с трех до восьми, получасовой обед, два перерыва. Два дня работаешь, два отдыхаешь.
– Пойдет, лишь бы дома не сидела, – снова встряла мама. Тетка поиграла желваками, потом гадко улыбнулась и кивнула в сторону двери.
– Выйдите.
– Что? – побагровела мама.
– Выйдите и дайте мне поговорить с девочкой.
– Я её мать…
– А я работник отдела кадров. О зарплате вы узнали? Узнали. О графике? Узнали. Либо подождете в коридоре…
– Но…
– Либо выметайтесь обе. Без вас желающих хватает, – зевнула она и уставилась в потолок. Мама скрежетнула зубами, но все-таки вышла. Галина Кирилловна вздохнула и покачала головой. – Что за люди, а?
Я промолчала, но грубая тетка, неожиданно улыбнувшись, махнула рукой.
– Ладно, – бросила она. – Смотри. В цех на полуфабрикаты нужен ученик. Будешь способной, поставим на машину. Там прибавка положена, сто рублей.
– Хорошо, – покраснела я. Таких денег у меня никогда не было, поэтому голова пошла кругом.
– Работа тяжелая, – вздохнула тетка. – Уверена, что справишься?
– Да, Галина Кирилловна, – кивнула я. – С деньгами туго, а дома братья маленькие.
– Угу. Поэтому мамка тебя на работу отправила, а не сама пришла, – я снова покраснела, понимая, что она права. Только я никогда бы не посмела так сказать в глаза маме. – Ладно. Пройдешь инструктаж по технике безопасности, одежду получишь и вперед. Когда готова выйти?
– Сегодня? – робко предложила я. Тетка, к моему удивлению, понимающе улыбнулась и кивнула.
– Сегодня. Да, детка… Видать и впрямь туго у вас. Хорошо, оформим этим днём, – ответила она и, взяв со стола бланк, вписала в него мои имя и фамилию. – Отправляй мамку домой и иди на второй этаж. Кабинет двести сорок второй. Там спросишь Петра Андреича и отдашь это.
– Спасибо, – я взяла бланк и улыбнулась. – Хорошего вам дня, Галина Кирилловна.
– Ох, если бы, – вздохнула та, поджала губы и кивнула мне. – Беги.
Мама равнодушно хмыкнула, когда я сказала, что выхожу уже сегодня. Мельком посмотрела на бланк, который мне выдали, и, развернувшись, отправилась к выходу. Я же, смущаясь и робея, пошла к лестнице на второй этаж. Показала охране бумажку и те меня пропустили через вертушку, попутно указав направление. И не зря, потому что мясокомбинат больше походил на лабиринт. Огромный и жуткий.
Я нашла двести сорок второй кабинет и Петра Андреевича, усталого мужичка лет пятидесяти с кудрявой порослью на голове, который внимательно меня выслушал и кивнул на стул, который стоял рядом с его столом. Затем я выслушала лекцию о технике безопасности, поставила подпись в журнале и вопросительно уставилась на мужичка. Тот охнул, виновато улыбнулся и снял трубку телефона.
– Алло, Лид? Петр. Зайди ко мне, пожалуйста. Да, новенькая. Ученица. Куда там, – рассмеялся он и добавил. – Школьница. Зелёная совсем. Жду.
Затем он позвонил в отдел кадров.
– Галь? Да, я. Оформляй Соловей. Да, нашел. Пока.
Через десять минут дверь открылась и в кабинет вошла смуглая женщина в белом халате, белых штанах и черных ботинках. На голове у нее была повязана белая косынка. Несмотря на белый цвет, на одежде хватало грязных пятен: бледно-розовых и желтых. Мне женщина напомнила Бабу-Ягу, которую я видела в книжке сказок, взятой в школьной библиотеке давным-давно.
Густые брови, уставшие серые глаза навыкате, тонкие губы и длинный, острый нос крючком. Но, когда женщина, увидев меня, улыбнулась, сходство с Бабой-Ягой пропало. Улыбка была доброй, пусть и немного усталой.
– Привет, – поздоровалась она.
– Здравствуйте. Меня Настя зовут.
– Лидия Ивановна. Можешь звать Лидой, – кивнула она и повернулась к Петру Андреевичу. – Закончили? Могу её забрать?
– Ага, – отмахнулся мужичок, перебирая бумаги на столе. – Сходи с ней за формой только.
– Пошли, Настён. Найдем тебе одежу, – улыбнулась Лида и подтолкнула меня к выходу из кабинета.
– Ты, значит, бабки Ленки внучка? – спросила она, пока мы шли по длинному коридору за формой.
– Да. А это вы… – я не договорила, потому Лида кивнула.
– Я, кто ж еще. Баб Лена ко мне подошла, да спросила про работу. Я сказала, что бабы нам всегда нужны. Только не думала, что школьницу прислали. А мамка твоя чего? Работает?
– Нет, она за братьями присматривает.
– Вон что, – хмыкнула Лида, внимательно на меня посмотрев. – А тебя, значит, работать отправила.
– Да. Я после школы буду приезжать, – ответила я и добавила то, чему меня мама научила. – С деньгами туго, тёть Лид.
– Какая я тебе тётя, – рассмеялась та. – Просто Лида. И кончай «выкать». У нас тут народ простой. Да, чего я. Сама убедишься.
– Простите. Ой, прости, – теперь и я рассмеялась, когда Лида ущипнула меня за бок.
– Уже лучше, – кивнула она и, остановившись перед зеленой дверью, пропустила меня вперед.
Толстый мужик с золотым зубом дал мне комплект рабочей формы: такой же, как у Лиды, халат, белые, свободные штаны, косынку и ботинки. Было видно, что ботинки уже кто-то носил, но я не придала этому большого значения. Главное, что на работу взяли.
Затем Лида отвела меня в цеховую раздевалку, нашла свободный шкафчик с замком и подождала, пока переоденусь, но, когда я вышла к ней, не сдержалась и рассмеялась. А я, глупо хлопая глазами, не понимала, что её так развеселило.
– Ой, Настюха. Ну, дурында, – охнула она. – Ты чи сменку не брала с собой?
– Сменку? – переспросила я, краснея от смущения. Лида подошла ко мне и, положив руку на плечо, улыбнулась.
– Сменку. В цеху холодрыга же. А ты халат и штаны на голое тело напялила. Вон аж сосцы торчат, того и гляди халат порвут, – ответила она и, склонив голову, внимательно меня осмотрела. – А синяки чего на руках?
– Да… это так, – отмахнулась я. Лида кивнула и поджала губы.
– Ладно. Надень пока под форму свою одежу. Поставим на что-нибудь полегче, чтобы не запачкалась. А завтра со сменкой приходи. Без теплой одежи застудишь все. И письки, и сиськи.
Вздохнув, я снова отправилась переодеваться и очень скоро убедилась, что Лида была права.
Меня поставили не на пельменный автомат, а на фасовку. Другие женщины, в одинаковых белых халатах, засыпали в машину пельмени, а я скидывала запакованные в «чебурашку» – квадратную тележку-чан, которые были в каждом цеху – и, как только чебурашка заполнялась, отвозила её в морозилку.
С непривычки я потянула спину, потому что тележка была тяжелой, так еще и одно колесо у нее постоянно заклинивало, что не облегчало работу. Пока я отвозила чебурашку в морозилку, мое место занимала другая женщина, но стоило вернуться, как она вновь вставала за фасовочную машину. Чебурашки заполнялись так быстро, что через пару часов я устала и вспотела несмотря на холод,
