? Раздражение водой, ? перевел специалист по подвесным моторам.
? Знаешь, а ты ведь можешь остаться здесь, ? сказал Тони, когда они с Лизе собрали бокалы и пепельницы, когда все было вымыто и вытерто, диванные подушки взбиты, а в открытое окно струился ночной холодок.
? Но мне еще надо упаковаться, я не все сложила. Утром будет некогда.
Они бродили по квартире, которая вскоре станет их домом, заглядывали то в одну комнату, то в другую, хотя все там было им знакомо. Еще тихонько наигрывала музыка, и они немного потанцевали в тесной прихожей, счастливые уже тем, что остались наедине. В тот день, когда они с Тони впервые встретились, ресторан в обеденный час был полон, шумело застолье какой-то фирмы, гвалт стоял страшный, а возле них за соседним столиком женщина в платье в красный горошек ссорилась со своим кавалером. Позднее они вспоминали, как опасливо держалась в тот день Лизе, да и потом, долгое время спустя, когда Тони признался, что любит ее, тоже была настороже. А еще с той же нежностью вспоминали, что оба мечтали о настоящем, полноценном браке, жаждали его уз, его строгих требований и обетов. Лондон был городом их любви, а потому именно в Лондоне ? к неудовольствию и досаде родителей Лизе ? вопреки всем обычаям, но по ее требованию должна была состояться свадьба.
Танцуя с Лизе, Тони вдруг заметил, что телефонная трубка по-прежнему лежит возле справочников. Он уже полчаса как напрочь забыл о ней. Тони потянулся к трубке, и танец их оборвался.
? А она-то свою так и не положила, ? заметил он.
Лизе взяла у него трубку, тоже прислушалась, но услышала лишь гулкую пустоту.
? Алло, ? произнесла она. ? Алло.
? Да она забыла. Спать легла.
? Разве могла она забыть, а, Тони?
? Так ведь на то похоже.
? Она назвала себя? У тебя есть ее номер?
Тони покачал головой.
? Нет, своего имени она не называла.
Номер он успел забыть; он ведь набирал цифры наобум, объяснил он Лизе.
? Что же она сказала, Тони?
? Сказала только, что мужа нет.
? Он вышел куда-то? В такую поздноту?
Они отодвинулись друг от друга. Тони выключил музыку.
? Надо понимать, она овдовела, ? сказал он. ? Тетка эта уже в годах. Лет семьдесят или что-то в этом роде.
? И такая старая женщина лезет на чердакЕ
? Слушай, она только сказала, что полезет. А сама небось не поверила ни единому моему слову.
? Так она же пошла за стремянкой и фонарем. Ты сам говорил.
? Кажется, она сказала, что ей холодно в одной рубашке. Скорее всего, она просто легла снова спать. И я ее понимаю.
Послушав трубку еще, Лизе промолвила:
? Кошку слышно.
Она передала трубку Тони, но он сказал, что не слышит ничего. Ни единого звука.
? Где-то очень далеко. Помяукала, а потом перестала. Не клади! ? вскрикнула Лизе, видя, что Тони собирается положить трубку на рычаг. ? Она же там, Тони, на чердаке.
? Ох, я, честно говоря, в этом сильно сомневаюсь. Что ей там делать-то? Чтобы закрыть запорный вентиль, вовсе не требуется час с четвертью.
? Какой еще запорный вентиль?
? Такой, для регулировки напора воды.
До слуха Тони долетело еле слышное мяуканье ? раз, потом еще. Не отдавая себе отчета, Тони опять покачал головой, будто молча отрицая самую возможность этого звука.
? Она могла упасть с лестницы, ? сказала Лизе. ? Ей плохо видно при свете фонарика, и она, возможно, упала.
? Да нет, вряд ли.
Впервые за полтора года знакомства Лизе уловила в голосе Тони раздражение. Бессмысленно держать трубку возле аппарата, сказал он.
? Послушай, Лизе, давай забудем об этом.
Страдальчески хмурясь, Лизе внимательно вглядывалась в лицо человека, за которого через каких-то двенадцать часов ей предстояло выйти замуж. Он улыбался знакомой непринужденной улыбкой. Совершенно бессмысленно, повторил он немного тише. Бессмысленно продолжать это все.
? Ей-богу же, Лизе.
В тот первый свой день они долго бродили вместе. Он повел ее по Грин-парку, потом к Темзе. Она приехала в Лондон совершенствоваться в английском и днем должна была идти еще на одно занятие. А сам Тони, объявившись на работе только в четверть шестого, не слишком правдиво объяснил свое послеобеденное отсутствие. На следующий день они встретились сноваЕ
? Ну, Лизе, ничего же не случилось.
? Может быть, она умерла.
? Ох, Лизе, не глупи.
И сразу, едва успев произнести эти слова, Тони принялся извиняться. Конечно же, она не глупая. А вот игра глупая. Он очень жалеет, что затеял ее сегодня.
? Так ведь, ТониЕ
? Да не умерла она.
? Почему ты так уверен?
