдакого интереса, подмоги али еще чего! Пускай бы уж змеицу какую себе сыскал, да к ней бы хвост свой подсовывал.
— Словно я спрашиваю, — фыркнул полоз, — говорил ведь — что желаю, то и делаю. А надобно тебе то, али нет, дело десятое. Я привык брать то, что мне хочется, — и зубы щерит довольный. И ведь вроде звучит это излишне непотребно. Что она, вещь какая в самом деле, чтоб он взять ее смог? Но вместе с тем, обескураживало, с коей легкостью и незатейливостью окаянный о том толкует. Мол, люба ты мне, а прочее смысла не имеет. Не то что Лесьяр, в самом деле. Вот ведь как судьба заворачивает… Тот, кто ей по нраву, считает, что ничем бишь Веся от прочих неотличима… А чьего внимания не жаждет, тот сам заявляется.
— Кажется, Весенья четко свою позицию означила, — легли на плечи горячие руки, отчего девица насилу не присела. Словно меж молотом и наковальней себя ощутила. Лесьяр сзади подступил неслышимой тенью. И вот уж не ведала Веша, то ли благодарной быть за вмешательство, то ли руки с плеч скинуть, потому как прежняя обида в сердце девическом тлела. Впрочем, с обидой она позже разберется, а Арьян — вот он, докучливый змееныш.
И все бы ничего. Может, и приятно было б его внимание, да опасалась Веська, что и правда вознамерится ее в свое подземное царство
