вращалась вокругъ неподвижнаго центра.
Эта огненная атмосфера навела Гаттераса на одно соображеніе.
– Это вулканъ! – вскричалъ онъ.
– Можетъ-ли это быть? – спросилъ Бэлль.
– Нѣтъ, нѣтъ! – отвѣтилъ докторъ. Мы задохлись-бы, если-бы пламя его достигло насъ.
– Быть можетъ, это отблескъ вулкана въ туманѣ,– сказалъ Альтамонтъ.
– Опять-же не то. Если-бы мы находились невдалекѣ отъ берега, то слышали-бы громъ изверженія.
– Слѣдовательно?… спросилъ капитанъ.
– Это космическое явленіе, феноменъ, до сихъ поръ мало изслѣдованный,– отвѣтилъ докторъ; продолжая подвигаться впередъ, мы не замедлимъ выйти изъ свѣтлаго пространства и снова встрѣтимъ бурю и мракъ.
– Какъ-бы то ни было – впередъ! – вскричалъ Гаттерасъ.
– Впередъ! – подхватили его товарищи, даже не думавшіе отдохнуть въ спокойномъ бассейнѣ.
Парусъ повисъ вдоль блестящей мачты своими огненнаго цвѣта складками; пришлось прибѣгнуть въ греблѣ: весла плавно погружались въ блестящія волны и производили искрящуюся зыбь; казалось, что лодка плыла по расплавленному металлу.
Гаттерасъ, съ компасомъ въ рукѣ, снова направился къ сѣверу. Мало по малу туманъ какъ-бы померкъ и лишился своей прозрачности. Вѣтеръ заревѣлъ въ нѣсколькихъ саженяхъ отъ шлюпки, которая тотчасъ наклонилась подъ напоромъ сильнаго шквала и вступила въ область бури.
Въ счастію, ураганъ отклонился нѣсколько къ югу, такъ что шлюпка могла идти прямо къ полюсу, рискуя впрочемъ ежеминутно опрокинуться, но двигаясь съ ошеломляющею скоростью. Появись на поверхности моря подводный камень, скала или льдина,– и шлюпка неизбѣжно разбилась-бы въ щепы.
Однакожъ, никто изъ мореплавателей ничего не опасался, никто изъ нихъ не думалъ объ угрожавшей имъ всѣмъ опасности. Ими овладѣло настоящее безуміе и жажда неизвѣстнаго. И – не слѣпые, а ослѣпленные – они стремились впередъ, находя лишь, что быстрота ихъ движенія слишкомъ слаба въ сравненіи съ одолѣвавшимъ ихъ нетерпѣніемъ. Гаттерасъ держалъ руль неуклонно въ одномъ направленіи и смѣло разсѣкалъ пѣнившіяся и клокотавшія подъ напоромъ вѣтра волны.
За всѣмъ тѣмъ, близость береговъ начинала уже сказываться; въ воздухѣ чувствовалось присутствіе странныхъ предвѣстниковъ. Туманъ внезапно разсѣялся, подобно разорванной вѣтромъ пеленѣ, и въ промежутокъ времени, быстролетный, какъ блескъ сверкнувшей молніи, на горизонтѣ можно было усмотрѣть громадный, высившійся къ небу, столбъ пламени.
– Вулканъ! вулканъ!..
Слово это одновременно вырвалось изъ всѣхъ устъ. Но фантастическое видѣніе исчезло и вѣтеръ, перейдя къ юго-западу, еще разъ заставилъ шлюпку удалиться онъ негостепріимнаго берега!
– Этакое несчастіе! – вскричалъ Гаггерасъ. Мы находились всего въ трехъ миляхъ отъ берега!
Не въ состояніи будучи противостоять силѣ урагана, Гаттерасъ лавировалъ по вѣтру, свирѣпствовавшему съ невыразимою яростью. Повременамъ, шлюпка сильно накренивалась, такъ что рисковали совсѣмъ перевернуться. Къ счастію, этого не случилось. Подъ дѣйствіемъ руля она принимала обычное положеніе, подобно коню, подъ которымъ подкашиваются ноги, но котораго всадникъ поднимаетъ при помощи узды и шпоръ.
Съ развѣвавшимися по вѣтру волосами, Гаттерасъ могучею рукою держалъ румпель; казалось, онъ былъ душею этой шлюпки и составлялъ съ нею одно цѣлое, подобно тому, какъ лошадь и человѣкъ сливались воедино во времена центавровъ.
Вдругъ глазамъ его представилось ужасное зрѣлище.
Не болѣе какъ въ десяти саженяхъ, большая льдина покачивалась на гребнѣ бурныхъ волнъ; она опускалась и поднималась вмѣстѣ со шлюпкою, на которую грозила обрушиться. Дѣйствительно, льдина могла-бы раздавить шлюпку однимъ къ ней прикосновеніемъ.
