Шерман Алекси - Феникс, что в Аризоне

Шерман Алекси

Феникс, что в Аризоне

Виктор потерял работу в Бюро по делам индейцев и почти одновременно узнал, что его отец умер от инфаркта в Фениксе, штат Аризона. Виктор последние несколько лет не виделся с отцом, только пару раз разговаривал по телефону, но все равно испытал генетическую боль, острую и реальную, как болит перелом. Денег у него не было. У кого они есть в резервации, кроме торговцев сигаретами и шутихами для фейерверка? После отца остался счет в банке, но чтобы предъявить права, надо было поехать из Спокана в Феникс. Мать Виктора была такая же неимущая, как и он, остальная родня с ним не зналась. Поэтому Виктор обратился в совет племени.

- Вот что, - сказал Виктор, - у меня умер отец. Мне нужны деньги, чтобы съездить в Феникс и всем распорядиться.

- Слушай, Виктор, - сказали в совете, - разве ты не знаешь, что у нас сейчас финансовые трудности?

- Я думал, у совета есть специальный фонд для таких случаев.

- Вот что, Виктор, мы действительно имеем кое-какие средства для доставки умерших членов племени на родину. Но едва ли мы сможем тебе выделить достаточно денег, чтобы привезти твоего отца из такой дали.

- Да нет, это не обойдется особенно дорого, - сказал Виктор. - Его пришлось кремировать. Там все получилось довольно неладно. Он умер от инфаркта в своем трейлере, и его нашли только через неделю. А стояла жара. Так что сами понимаете.

- Слушай, Виктор, мы сочувствуем твоей утрате при таких прискорбных обстоятельствах. Но мы можем дать тебе всего сто долларов.

- Этого не хватит даже на авиабилет.

- Что, если тебе поехать в Феникс своим ходом на машине?

- У меня нет машины. К тому же на обратном пути я должен буду пригнать пикап отца.

- Вот что, Виктор, - сказали в совете, - наверняка кто-нибудь сможет довезти тебя до Феникса. Или же найдется кто-то, кто одолжит тебе недостающую сумму.

- А то вы не знаете, что среди наших ни у кого нет таких денег.

- Нам очень жаль, Виктор, но это все, чем мы в состоянии тебе помочь.

Виктор принял денежную помощь, предложенную советом племени. А что ему оставалось? Расписался где требуется, получил чек и пошел на факторию за наличными.

Стоя в очереди к окошку кассы, Виктор увидел Томаса Разжег Костер, который возле журнальной стойки разговаривал сам с собой. Постоянное его занятие. Томас - рассказчик без слушателей. Все равно как зубной врач в городе, где у всех жителей искусственные челюсти.

Виктор и Томас Разжег Костер - одногодки, вместе росли и играли на улице. Сколько Виктор себя помнит, у Томаса всегда было что сказать.

Раз, например, когда им было по семь лет и отец Виктора еще жил дома, Томас закрыл глаза и рассказал Виктору вот что: "У твоего отца слабое сердце. Он боится своей семьи. Боится тебя. Поздно ночью он сидит в темноте и смотрит телевизор до тех пор, пока на экране не останется один только белый шум. Иногда он подумывает, не купить ли мотоцикл и не уехать ли далеко-далеко. Ему хочется убежать и спрятаться. Чтобы его не нашли".

Томас Разжег Костер знал заранее, что отец Виктора от них уйдет, знал прежде всех. И теперь, стоя в очереди на фактории с чеком на сто долларов в руке, Виктор подумал: а интересно, знает ли Томас о смерти его отца, знает ли, что будет дальше?

Только он это подумал, как Томас заметил его, улыбнулся и подошел.

- Виктор, я очень сожалею о смерти твоего отца, - сказал Томас.

- Откуда ты знаешь? - спросил Виктор.

- Ветер принес. Птицы напели. Прозвучало в солнечном луче. Кроме того, тут приходила твоя мать, вся в слезах.

- А-а, - сказал Виктор и огляделся. Остальные индейцы в здании фактории вытаращились от удивления, что он разговаривает с Томасом. С ним уже никто не разговаривал - осточертело слушать, как он рассказывает все одно и то же. Виктору стало неловко, но он подумал, что Томас мог бы ему помочь. Он вдруг вспомнил про старинные обычаи.

- Я могу одолжить тебе недостающую сумму, - неожиданно сказал Томас. - Но ты должен будешь взять меня с собой.

- Как же я приму от тебя деньги, - сказал Виктор, - ведь я с тобой последние годы почти не разговаривал? Мы давно уже с тобой не дружим.

- А я и не говорю, что дружим. Я говорю, что ты должен взять меня с собой.

- Я подумаю.

Виктор вернулся домой со своей сотней долларов и сел за стол в кухне. Зажав голову ладонями, он сидел и думал про Томаса Разжег Костер, припоминал разные мелочи, слезы и царапины, велосипед, которым они одно лето владели сообща, Томасовы бессчетные рассказы.

