"- Отец! Твой это подвиг, твой трофей! Зачем же ты взираешь на него Как на творенье посторонних рук? Ты - первый зачинатель, первый зодчий. Я сердцем, бьющимся в одном ладу Таинственном с твоим, к нему навек Привязанная силой нежных уз, Прознала, как успешно на Земле Ты действовал, о чем сейчас твой взор Твердит, и, разделенная с тобой Вселенными, почувствовала вдруг, Что мне и сыну твоему пора К тебе,- так роковая нас троих Закономерность вяжет. Ад не мог В своих пределах дольше нас держать, И Хаоса непроходимый мрак Не помешал нам по твоим следам Идти преславным. Ты освободил Нас, пребывавших взаперти, внутри Затворов Адских; ты нам силу дал Над хлябью темной дивный мост воздвигнуть. Твой нынче - этот мир. Ты приобрел Отвагой то, чего не создал сам. Ты мудро, с прибылью, вернуть сумел Утраченное в битвах и вполне Отметил за наш разгром на Небесах, Где царства ты не смог завоевать; Зато ты будешь самодержцем здесь. Пусть Победитель в Небесах царит И пусть покинет новозданный мир, Который собственным Своим отверг Он приговором. Пусть отныне власть Над мирозданьем делит Он с тобой, Свой Эмпирей квадратный оградив От мира шаровидного, где ты, Господствуя, опаснее грозишь Его Престолу, чем во дни войны".
Князь Тьмы в восторге отвечал: "- О дочь Прекрасная, и ты, мой сын и внук! Отменно доказали вы родство Со мною, Сатаной,- ведь я горжусь Таким прозваньем, будучи врагом Всесильного Небесного Царя. Вы государству Адскому и мне Бесценную услугу оказали, Триумф мой триумфально увенчав Постройкой величавой, мой успех Успехом вашим, и притом вблизи Небесных Врат; вы сочетали Ад И здешний мир в единый материк, В единую империю с прямым Удобным сообщеньем. Я спущусь По вашему широкому пути К союзным легионам, отнесу Известье о великом торжестве И с ними ликованье разделю. Тем временем вы следуйте стезе Своей и меж бесчисленных шаров, Отныне - ваших, низойдите в Рай И завладейте, осноаавшись там, Землею, воздухом, но Человеком Особенно,- ведь он провозглашен Хозяином всего, что создал Бог. Его поработите, а потом Убейте. Шлю наместниками вас На Землю; небывалые права, Что мне принадлежат,- вам отдаю Всецело. От сплоч?нья ваших сил В дальнейшем власть моя зависит здесь, В державе новой, покоренной мной И Смерти, при содействии Греха, Врученной. Аду не грозит ущерб, Пока вы действуете заодно. Ступайте же и твердыми пребудьте!"
Он смолк и отпустил свирепых чад, Рванувшихся немедля, средь густых Созвездий, отравляя все вокруг. От яда меркли звездные рои. Планеты сталкивались, претерпев Затменье истинное. Между тем Избрал тропу иную Архивраг, Спускаясь по гигантскому мосту К Вратам Геенны. Хаос грохотал, Преградою разъятый, гребни волн Ревущих вздыбливая с двух сторон, На мостовую арку их кидал, Презревшую Пучины тщетный гнев. Достигнув цели, в Адские Врата, Распахнутые настежь и никем Не охраняемые. Сатана Проследовал. Повсюду - никого. Привратники покинули свой пост И оба отлетели в верхний мир, Другие - удалились в глуби недр Геенны, в Пандемониум, к стенам Столицы горделивой Люцифера (Так Сатану прозвали в честь звезды Блестящей, сходной с ним); там, на часах, Стояли легионы, а вожди В совете заседали, во дворце, Тревожась: что могло бы их царя Столь долго задержать? Так повелел Он, отходя, и все приказ блюли. Как по снегам, в степях, бежит орда Татарская от русского меча За Астрахань; как от рогов луны Турецкой, оставляя за собой В развалинах владенья Аладула, Отходит на Тавриз или Казвин Сефи Бактрийский,- так враги Небес Низвергнутые, кинув позади В опустошенье, мрачные края Обширные, близ Адских рубежей, В глубины отступили и сошлись У стен столицы, город окружив Охраной, ожидая всякий час Возврата царственного смельчака, Искателя неведомых миров. Оборотившись Аггелом простым, Как рядовой воитель, сквозь толпу, Неузнанный, пробрался он в чертог Плутонский и невидимо вступил На возвышавшийся в другом конце, Под балдахином из бесценной ткани, Великолепный королевский трон. Там восседал он, озирая зал, Сам будучи незримым; наконец, Как бы из облака, возникла вдруг Его пылающая голова, Затем он весь, блистая, как звезда, Предстал воочью, если не светлей, Не то поддельным блеском осенен, Не то ему оставленной в Аду Былою славой. В изумленье рать Стигийская, слепящий свет узрев, Могучего узнала главаря, Столь долгожданного. Раздался клик Восторженный. Великие князья, Диван расстроив мрачный, второпях К Владыке Ада бросились толпой С приветом радостным. Он подал знак Рукой к молчанию и начал речь, Всеобщее вниманье приковав.
