капитана. Глубокая горесть овладѣла тогда докторомъ; онъ склонился головой на руки и товарищи Клоубонни слышали, какъ онъ плакалъ.
Въ такомъ разстояніи отъ берега, безъ весла, безъ куска дерева, чтобъ держаться на поверхности воды, Гаттерасъ не могъ живой добраться до берега, и только его распухшій, избитый трупъ достигнетъ этого такъ страстно желаннаго материка.
Послѣ часа поисковъ необходимо было снова направиться въ сѣверу и вступить въ борьбу съ послѣдними порывами бури.
Въ пять часовъ утра, 11-го іюля, вѣтеръ улегся; волненіе мало по малу стихло, небо приняло свою полярную ясность и менѣе, чѣмъ въ трехъ миляхъ отъ шлюпки материкъ предсталъ во всемъ своемъ величіи.
То былъ островъ или, скорѣе, вулканъ, возвышавшійся, подобно маяку, на сѣверномъ полюсѣ міра.
Огнедышащая гора, въ полномъ дѣйствіи, извергала массу камней и наваленныхъ до бѣла обломковъ скалъ; казалось она вздрагивала подъ повторявшимися потрясеніями, походившими какъ бы на дыханіе гиганта. Выброшенныя массы шлаковъ поднимались высоко въ воздухъ вмѣстѣ со снопомъ сильнаго пламени; лава стремительными потоками низвергалась посклону горы. Въ одномъ мѣстѣ огненныя змѣи извивались между дымящимися скалами; въ другомъ – горящіе водопады низвергались среди багровыхъ тумановъ; дальше, изъ тысячи пламенныхъ ручьевъ образовалась одна огненная рѣка, съ рѣзкимъ шипѣньемъ вливавшаяся въ волновавшееся море.
Казалось, вулканъ имѣлъ только одинъ кратеръ, изъ котораго вырывался огненный столбъ, изборожденный поперечными линіями молній. Электричество, повидимому, играло значительную роль въ этомъ величественномъ феноменѣ.
Надъ волновавшимся пламенемъ высились громадные клубы дыма, багровые у основанія, черные вверху; съ неописаннымъ величіемъ взвивались они кънебу и тянулись по нему густыми завитками.
Небо въ далекой выси одѣлось пепельнаго цвѣта оттѣнками; мгла, наставшая во время бури и въ происхожденіи которой докторъ не могъ дать себѣ отчета, очевидно, была произведена клубами дыма, непроницаемою завѣсою застилавшаго солнце. Явленіе это напомнило Клоубонни объ аналогичномъ-же феноменѣ, имѣвшемъ мѣсто въ 1812 году, на островѣ Барбадѣ, который среди бѣлаго дня былъ внезапно погруженъ въ непроницаемый мракъ массами пепла, выкинутыми волканомъ острова св. Викентія.
Эта огромная огнедышащая гора, выдвинувшаяся среди океана, имѣла по крайней мѣрѣ тысячу саженей высоты, т. е. приблизительно столько же, сколько Гекла.
Линія, проведенная отъ ея вершины къ основанію, образовала уголъ около одиннадцати градусовъ. По мѣрѣ приближенія шлюпки въ берегу, гора какъ-бы выплывала изъ моря. Никакихъ признаковъ растительности на ней не замѣчалось. Казалось даже, что и береговъ у нея не было и своими крутыми склонами она отвѣсно погружалась въ море.
– Можно-ли пристать здѣсь? – спросилъ докторъ.
– Вѣтромъ насъ несетъ къ острову,– отвѣтилъ Альтамонтъ.
– Однакожъ я не вижу ни клочка зекли, на который мы могли-бы высадиться!
– Это только такъ кажется издали,– сказалъ Джонсонъ. Во всякомъ случаѣ, мѣсто для шлюпки найдется. Больше ничего и не надо.
– Что-жъ, отправимся,– печально промолвилъ докторъ.
Клоубонни уже не смотрѣлъ на странный, высившійся передъ нимъ материкъ. То была полярная страна, но человѣка, открывшаго этотъ материкъ, уже не было въ живыхъ.
Въ пяти стахъ шагахъ отъ прибрежныхъ скалъ море какъ-бы кипѣло отъ дѣйствія подземнаго огня. Островъ, который омывали полярныя воды, имѣлъ въ окружности девять или десять миль, никакъ не больше; если-бы ось міра и не проходила чрезъ него, то на основаніи вычисленія, островъ находился очень близко отъ полюса.
Приближаясь къ берегу, мореплаватели замѣтили крошечную бухточку, въ которой шлюпка могла-бы однакожъ пріютиться. Они тотчасъ-же отправились къ ней, хотя и опасались найти тамъ тѣло капитана, выброшенное бурею на скалы!
