дрожала рука; бедняга не мог обратиться к ней, сначала не покраснев, а потом не побледнев; при этом глаза миссис Фишер ловили ее прямо-таки материнский взгляд, в котором ясно читалась мольба не обижать единственного сына.
Как может человек, думала Кэролайн, хмуро появляясь из своего угла; созданный по образу и подобию Божию, вести себя таким образом? А ведь с его молодостью, привлекательностью и умом мистер Бриггс наверняка был достоин лучшей доли. А в том, что он умен, сомнений не было: она внимательно наблюдала за ним всякий раз, когда миссис Фишер задавала ему очередной вопрос: он всегда отвечал толково. К тому же мужчина наделен характером, благороден и добр. Тем печальнее, что такой умный образованный человек позволил себе влюбиться в пустышку, напрасно тратит силы и душевное спокойствие на красивую оболочку. Если бы он сумел заглянуть глубже, проникнуть под кожу, увидеть сердце, прочитать мысли, то сразу бы излечился, а она смогла бы спокойно посидеть в одиночестве и насладиться чудесной ночью.
За кустом волчьих ягод Кэролайн все-таки наткнулась на запыхавшегося, взволнованного Арундела.
– Вот решил вас найти прежде, чем вернусь к Роуз, – проговорил он и быстро добавил: – Готов целовать ваши туфли.
– Правда? – улыбнулась Кэролайн. – Тогда, пожалуй, пойду надену новые. Эти, к сожалению, недостаточно хороши для столь пылкого поклонника.
Сейчас она испытывала к Фердинанду-Фредерику не более чем дружеские чувства: модный писатель больше не представлял для нее опасности. Его охота прекратилась внезапно и окончательно, и теперь он ей определенно нравился. Жаль только, что попал в крайне затруднительное положение. Хорошо, что за обедом Лотти успела вовремя вмешаться, пока Кэролайн не сказала что-нибудь по-настоящему неловкое. К счастью, все обошлось, и Роуз ничего не заподозрила.
– Я все равно буду обожать вас вечно, – пообещал мистер Арундел… нет, мистер Арбутнот.
Кэролайн улыбнулась.
– Неужели?
– До сих пор я обожал вас за красоту, а теперь буду еще и за то, что вы не только прекрасны, как мечта, но и по-настоящему благородны. Когда эта порывистая молодая особа, благослови ее Господь, выпалила, что я муж Роуз, вы поступили именно так, как должен был бы поступить мужчина, выручая друга.
– В самом деле? – с очаровательной улыбкой уточнила Кэролайн.
– Быть такой красивой, нежной, женственной и в то же время обладать даром мужской преданности – очень редкое и самое ценное сочетание.
– Вы так считаете?
Ах какие щедрые комплименты! Если бы она действительно была такой…
– Готов целовать ваши туфли, – повторил джентльмен.
– Может быть, достаточно этого? – Кэролайн подала руку.
Фредерик Арбутнот, он же Фердинанд Арундел, поднес тонкие пальцы к губам, быстро поцеловал и поспешил прочь, проговорив на прощание:
– Да благословит вас Господь!
– Где ваш багаж? – окликнула Кэролайн.
– Ах ты, боже мой, в самом деле… остался в Меццаго.
– Я пошлю за ним.
Фредерик исчез за кустами, а леди Дестер поспешила в дом и велела немедленно привезти его чемодан. Так получилось, что второй раз за вечер Доменико отправился на станцию, по пути размышляя о непредсказуемости событий и неисповедимости путей Господних.
Создав необходимые условия для безоблачного счастья воссоединившихся супругов, Кэролайн опять погрузилась в размышления и медленно вышла в сад. Казалось, любовь приносит счастье всем и каждому, кроме нее, властно подчиняет своей воле обитателей замка – опять-таки, кроме нее, – причем каждого по-своему. Бедный мистер Бриггс подвергается самой жесткой пытке: он создал серьезную проблему, которая вряд ли разрешится завтрашним отъездом.
Когда леди Кэролайн вернулась к остальным, мистер Арундел – она все время забывала, что он теперь не мистер Арундел, – уже удалялся рука об руку с женой в более уединенные пенаты, – скорее всего в нижний сад. Несомненно, им надо было многое сказать друг другу. Видимо, в отношениях этой пары когда-то что-то пошло не так, а теперь неожиданно исправилось. Лотти наверняка сказала бы, что Сан-Сальваторе творит свои чудеса. Даже сама Лапочка чувствовала себя лучше, чем на протяжении долгих-долгих лет. Единственным, кто уедет отсюда в расстроенных чувствах, будет мистер Бриггс.
Бедный, бедный мистер Бриггс! Когда она впервые его увидела, он показался слишком жизнерадостным и бойким, чтобы не наслаждаться жизнью. Нехорошо, если хозяин замка, тот человек, которому все обязаны блаженством и благодатью, покинет свои владения без должного благословения.
Кэролайн охватило раскаяние. Как много приятных дней провела она в его доме! Лежала в его саду, любовалась его цветами, наслаждалась его пейзажами, пользовалась его вещами, обитала в благодати и комфорте, отдыхала, возвращалась к жизни. Здесь прошли лучшие, самые мирные, самые свободные, самые осмысленные дни! И все благодаря мистеру Бриггсу. Да, она каждую неделю платила какую-то смехотворно малую сумму, а взамен получала неисчислимые сокровища. Так что же в итоге? Разве не благодаря мистеру Бриггсу она подружилась с Лотти? Разве они смогли бы встретиться в другом месте? Разве сумели бы найти и понять друг друга?
Раскаяние сжало душу теплой мягкой лапой, и готовая проснуться душа ответила бурным потоком благодарности. Кэролайн встала и быстро, целеустремленно, как давно уже не ходила, подчинившись внезапному осознанию собственного долга и стыду за неучтивое поведение днем и во время обеда, направилась к Бриггсу. Конечно, он не понял, что она вела себя неучтиво: как всегда, подаренная коварной природой обманчивая внешность замаскировала раздражение. Но она-то знала. Да, держалась неприветливо, если не сказать грубо; точно так же, как в течение многих лет держалась со всеми вокруг. Любой проницательный взгляд, любой по-настоящему наметанный глаз сразу понял бы, кто она такая на самом деле: избалованная, угрюмая, недоверчивая эгоистка.
– Я многим вам обязана, – искренне призналась униженная покаянными мыслями Кэролайн.
Джентльмен изумленно взглянул на нее:
– Вы обязаны мне? Но ведь это я, кто… я, кто…
Он не договорил. Для него видеть ее в своем саду было настоящим блаженством. Ничто на свете: ни один белый цветок – не могло превзойти красотой это изысканное чудо.
– Прошу вас, – продолжила Кэролайн еще серьезнее. – Постарайтесь освободить сознание от всего, кроме правды. Вы ничем мне не обязаны. С какой стати?
– Это я ничем не обязан? – эхом отозвался Бриггс. – Обязан первой встречей с… с…
– Ради бога! О, ради бога! – взмолилась Лапочка. – Пожалуйста, будьте проще. Не пытайтесь себя унизить. Зачем вам унижаться? Просто смешно видеть вас униженным. Вы стоите пятидесяти таких, как я.
«Неразумно», – подумал случайно оказавшийся рядом мистер Уилкинс, в то время как Лотти по-прежнему сидела на стене. Он был удивлен, озабочен и даже шокирован тем, что леди Кэролайн открыто поддерживает и поощряет восхищение Бриггса. «Очень, очень неразумно», – подумал мистер Уилкинс и покачал головой.
Мистер Уилкинс