"- Престолы, Силы, Власти и Господства! Отныне эти громкие чины Вам по владениям принадлежат, Не только на словах. Я преуспел В задуманном,- превыше всех надежд, И воротился, чтобы с торжеством Вас вывести из этих Адских недр, Проклятой, мерзостной юдоли бед, Застенка нашего Тирана. Мир Обширный достояньем вашим стал, Немногим хуже отчины Небесной, В опасностях великих и трудах Добытый мною. Долго б довелось Повествовать о том, что претерпел, С какой натугою пересекал Пучину невещественную, хлябь Безмерную, где правит искони Разлад ужасный; ныне Грех и Смерть Соорудили там широкий мост, Дабы ваш славный облегчить исход. Но должен был я силою торить Безвестный путь и бездну укрощать Неодолимую. Я глубоко В несотворенной Ночи утопал И в диком Хаосе; они, ревнуя О сокровенных таинствах своих,
Неистово препятствовали мне В неведомом скитанье, и к Судьбе Властительной взывали, вопия Отчаянно. Не стану длить рассказ О том, как посчастливилось найти Мир новозданный, о котором шла На Небесах давнишняя молва,Изделье совершенное вполне И чудное, где Человек в Раю Устроен и блаженным сотворен, Ценой изгнанья нашего. Хитро Его прельстил я преступить Завет Создателя; и чем его прельстил? Вас несказанно это изумит; Вообразите: яблоком! Творец, Проступком Человека оскорбясь (Что смеха вашего достойно), предал Любимца Своего и заодно Весь мир - в добычу Смерти и Греху, А следовательно - и нам во власть. Без риска, опасений и труда Мы завладели миром, чтобы в нем Привольно странствовать и обитать И Человеком править, как бы всем Всевышний наш Противник правил сам. Я тоже осужден, вернее,- Змий, В чьем образе я Человека вверг В соблазн, и вынесенный приговор Вражду провозглашает между мной И Человечеством; его в пяту Я буду жалить, а оно сотрет Мою главу (не сказано когда). Но кто б не согласился обрести Вселенную, хотя б такой ценой, Ценой потертости иль тяжелейшей? Вот краткий мой отчет. А что теперь Вам, боги, остается, как не встать И поспешить в блаженную обитель!" Умолкнув, чаял он согласный клич Восторга и рукоплесканий гром Услышать лестный, но со всех концов, Напротив, зазвучал свирепый свист Несметных языков - презренья знак Всеобщего. Владыка изумлен, Но не надолго, ибо сам себе Он вскоре изумился, ощутив, Как ссохлось, удлиненно заострясь, Лицо, и к ребрам руки приросли, И ноги меж собой перевились И слиплись. Обезножев, он упал Гигантским Змием, корчась и ползя На брюхе, и пытался дать отпор, Но тщетно; Сила высшая над ним Господствует, осуществляя казнь В том образе, который принял он, Ввергая Прародителей в соблазн. Враг хочет молвить, но его язык Раздвоенный шипеньем отвечал Раздвоенным шипящим языкам. Его сообщники по мятежу Отважному равно превращены В ползучих змиев! Свистом весь чертог Стозвучным огласился. Вкруг Врага Кители густо чудища, сплетя Хвосты и головы: бессчетный сонм Зловещих Аспидов и Скорпионов, Керастов рогоносных, Амфисб?н Ужасных, злобных Эллопов, Дипсад И Гидр (в количестве не столь большом, Скользя, клубились гады на земле, Где кровь Горгоны древле пролилась, И остров Офиуза не давал Убежища таким скопленьям змей). Но был наикрупнейшим - Сатана В драконьем образе; превосходил Нифона он, что Солнцем зарожден В пифийском доле илистом, но власть Отступник не утратил: все Князья И Полководцы следуют за ним На площадь, где Гееннские войска, Отверженцы Небес, блюдя ряды, Во всеоружье восхищенно ждали Победного явления Вождя, Увенчанного славой, но узреть Им довелось противное: толпу Презренных гадин. Ужас обуял Мятежников, почувствовавших вдруг, Что под влияньем страшного сродства Невольно превращаются теперь В подобья тех, кто взорам их предстал. Броня, щиты и копья, грохоча, На землю падают; за ними вслед И сами воины. Раздался вновь Свирепый свист; змеиный, гнусный вид На всех, как заразительная хворь, Равно распространился, покарав Равно преступных. Так рукоплесканья Желанные, преобразясь во свист, В шипенье злобное из тех же уст, Принудили самих бунтовщиков Свое же опозорить торжество.