Къ опасности быть пущеннымъ во дну присоединилась другая, не менѣе грозная опасность: на этой носившейся по морю льдинѣ пріютились обезумѣвшіе отъ страха и прижимавшіеся другъ къ другу бѣлые медвѣди.
– Медвѣди! медвѣди! – сдавленнымъ голосомъ вскричалъ Бэлль.
И каждый изъ путешественниковъ съ ужасомъ наблюдалъ за страшной льдиной.
Она страшно раскачивалась и повременамъ наклонялась подъ столь острыми углами, что медвѣди падали другъ на друга и испускали ревъ, боровшійся съ шумомъ бури; ужасные звуки неслись изъ среды этого плавучаго звѣринца.
Стоило льдинѣ опрокинуться, и медвѣди бросились-бы къ шлюпкѣ и попытались-бы подняться на нее.
Втеченіе четверти часа, длинной какъ вѣчность, шлюпка и льдина плыли вмѣстѣ, то въ двадцати саженяхъ одна отъ другой, то готовыя столкнуться другъ съ другомъ. Повременамъ медвѣдямъ стоило только прыгнуть, чтобы очутиться на шлюпкѣ. Гренландскія собаки дрожали отъ страха; Дэкъ неподвижно стоялъ на своемъ мѣстѣ.
Гаттерасъ и его товарищи молчали, имъ даже не приходило въ голову взять въ сторону, чтобы избѣжать опаснаго сосѣдства и они неуклонно держались своей дороги.
Какое-то необъяснимое чувство, скорѣе удивленіе, чѣмъ страхъ, овладѣло ими. Они изумлялись, и грозное зрѣлище плывшей рядомъ съ ними льдины дополняло для нихъ картину взаимной борьбы стихій.
Наконецъ, подъ дѣйствіемъ вѣтра, съ которымъ шлюпка могла бороться при помощи своихъ парусовъ, льдина мало по малу стала удаляться и вскорѣ исчезла среди тумановъ, повременамъ заявляя о себѣ лишь отдаленнымъ ревомъ своего чудовищнаго экипажа.
Въ это время буря удвоила свою ярость. Вѣтеръ ревѣлъ и свирѣпствовалъ съ невыразимою силою. Приподнятая изъ воды, шлюпка вращалась съ одуряющею быстротою. Ея сорванный парусъ унесся во мглу, точно громадная бѣлая птица. Среди волнъ образовалось круглое углубленіе,– новый Мальстремъ; подхваченные водоворотомъ, мореплаватели неслись съ такою скоростью, что линіи воды казались неподвижными, не смотря на безмѣрную быстроту ихъ коловратнаго движенія. Мало по малу шлюпка погружалась въ пучину, въ глубинѣ которой совершался могучій процессъ непреодолимаго всасыванія, втягивавшаго и поглащавшаго утлую ладью.
Путешественники поднялись со своихъ мѣстъ, бросая вокругъ себя оторопѣлые взоры. У нихъ кружилась голова; смутное чувство гибели овладѣло ими.
Вдругъ шлюпка поднялась стоймя. Передняя ея часть возвышалась надъ линіею водоворота; быстрота, которою она обладала, выхватила ее изъ центра притяженія; шлюпка понеслась по касательной къ окружности, дѣлавшей болѣе тысячи оборотовъ въ минуту, и съ быстротой пушечнаго ядра вырвалась изъ сферы дѣйствія водоворота.
Альтамонтъ, докторъ, Джонсонъ и Бэлль попадали на скамейки.
Когда они поднялись, Гаттераса въ шлюпкѣ не оказалось.
Было два часа утра.
За первымъ моментомъ оцѣпенѣнія, изъ груди путешественниковъ вырвался горестный вопль:
– Гаттерасъ! – вскричалъ докторъ.
– Пропалъ! – отвѣтили Джонсонъ и Бэлль.
– Погибъ!
Они оглянулись вокругъ себя. На бурномъ морѣ ничего не было видно.
Дэкъ лаялъ, онъ хотѣлъ броситься въ море, но Бэлль остановилъ его; не безъ труда впрочемъ.
– Садитесь у руля, Альтамонтъ, сказалъ докторъ,– и постараемся спасти нашего несчастнаго капитана.
Джонсонъ и Бэлль заняли свои мѣста на скамьяхъ, Альтамонтъ взялся за румпель, и рыскавшая шлюпка пришла къ вѣтру.
Джонсонъ и Бэлль сильно налегли на весла; цѣлый часъ шлюпка не покидала мѣста катастрофы, но всѣ поиски оказались тщетными! Несчастный Гаттерасъ погибъ,– онъ былъ. унесенъ ураганомъ.
И погибъ такъ близко къ цѣли, такъ близко къ полюсу, на который ему удалось взглянуть только мелькомъ!
Клоубонни звалъ, кричалъ, стрѣлялъ изъ ружья; Дэкъ присоединилъ свой жалобный лай къ зову доктора, но не было отвѣта друзьямъ