Томас Разжег Костер, оседлав велосипед, ждал Виктора во дворе. Тощий десятилетний мальчишка, в волосах сор по случаю Четвертого июля.

- Виктор! - звал Томас. - Скорее собирайся, прозеваем фейерверк.

Минуты через две Виктор выбежал из дома, с разгона перелетел через перила крыльца и лихо приземлился на дорожке.

Томас отдал ему велосипед, и они отправились туда, где уже начинался фейерверк.

- Знаешь, - сказал Томас, - как-то это странно, что мы, индейцы, празднуем Четвертое июля. Не за нашу ведь свободу воевали.

- Слишком ты много думаешь, - сказал ему на это Виктор. - Просто люди веселятся, и все. Может, Младший Брат там будет.

- Какой еще младший брат? Тут, в резервации, все - младшие братья.

Фейерверк оказался жиденький - несколько бутылочных ракет и фонтан с подсветкой. Но двум индейским мальчишкам довольно было и того. Позже, годы спустя, им уже требовалось гораздо больше.

После фейерверка, шлепая в темноте комаров, Виктор сказал Томасу Разжег Костер:

- Слушай, расскажи-ка что-нибудь.

Томас закрыл глаза и стал рассказывать.

- Жили-были двое индейских ребят, и они хотели стать воинами. Но было уже поздно становиться воинами на старинный лад. Не осталось лошадей. И тогда эти индейские ребята угнали автомобиль и приехали в город. Угнанный автомобиль они оставили у входа в полицейский участок, а сами пешком и на попутках возвратились в резервацию. Дома их встретили приветствиями, в глазах их родителей сияла гордость. "Какие же вы молодцы! - хвалили их все.

- Ну настоящие молодцы!"

- Здорово, - вздохнул Виктор. - Хороший рассказ. Хотелось бы мне стать воином...

- И мне тоже, - сказал Томас.

Виктор сидел за кухонным столом. Он считал и пересчитывал свои сто долларов. Чтобы съездить в Феникс и вернуться назад, этого было мало. Так что без Томаса Разжег Костер ему не обойтись. Виктор засунул сто долларов в бумажник и открыл наружную дверь - на крыльце сидел Томас.

- Здорово, Виктор, - сказал Томас. - Я знал, что ты меня позовешь.

Томас вошел в комнату и уселся в Викторово любимое кресло.

- Я поднакопил немного денег, - сказал Томас. - Хватит нам двоим добраться до места. А обратная дорога - на тебе.

- У меня вот сто долларов. И после отца остался счет в сберегательном банке, можно будет получить.

- А много там на счете твоего отца?

- Хватит. Несколько сотен.

- Порядок. Когда едем?

В пятнадцать лет, когда они давно уже перестали дружить, между ними однажды произошла драка. Вернее, дрался Виктор, он напился и стал избивать Томаса ни за что ни про что. Остальные индейские ребята столпились вокруг и смотрели. Там был Младший Брат, были Лестер и Сеймур и много кто еще.

Он так бы, наверное, и забил Томаса насмерть, если бы его не остановила проезжавшая мимо Норма Много Коней.

- Эй, ребята! - заорала она и выскочила из машины. - Оставьте его немедленно!

Будь это кто другой, даже и мужчина, индейские ребята наплевали бы на такую попытку вмешательства. Однако Норма - другое дело. Норма - воительница. На ее стороне сила. Она могла схватить любых двоих парней и стукнуть головами так, что черепушки вдрызг. И хуже того - она бы отволокла их всех в какой-нибудь первобытный вигвам слушать россказни какого-нибудь занюханного старого вождя.

Индейские ребята разбежались, и Норма подошла к Томасу и подняла его с земли.

- Эй, юнец, ты как, в порядке? - спросила она.

Томас показал большим пальцем, что да.

- Чего они всегда к тебе пристают?

Томас потряс головой, закрыл глаза, но ничего к нему не пришло - ни музыка, ни слова. Хотелось только домой, тянуло лечь в постель, и пусть сны нашептывают ему свои рассказы.

В самолете в туристическом классе Томас Разжег Костер и Виктор сидели бок о бок. Третьей, у окошка, была маленькая белая женщина. Она сидела не просто так, а все время изгибалась, кланялась и сворачивала руки-ноги кренделем. Такая вся гибкая.

- Я должен спросить, - сказал Томас, и Виктор сразу закрыл глаза от неловкости.

- Не надо, - попросил он.

- Извините, мисс, - заговорил Томас. - Вы, наверное, гимнастка или наподобие того?

- Никаких "наподобие", - ответила она. - Я была первой запасной в Олимпийской сборной 1980 года.

- Правда? - сказал Томас.

- Правда.

- То есть вы были спортсменкой мирового класса?