Он покачал головой, давая понять, что не настаивает на своей уверенности, просто здравый смысл подсказывает, что он прав. За месяцы знакомства с Лизе он понял, что ее воображение порою сильно затрудняет жизнь; она сама об этом говорила. Бесполезное оно и ненужное, говорила она, каприз природы, слишком часто заставляющий ее, Лизе, подвергать сомнению очевидное. Тогда и музыку можно назвать бесполезной, возражал ей Тони, а лепесток цветка ? никчемным; однако то, что ни в грош не ставится на рынке, частенько и есть самое бесценное в нашей жизни. Но Лизе по-прежнему называла этот каприз природы сущим бедствием; и теперь, впервые испытав на себе его силу, Тони готов был с нею согласиться.
? Давай не будем ссориться, Лизе.
Тем не менее незаметно начавшаяся ссора уже предательски разрасталась в тиши, которую, казалось, сгущала безмолвная телефонная трубка, передаваемая из рук в руки. Мяуканья они больше не слышали, и Тони сказал:
? Пойми, утром она увидит болтающуюся трубку и вспомнит, что забыла положить ее на место.
? Сейчас уже утро, Тони, можно идти в полицию.
? В полицию?! Это еще зачем?
? Там сумеют выяснить, где она живет.
? Ох, ну это уж полный вздор.
В ту минуту трубка была в руках у Тони, и он потянулся положить ее на рычаг.
Лизе перехватила трубку, и щеки ее вспыхнули от гнева. Зачем он вздумал это сделать, спросила она, на что он пожал плечами и ничего не ответил. Не ответил, потому что все это просто нелепо, потому что не мог за себя поручиться: боялся сорваться на грубость.
? Без номера ее телефона полиция все равно ничего не выяснит, ? после некоторого молчания сказал он. А они с Лизе могут только сообщить полицейским, что в каком-то затерянном в Лондоне доме находятся старуха и кошка. Так в Лондоне тьма-тьмущая старух и кошек, заключил Тони.
? Попробуй все же вспомнить ее номер, Тони.
? О господи! Как я могу вспомнить этот чертов номер, если я его вообще отродясь не знал?
? Ну ничего, в компьютерах-то он все-таки есть.
? В каких компьютерах?
? В Германии все звонки фиксируются компьютерами.
? Послушай, не можем же мы почти в три часа ночи взять и явиться в полицейский участок только для того, чтобы сообщить, что одна старуха полезла к себе на чердак. Это была безобидная игра, Лизе.
Она попыталась промолчать, но у нее ничего не вышло. Слова полились сами собой, без всякого отбора, против ее воли:
? Это ужасная игра. Как же не ужасная, если она так кончается?
Вот лежит там эта старуха, слышала Лизе свой упрямый голос. Через открытый в полу люк пробивается свет, внизу стоит стремянка. А вокруг пыльные доски и водопроводные трубы. И кошачьи глаза посверкивают во мраке.
? Что, если она ударилась головой, Тони? Кости ведь в старости становятся хрупкими. Такое на самом деле вполне могло случиться.
? Нет совершенно никаких оснований думать, что произошло нечто подобное.
? Но телефонная трубка же болтаетсяЕ
? Она ее не повесила, потому что забыла.
? Так ты ведь просил ее подойти потом к телефону. Велел выполнить твои указания, а потом сообщить тебе.
? Иногда люди сразу догадываются, что все это розыгрыш.
? Алло! Алло! ? взволнованно крикнула в трубку Лизе. ? АллоЕ Пожалуйста, ответьте.
? Лизе, нам придется подождать, пока она снова не проснется.
? Хорошо хоть кошка будет мышей отгонять.
Соседи, прохожие заметят, что в доме горит свет. Они зайдут в дом и увидят неповешенную трубку. Зачем вдруг старухе в одной ночной рубашке понадобилось ставить стремянку под люком в потолке? Всякий, попав туда, непременно задастся этим вопросом. Кошке поставят блюдечко с молоком, трубку положат на место, а кто-нибудь взберется по стремянке на чердак.
? Хоть бы это произошло в любой другой вечер!
? ЛизеЕ
? Ты хотел повесить трубку. Ты не желал ничего знать. Хотел, чтобы мы вообще никогда ничего не узнали, чтобы все было покрыто мраком тайны.
? Да ничего подобного.
? Человек иногда и сам не сознает, что делает. Совершает поступки, их не осознавая.
? Пожалуйста, ? снова взмолился Тони, и Лизе очутилась в его объятиях.
Комната стала расплываться из-за навернувшихся на глаза слез; бормоча слова утешения, он нежно гладил ее по волосам. Немного овладев собой, Лизе вновь прошептала, что лучше бы это случилось раньше, в другой вечер. Ей казалось, что на нее напала какая-то хворь, в глубине ее существа пульсировала боль, но где ? не понять. Наверное, от всей этой путаницы и неразберихи, думала она, или от чувства раздвоенности, как будто в ней теперь уживаются два разных человека. Ведь им с Тони нет причин ссориться. Они раньше не ссорились, и сейчас незачем. Почему это случилось именно сегодня, сейчас? Игра воображения ? это готические замки и сказки, которые она придумывала в детском саду фройляйн Грёневольд, а позже ? фантазии с участием любимых кинозвезд. Но если в воображении искажается окружающий мир, то это чистая глупость. Тони конечно же прав.