Подобное предположеніе было однакоже маловѣроятно. Береговъ у острова собственно не было и морскія волны дробились объ отвѣсные прибрежные утесы. Толстый слой пепла, на который отъ вѣковъ не ступала нога человѣка, покрывалъ скалы выше линіи, до которой достигалъ прибой морскихъ волнъ.
Наконецъ, шлюпка проскользнула въ узкій проходъ между двумя подводными, выставлявшимися на поверхность моря камнями и вошли въ бухту, гдѣ она была вполнѣ защищена отъ прибоя.
Унылый вой Дэка усилился; бѣдное животное какъ-бы звало капитана, требовало его у безжалостнаго моря, у безотвѣтныхъ скалъ. Докторъ ласкалъ собаку рукою, чтобы утѣшить ее, какъ вдругъ вѣрное животное, какъ-бы желая замѣнить своего господина, сдѣлало огромный прыжокъ и первымъ вышло на скалы, покрытыя густымъ слоемъ пепла.
– Дэкъ! Дэкъ! – кричалъ докторъ.
Но Дэкъ ничего не слышалъ и скрылся изъ вида. Путешественники начали высаживаться; докторъ и его товарищи сошли на материкъ, не забывъ конечно надежно закрѣпить свою шлюпку.
Альтамонтъ хотѣлъ было подняться на большую груду камней, какъ вдругъ въ недальнемъ разстояніи раздался необычайно сильный и странный лай Дэка, выражавшій скорѣе горе, чѣмъ гнѣвъ.
– Слушайте! – сказалъ докторъ.
– Дэсъ напалъ на слѣдъ какого нибудь животнаго,– замѣтилъ Джонсонъ.
– О, нѣтъ! вздрогнувъ, сказалъ докторъ. Это жалобный вой, въ немъ слышатся слезы! Тамъ лежитъ тѣло Гаттераса.
При этихъ словахъ четверо путешественниковъ бросились по слѣдамъ Дэка, среди клубовъ ослѣплявшаго ихъ пепла, и спустились въ небольшой бухтѣ, въ десять футовъ величиною, гдѣ незамѣтно замиралъ прибой волнъ.
Дэвъ лаялъ, стоя подлѣ трупа, завернутаго въ государственный флагъ Англіи.
– Гаттерасъ! Гаттерасъ! – вскричалъ докторъ, бросаясь въ тѣлу своего друга.
Вдругъ Клоубонни испустилъ какой-то невыразимый крикъ. Окровавленное, повидимому, безжизненное тѣло вздрогнуло подъ его рукою.
– Онъ живъ! – вскричалъ докторъ.
– Да,– отвѣтилъ слабый голосъ. Живъ подъ полюсомъ, куда меня выбросила буря, живъ на Островѣ Королевы!
– Ура! Слава Англіи! – въ одинъ голосъ вскричали пятеро мореплавателей.
– Слава Америкѣ! – добавилъ докторъ, протягивая одну руку Гаттерасу, а другую Альтамонту.
Дэкъ тоже кричалъ ура, но только на свой ладъ, который былъ не хуже всякаго другаго.
Въ первыя минуты эти достойные люди всецѣло предались радости свиданія со своимъ товарищемъ, котораго уже оплакивали; они чувствовали, что слезы застилаютъ имъ глаза.
Докторъ осмотрѣлъ Гаттераса, который, какъ оказалось, не получилъ серьезныхъ ушибовъ. Его отнесло вѣтромъ къ берегу, выйти на который было очень не легко и опасно; однако отважный морякъ, нѣсколько разъ уносимый волнами въ открытое море, при помощи энерги успѣлъ, наконецъ, уцѣпиться за обломокъ скалы и такимъ образомъ поднялся надъ поверхностью моря.
Завернувшись въ національный флагъ, онъ лишился сознанія и пришелъ въ чувство только при ласкахъ и лаѣ Дэка.
Послѣ первой, оказанной ему помощи, Гаттерасъ могъ встать; опираясь на руку доктора, онъ отправился въ шлюшкѣ.
– Полюсъ! Сѣверный полюсъ! – повторялъ онъ дорогоію.
– Какъ вы счастливы, Гаттерасъ! – сказалъ докторъ.
– Да, счастливъ! A развѣ вы, другъ мой, не радуетесь, развѣ вы не счастливы тѣмъ, что мы находимся здѣсь? Земля, на которой мы стоимъ – это полярная земля! Пройденное вами море – полярное море! Воздухъ которымъ мы дышемъ – полярный воздухъ! О! Сѣверный полюсъ! сѣверный полюсъ!
Гаттерасъ говорилъ подъ дѣйствіемъ сильнаго возбужденія, нѣкотораго рода горячки,
