Во второй половине дня в пятницу секретарша доложила президенту:
- Мне очень жаль, мистер президент, но все, что мне удалось найти нового со вчерашнего дня, взято из газет. Советский представитель упомянул Сэдовника в своей речи. Затем Сэдовник дал короткое интервью прессе на приеме в ООН...
Президент вскричал, не скрывая раздражения:
- Довольно! Вы спросили у Бенджамина Ренда, кто такой этот Сэдовник?
- Я звонила Рендам, сэр. К несчастью, у мистера Ренда снова тяжелый приступ и ему ввели сильное обезболивающее. Он не может говорить, сэр.
- Тогда спросили бы у миссис Ренд!
- Я спросила, сэр. Она была рядом с больным. Она сказала только, что мистер Сэдовник не любит обсуждать свою частную жизнь, а она уважает желания мистера Сэдовника. Она также предчувствует - она так и сказала: предчувствует, - что сейчас, когда болезнь окончательно приковала мистера Ренда к постели, активность мистера Сэдовника заметно возрастет. Однако она так ничего и не сообщила ни о бизнесе, ни о семейном положении мистера Сэдовника.
- В "Таймс" и то больше написано! А что разведка? Вы беседовали со Стивеном?
- Разумеется, мистер президент. Он ничего не нашел. Была произведена двойная проверка с участием всех ведомств, но результатов нет. Естественно, отпечатки пальцев изучили еще перед вашим визитом к Рендам, но они не значатся ни в одном банке данных. Увы, больше мне нечего добавить...
- Хорошо, хорошо. Позвоните Грунману. Расскажите ему все, что вы знаете, а вернее - не знаете, и пусть он мне позвонит, как только выяснит что-нибудь об этом Сэдовнике.
Вскоре позвонил Грунман:
- Господин президент, мы приложили все наши старания, но не нашли абсолютно ничего! Такое впечатление, словно этот человек появился на свет три дня назад в доме Рендов!
- Вы меня расстраиваете, сильно расстраиваете, - сказал президент. Сделайте еще одну попытку. Продолжайте искать, ясно? Да, кстати, Уолтер, вы помните, есть какой-то телесериал, там обыкновенные американцы внезапно оказываются пришельцами с другой планеты? Так вот, Уолтер, я в пришельцев не верю! Я жду вас с большим досье на Сэдовника. Если досье не будет, я пошлю в ваше ведомство комиссию и дам ей поручение персонально наказать тех, кто развалил безопасность нашей страны!
Грунман позвонил вновь.
- Господин президент, - сказал он упавшим голосом, - боюсь, что наши первоначальные опасения подтвердились. У нас нет сведений ни о дне и месте рождения этого человека, ни о том, кто были его родители. Мы с полной ответственностью можем заявить, что у него никогда не было никаких проблем юридического характера ни с одним частным лицом, фирмой, штатом, федеральными властями, корпорацией или ведомством. Он никогда не попадал ни в какие аварии или происшествия - не считая столкновения с автомобилем Рендов - ни как виновник, ни как пострадавший, ни как свидетель. Он ни разу не лежал в больнице, у него нет страховки и, вероятно, нет вообще никаких личных документов. Он не имеет ни водительских, ни летных прав, более того - ему никогда и нигде не выдавали вообще никаких удостоверений. У него нет ни чековой книжки, ни кредитной карты. Он не владеет недвижимостью в нашей стране... Мистер президент, мы прослушали его телефон у Рендов - он не говорит по нему ни о делах, ни о политике. Он весь день смотрит телевизор, который стоит у него в комнате, и единственное, что слышно, - это звук от телевизора...
- Что? - перебил президент. - Что вы хотите этим сказать, Уолтер?
- Он смотрит телевизор, сэр, все каналы подряд. С утра до вечера. Даже когда миссис Ренд... даже когда она у него в спальне, сэр...
Президент резко оборвал Грунмана:
- Это уж слишком, Уолтер, никто вам не позволял заходить так далеко, черт побери! Я и слышать ничего об этом не хочу! Кому какое дело, чем Сэдовник занимается у себя в спальне?
- Извините, господин президент, но мы просто уже не знали, что делать! Грунман прочистил горло. - Мы отнеслись к заданию с полной ответственностью. Записали все, что он говорил на приеме в ООН, - но он почти ничего не сказал! Разумеется, сэр, у нас зародились подозрения, что он может быть агентом иностранной разведки, но эти люди, как известно из нашего опыта, обычно запасаются документами в избытке. Они американцы больше любого американца. Как шутит наш директор, просто странно, что никого из них до сих пор не выбрали в прези... - Грунман прикусил язык, но было уж слишком поздно.
- Дурацкая шутка, Уолтер, - зло сказал президент.
- Простите, сэр. Я не хотел... я не имел в виду...
- Продолжайте докладывать.