Во время превращения, вблизи, По воле Божьей роща поднялась, Для вящей казни бременем плодов Отягощенная, подобных тем, Которыми была искушена Праматерь. Это чудо привлекло Вниманье оборотней, взоры их Несытые недвижно приковав. Казалось им, что множество древес Запретных вместо Древа одного Взросло, усугубляя их позор И бедствие; но голодом они Невыносимым и палящей жаждой Снедаемые, вызванными в них Для соблазненья, ринулись толпой К деревьям и, виясь вокруг стволов, Вползали, гуще ветви облепив, Чем голову Мегеры завитки Кудрей змеиных; алчно торопясь, Срывали дивные на вид плоды Подобья тех, что возле берегов Асфальтового озера росли, Где яростный пожар пожрал Содом; Но адские плоды их затмевали Обманчивостью и ввели в обман Не только осязанье, но и вкус. Лишь только оборотни голод свой Пытались безрассудно утолить, Как лживый мякиш в пастях мнимых змей Горчайшим пеплом становился вдруг, И глотки оскорбленные, хрипя, Его немедля изрыгали вон; Но мучимые голодом и жаждой, Опять вкушали гады мерзкий яд, Сводивший челюсти, жевали вновь Золу и пепел едкий, многократно Пред искушением не устояв; Не то, что Человек,- хотя над ним Враги торжествовали, но в соблазн Он лишь однажды впал; и долгий срок Злосчастных мучил вынужденный свист И голод изнуряющий, пока Им прежний облик не вернул Господь. Но говорят, они обречены И впредь в назначенные дни в году Такое поругание терпеть, Дабы их омрачилось торжество По поводу прельщения людей; Но демонам побаску удалось Среди язычников распространить: Мол, некий Змий, что звался Офион, Совместно с Евриномою - никак, Подобьем Евы алчной - управлял Олимпом древле, а затем Сатурн И Опс их низложили, до рожденья Диктейского Юпитера. Меж тем Гееннская чета вступила в Рай С чрезмерной быстротой. Дочь Сатаны, Чье имя - Грех, возможная сперва, Затем - возникшая и, наконец, В Эдем явившаяся во плоти, Чтоб жительницей постоянной стать, Достигла первой Райских рубежей, А по ее следам, за шагом шаг, Шел тощий Призрак - Смерть, что не успела Еще воссесть на бледного коня. Дочь Князя Тьмы сказала: "- О, второй Потомок Сатаны! О, всепобедный Губитель! Что ты думаешь теперь О царстве нашем, хоть оно трудом Добыто тяжким? И не лучше ль здесь, В земных владеньях новых, пребывать, Чем стражами сидеть у Адских Врат, В безвестности, где не страшились нас, Где голод самого тебя морил?" Ужасный сын Греха сказал в ответ: "- Я вечно голоден, и мне равны И Ад, и Рай, и Небо; хорошо Мне там, где я добычей поживлюсь Обильнейшей. Хоть много здесь еды, Ее не хватит, чтоб желудок мой Набить прожорливый и мой костяк С обвисшей, дряблой кожей отолстить".
