же вспомнил, что школа, как мне сказали, уже предприняла шаги, чтобы опротестовать эту заметку, и не пошел.
Мы с «Дикобразом», улучив момент, когда у директора и «Красной рубашки» был перерыв между занятиями, рассказали им все, как оно было, начистоту.
– Ах, вот оно что? Значит, у газеты какой-то зуб на школу и она нарочно поместила такую заметку! – сделали вывод директор и старший преподаватель.
«Красная рубашка» обошел всю учительскую, объясняя и оправдывая наше поведение. Особенно он напирал на то, что его младший брат заходил позвать «Ди-кообраза» и что это вроде его собственный недосмотр. Тогда все заговорили:
– Это газетчики виноваты! Возмутительно! Двое учителей действительно тяжело пострадали!
– Знаешь, что-то подозрительно ведет себя «Красная рубашка». Смотри, будь начеку, не то как раз в беду попадешь! – предостерег меня «Дикобраз», когда мы возвращались с ним из школы.
– Конечно, подозрительно, – согласился я, – но ведь не с сегодняшнего же дня он стал вызывать подозрения.
– Ты еще не догадался? Ведь он вчера нарочно за нами посылал и заранее рассчитал, что мы непременно ввяжемся в драку, – пояснил мне «Дикобраз».
До этого я и в самом деле не додумался. Я был в восхищении!
Да, «Дикобраз», конечно, грубоват на вид, но он куда умнее меня!
– А когда нас втянули в драку, он сразу же потихоньку донес об этом в редакцию газеты и убедил, чтобы там поместили такую заметку. Действительно прохвост.
– Как? И в газете тоже его рук дело? Подумать только! Но скажи мне, почему же в редакции так легко его послушались?
– Его и не слушались. Что, у него в редакции не может быть приятеля?
– У него там приятель есть?
– А почему не быть? Он ему наврал, рассказал, что вот, мол, все было именно так, а тот и настрочил.
– Но это ужасно! Подумай, если все это в самом деле подстроено по замыслу «Красной рубашки», так нас за эту драку, чего доброго, со службы уволят.
– Да, в худшем случае, может быть, и уволят.
– Тогда я завтра подаю заявление об уходе и сейчас же уезжаю обратно в Токио. Противно служить в таком гнусном месте. Не останусь я здесь, даже если просить будут!
– Допустим, ты подашь заявление об уходе – ну и что? «Красной рубашке»-то наплевать.
– Тоже верно! А что же сделать, чтоб ему было не наплевать?
– Ты понимаешь, этот прохвост все делает так, что улик не остается, а раз улик нет – попробуй-ка изобличи его!
– Очень сложно. Но ведь нас-то с тобой несправедливо обвинили! Хорошенькое дело! Неужели нет небесного правосудия?
– Не выждать ли нам еще денька два-три? Посмотрим, как все обернется. Ну а если положение ухудшится, тогда мы его изловим в Сумита, ничего другого не придумаешь!
– А с дракой-то как же быть? Так все это и оставить?
– Да, придется. Мы должны поймать своего противника на его слабостях.
– Ладно, пусть так! Я не мастер на хитрости, я полагаюсь во всем на тебя. Но когда наступит нужный момент, я буду делать все что угодно.
На этом мы с «Дикобразом» расстались. Если он прав и все это действительно проделки «Красной рубашки», то какой же это гнусный человек! Во всяком случае, его не перехитришь! Придется прибегнуть к физической силе, иначе ничего не выйдет. Собственно говоря, по той же причине и войны на свете не прекращаются. Так и между отдельными людьми – в конечном счете все решает сила.
На другой день я едва дождался, пока принесут газету, развернул, поглядел, – не только исправления от редакции, но и опровержения-то нет.
Придя в школу, я стал донимать «Барсука», но он сказал:
– Наверно, поместят завтра.
А назавтра в газете появилось коротенькое опровержение, набранное петитом. Однако от имени редакции никаких исправлений помещено не было. Когда я снова пошел поговорить с директором школы, он объяснил:
– Ничего другого сделать не удалось.
А еще директор! И вид как у барсука, и в сюртуке ходит – и вдруг оказывается, что он никакого влияния не имеет. Не может даже заставить извиниться какую-то деревенскую газету, которая поместила лживое сообщение! Я был взбешен.
– В таком случае я пойду один, – заявил я, – и сам потолкую там с главным редактором!
Но он возразил:
– Это не годится. Пойми, если ты начнешь спорить, только и добьешься, что они снова напишут что-нибудь ругательное. Словом, то, что пишут в редакции, будь то ложь, будь то правда, исправить уже никак невозможно. Лучше махнуть рукой, ничего больше не поделаешь! – закончил он.
Ну, если газета – такая штука, так нужно как можно скорее разгромить там все вдребезги, это и для нас полезнее будет! Выходит, если уж в газете напечатают, так это все равно что черепаха вцепилась мертвой хваткой. Что там, что тут – не отдерешь! Об этом я. узнал только теперь, из объяснений «Барсука».
Прошло еще дня три. И вот однажды, после полудня, прибежал взбешенный «Дикобраз».
– Наступил критический момент, – объявил он мне, – и я хочу теперь осуществить наш план.
– Вот как? В таком случае и я с тобой! – тут же присоединился я.
Но «Дикобраз», опустив голову, сказал:
– Слушай, а может быть, тебе лучше не впутываться?
– Почему это? – удивился я.
– Тебя вызывали к директору? Говорили тебе: «Подайте заявление об уходе»? – спросил он.
– Нет! А тебе говорили? – в свою очередь спросил я.
– Да, сегодня в директорском кабинете мне сказали: «Это очень прискорбно, но обстоятельства вынуждают, вам придется подать в отставку».
– Ну, знаешь, наверно, «Барсук», зазнавшись, всякое соображение потерял! Мы же с тобой вместе ходили на парад, вместе смотрели пляски с мечами, потом, чтоб прекратить драку, вместе ввязались в нее, – не так разве? И если говорят: «Подайте заявление об уходе», то, по справедливости, это нужно было сказать нам обоим. Должно быть, в этих деревенских школах вообще не понимают, что значит разумно поступать.
– Это все сделано по наущению «Красной рубашки». Дело в том, что такие люди, как я и «Красная рубашка», никак не могут работать в одной школе. Ну а ты, он считает если и останешься, то для него безвреден.
– Значит, я такой, что могу сработаться с «Красной рубашкой»? И он считает, что я для него безвреден? Нахальство!
– Понимаешь, ты чересчур бесхитростный человек, поэтому он думает, что, если ты и останешься, он так или иначе всегда сможет тебя провести.
– Еще того хуже! Кто это может с ним вместе работать?
– Кроме того, смотри-ка: Кога недавно уехал, а с заместителем что-то случилось, и он, вероятно, совсем не приедет. Теперь, если нас с тобой одновременно выгонят, то у школьников получатся пустые часы, а это помешает ходу занятий.
– И мне, значит, хотят отвести роль затычки для пустых мест? Так, что ли? Скоты! Кто им даст себя провести?
Придя на следующий день в школу, я зашел в кабинет директора.
– Почему вы не предложили мне подать заявление