- В общем, сэр, мы полагаем, что Сэдовник не является нелегалом. Мы в этом уверены - Советы тоже отчаянно пытаются раздобыть о нем информацию. Спешу вас обрадовать, сэр, у Советов вышло не больше нашего - все, что они знают, сводится к вырезкам из американских газет! Но в ходе операции они были вынуждены раскрыть одного из своих самых ценных агентов и потеряли его. И это еще не все - восемь крупнейших держав дали своим разведслужбам задание собрать информацию о Сэдовнике. Мы продолжаем работать, сэр, мы работаем круглые сутки, и как только что-нибудь станет известно, я вас тотчас же извещу.
Президент поднялся наверх в свои апартаменты. Он устал. Невероятно, думал он, просто невероятно! На эти ведомства тратится не по одному миллиону долларов в год, а они не могут узнать элементарные вещи о человеке, который гостит сейчас в одном из лучших домов Нью-Йорка у известнейшего бизнесмена. Может быть, в федеральном правительстве завелись саботажники? Да, но кто они? Президент вздохнул, включил телевизор и задремал в кресле.
7
Человек, сидевший на диване, пробежал взглядом по небольшой группе людей, собравшихся в гостиной.
- Джентльмены, - заговорил он, взвешивая каждое слово, - многие из вас уже, наверное, знают, что Дункан отказался баллотироваться вместе со мной. Мы остались без кандидата. Друзья мои, в кратчайшее время мы должны найти кандидата не хуже Дункана, к которому я продолжаю питать глубочайшее уважение, несмотря на все печальные открытия о его прошлом, ставшие недавно достоянием общественности.
Заговорил Шнейдер:
- Даже с Дунканом было нелегко договориться, так что и не знаю, кого мы сможем найти. Не будем строить иллюзий - у нас осталось совсем немного времени. Шелман собирается остаться у руля своей фирмы. О Франке не стоит даже говорить, учитывая жалкую репутацию, которую он заработал на посту ректора университета.
- А как насчет Джорджа? - спросил кто-то.
- У Джорджа снова операция - вторая за последние три месяца. Джордж не потянет по здоровью. Это очевидно.
В комнате воцарилось молчание. Затем заговорил О?Флаэрти.
- Кажется, у меня есть кандидатура, - промолвил он. - Что вы скажете насчет Шэнси Сэдовника?
Все взгляды обратились к человеку на диване.
Тот отхлебнул из чашечки кофе и сказал:
- Шэнси Сэдовник? Но мы же о нем ничего не знаем! Наши люди не смогли ни черта про него выяснить. И сам он о себе ни словом не обмолвился с тех пор, как въехал в дом к Рендам четыре дня назад...
- Отлично. Это только поднимает его шансы в моих глазах! - воскликнул О?Флаэрти.
- Почему? - раздалось сразу несколько изумленных голосов.
О?Флаэрти пояснил:
- В чем была беда с Дунканом? С Франком и с Шелманом и многими-многими другими, которых нам пришлось отвергнуть? Беда в том, черт побери, что у всех у них было прошлое, и еще какое! Прошлое губительно для политика, оно засасывает как болото! - О?Флаэрти возбужденно размахивал руками. - А посмотрите на Сэдовника! Повторю вслед за нашим уважаемым другом: у Сэдовника нет прошлого. Никто не сможет ничем его скомпрометировать. Он представителен, умеет говорить и телегеничен! И, судя по его высказываниям, разделяет наши убеждения! Вот в чем суть - не важно, кто он, важно, кем он не является. Шэнси Сэдовник - это наш шанс!
Шнейдер раздавил в пепельнице окурок сигары и задумчиво сказал:
- О?Флаэрти высказал умную мысль. Очень умную. Сэдовник... хм... в этом что-то есть...
Вошел официант с подносом горячего кофе, и дискуссия продолжилась.
Шанс пробивался к выходу через плотную толпу танцующих. В глазах у него до сих пор рябило от ярких люстр в зале, подносов с закусками в буфете, огромных букетов живых цветов, разноцветных бутылок и искрящихся хрустальных бокалов на столах. Он заметил где-то в толпе Йе-Йе, которую прижимал к себе высокий генерал, увешанный орденами. Фотографы обступили его со всех сторон, слепя вспышками, но Шанс прошел сквозь них, будто сквозь дым. Все вокруг было ненастоящим, совсем не таким, как в саду.
И сам себе Шанс казался ненастоящим, каким-то другим, незнакомым Шэнси Сэдовником, колеблющимся, как отражение в луже, по которой прохожий ударил тростью.
Шанс пересек наконец зал, подгоняемый потоком холодного воздуха из открытого окна, и толкнул тяжелую стеклянную дверь. Снаружи был сад. На гибких ветвях показались свежие ростки, тугие бутоны налились соками. Сад был спокоен - казалось, что он заснул. Ночные облака пролетали в небе комками ваты и стирали пыль с лунного диска. Шелестела листва, и капли дождевой воды срывались с ветвей на землю. Ветер играл мокрой листвой и умирал в ней. В голове у Шанса было пусто, а на сердце - легко.
