монаха, ростом в восемь чи, она все же опоила! Запоздал я немного, а когда пришел, его уже разрезали на части. Только и остались от него железная палка с наконечником, черная ряса да монастырское свидетельство. Остальные вещи не так интересны, хоть и есть среди них две очень редкие: четки из ста восьми косточек, вырезанных из человеческого черепа, и кинжалы из лучшей белоснежной стали. Уж, верно, немало людей загубил в своей жизни этот монах. И до сих пор нередко слышится в полночь, как стонут его кинжалы. Простить себе не могу, что не успел спасти этого монаха, и все вспоминаю о нем. Еще я запретил убивать певичек и бродячих актеров. Они кочуют из города в город и где придется дают свои представления. С большим трудом добывают они себе пропитание. Нельзя их губить, не то они станут передавать друг другу об этом и со всех театральных подмостков начнут дурно говорить про нас вольным людям. Третья группа людей, которую я запретил жене трогать, – это ссыльные. Среди них встречается много добрых людей и уж им-то никак не следует причинять вреда. Только жена не слушает того, что ей говорят, и вот сегодня нарвалась на вас. Хорошо, что я пораньше вернулся! Опять ты за свое? – обратился он к жене.
– Да сначала-то я ни о чем не помышляла, – отвечала Сунь Эр-нян. – А как увидела, что у него узел набит вещами, тут-то и возникла у меня эта мысль. Да еще он рассердил меня своими шутками.
– Я человек честный, – возразил У Сун, – и уж конечно не позволил бы себе никаких оскорблений, да вот заметил, что вы, дорогая, слишком пристально поглядываете на мой узел. Тогда у меня возникло подозрение, и я отпустил на ваш счет несколько шуточек, чем и рассердил вас. Чашку с вином, которую вы подали, я выплеснул, а сам притворился, что отравлен. Когда же вы подошли, чтоб отнести меня в кухню, я и напал на вас. Уж вы извините меня, пожалуйста, за такую неучтивость!
В ответ Чжан Цин лишь рассмеялся и пригласил У Суна во внутренние комнаты.
– Разрешите спросить вас, – сказал Чжан Цин, когда они уселись, – в чем ваше преступление и куда вас ссылают?
У Сун подробно рассказал ему историю о том, как убил Си-Мынь Цина и свою невестку, а Чжан Цин с женой, с одобрением выслушав его, сказали:
– Хотелось бы кое-что предложить вам, не знаем только, как вы на это посмотрите.
– Говорите, прошу вас, – молвил У Сун.
И тогда Чжан Цин обстоятельно изложил У Суну свою мысль. Верно, судьбе было угодно, чтобы У Сун совершил убийство в Мэнчжоу и учинил скандал в Аньпинсае.
В борьбе героев победил,
Что обуздать слона могли,
И с диким справиться быком.
На землю силачей свалил,
Что захватить могли дракона
И тигра изловить живьем.
Что же сказал У Суну Чжан Цин, просим читателя узнать из следующей главы.
Глава двадцать восьмая
У Сун приводит в изумленье обитателей лагеря Аньпинсай. Почему Ши Энь стал рассчитывать на помощь У Суна
Итак, обращаясь к У Суну, Чжан Цин сказал:
– Не подумайте, что я предлагаю вам это из дурных побуждений. Но для чего вам идти в ссылку? Лучше уж прикончить обоих охранников здесь. Пока что вы поживете в моем доме, а если пожелаете заняться разбойным делом, я сам провожу вас в кумирню Баочжусы, что на горе Двух Драконов, и познакомлю с Лу Чжи-шэнем и его компанией. Что вы на это скажете?
– Я очень благодарен вам, дорогой брат, за такую заботу обо мне, – сказал У Сун. – Но тут вот какое дело. Всю жизнь я боролся лишь против людей злых. А эти служивые всю дорогу ухаживали за мной и были ко мне внимательны. Отплатив им злом, я поступлю против своей совести. Поэтому, если вы уважаете меня, не губите их.
– Ну, раз уж вы такой справедливый человек, – сказал Чжан Цин, – я сейчас приведу их в сознание, – и он тут же приказал работникам снять стражников со скамейки, на которой они лежали.
Сунь Эр-нян приготовила чашку противоядия, и Чжан Цин влил его стражникам в уши. Не прошло и получаса, как оба солдата поднялись, словно после сна. Взглянув на У Суна, они сказали:
– Как это с нами приключилось такое? Вино здесь хорошее и выпили мы не так уж много, а смотри-ка, до чего развезло! Надо запомнить это место. Когда будем обратно идти, заглянем еще по чашечке выпить.
У Сун только расхохотался. Засмеялись и Сунь Эр-нян с Чжан Цином, а стражники никак не могли понять, в чем дело.
Между тем работники зарезали кур и гусей, приготовили кушанья и подали на стол. Чжан Цин велел расставить столы и скамейки в винограднике за домом, а потом пригласил У Суна и его стражников в сад. Там У Сун предложил своей страже занять почетные места, а сам с Чжан Цином сел напротив них; сбоку поместилась Эр-нян.
Работники налили всем вина и хлопотали у стола, поднося кушанья. Чжан Цин все время потчевал У Суна, а когда наступил вечер, вынул два кинжала и показал их гостю. Кинжалы действительно были выкованы из булатной стали, и изготовить их, видно, стоило немалого труда. Они еще поговорили об убийствах и поджогах, совершенных удальцами из вольного люда, и У Сун как бы невзначай сказал:
– Ведь даже такой справедливый и бескорыстный герой, как Сун Гун-мин из Шаньдуна, по прозвищу Благодатный Дождь, и тот из-за какого-то дела недавно вынужден был скрыться в поместье сановника Чай Цзиня.
Слыша все это, охранники У Суна просто онемели от страха и стали низко кланяться.
– Вы довели меня целым и невредимым до этих мест, – сказал У Сун. – Могу ли я причинить вам зло? Мы просто беседуем о делах добрых молодцов из вольного люда, и бояться вам нечего. Мы никогда не причиняем зла людям справедливым! Выпейте-ка лучше вина. Завтра, когда мы прибудем в лагерь Мэнчжоу, я еще отблагодарю вас.
Ночевать они остались в доме Чжан Цина, а когда на следующий день У Сун собрался в путь, хозяин стал уговаривать его погостить еще. Так он продержал их у себя три дня, оказав им радушный прием. Однако У Сун все-таки решил распрощаться с Чжан Цином и его женой.
Чжан Цин был старше своего
