на участие в Освоении. Ты ведь это понимаешь, верно?
Что? Вы думаете, я… Вы думаете, я это специально? Я даже не знаю, что произошло.
Его улыбка возвращается так же быстро, как и исчезла.
– Хорошо. Это очень хорошо. – Он делает глубокий вдох. – Мы попросили нашего врача тебя осмотреть. Нам повезло, что он быстро приехал.
Доктор? Сюда приезжал доктор?
– Да, он уехал около часа назад. Ты еще спал. Хорошо, что ты немного отдохнул.
Но у нас ведь нет страховки.
– Мы обо всем позаботились. Вы – наша ответственность. Травма серьезная, но тебе повезло: могло быть и хуже. В ближайшее время пользоваться рукой ты не сможешь. А еще тебе придется привыкнуть к креслу.
Почему?
– Пока что тебе нельзя спать лежа. Максимум – отклониться на сорок пять градусов. Сильно болит?
Мне нельзя спать лежа?
– Нельзя. Доктор сделал небольшую операцию, и…
Сделал операцию?
– Да, на плече, на сухожилии. Она прошла успешно. Он наложил повязку и велел ее не снимать. Ты полностью поправишься, никаких следов не останется.
Что-то я совсем не чувствую плечо, говорю я. Уже не чувствую. Наверное, онемело.
– Тебе ввели лекарство. Придется принимать таблетки в течение следующей недели. Может, чуть больше. Таблетки у меня. Как ты себя чувствуешь, Джуниор? Ты в норме?
Хочу пить, но в остальном все хорошо.
– Рад слышать. Нам предстоит много работы.
Грета возвращается со стаканом воды и подает его мне.
– О чем говорили? – спрашивает она.
Я смотрю на нее, но она смотрит на Терренса.
– Немного рассказал Джуниору, что случилось, – отвечает он. – Про его травму.
Так, значит, заживет без проблем? Спрашиваю я после того, как с удовольствием отхлебываю щедрый глоток воды. Мое плечо, имею в виду.
– Заживет, не волнуйся. Если будешь отдыхать и не перенапрягаться, скоро вернешься в форму.
Не знаю, получится ли заснуть в этом кресле.
– Вот и узнаешь. Вдруг наоборот спать будешь крепче. Тут, наверное, даже попрохладней, чем наверху.
Извините, конечно, но я до сих пор не понимаю, почему вы сейчас здесь, говорю я, пытаясь сесть, но дергаюсь от боли. Я ценю вашу заботу, но сейчас мне нужно восстановиться. И, кажется, предполагалось, что я должен провести это время с Гретой наедине; это наши последние дни вместе…
– Ты знал, что тебя могут выбрать, уже несколько лет, Джуниор. Наедине ты провел со своей женой годы. Провел с ней столько драгоценных минут. А теперь надо работать. Все будет хорошо, обещаю. Ты исполнишь свое предназначение.
Но у меня серьезная травма. Вы же сами сказали. Разве это ничего не меняет? Мы можем немного притормозить?
– Боюсь, график не позволит.
Ну и как мне тогда избежать стресса и неудобств? Интересуюсь я.
– Я постараюсь не мешать. В этом, собственно, состоит моя задача. Быть незаметным. Ассимилироваться. А также мы будем продолжать интервью. И у тебя останется много времени для себя. Я ничего не собираюсь от вас требовать. Я здесь, чтобы наблюдать.
Наблюдать за чем?
Я чувствую, как Грета подходит к креслу, и мне становится легче.
– Мы все обсудим.
Просто скажите, что вы имеете в виду, говорю я, потирая плечо. За чем вы будете наблюдать?
Он проводит языком по верхним зубам и сияет своей улыбочкой.
– За тем же, что и раньше, – говорит он. – За тобой.
* * *
Ситуация повторяется, она мне знакома, но мне очень неуютно. Мы втроем – я, Грета и Терренс – сидим в гостиной. Терренс обещал все разъяснить, подробно рассказать, зачем он приехал и что будет дальше. После моего требования. Хватит ходить вокруг да около; хватит с меня непонятных намеков. Я не в настроении выслушивать туманные объяснения.
Терренс почему-то очень возбужден, взвинчен.
– Джуниор, ты скоро улетишь. Это точно. Генриетта, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы вернуть его тебе в целости и сохранности, чтобы вы продолжили вашу совместную жизнь после его судьбоносного приключения. Вы расстанетесь, но ненадолго.
Мы с Гретой переглядываемся, а потом смотрим на Терренса. Теперь ее очередь. Я жду, что она задаст очевидный вопрос: как долго меня не будет? Но она не задает. И меня это беспокоит.
Терренс продолжает.
– Освоение сопряжено с определенным риском, но твоя безопасность и здоровье у нас в приоритете. Я не устану это повторять. Еще на первых этапах было решено, что халатность в нашем деле недопустима. Забота о победителях лотереи для нас на первом месте; она важнее любых исследований и результатов. Ты должен мне верить, хорошо? Я говорю тебе это как друг.
Вы мне не друг, думаю я.
Но говорю: меньшего я и не ожидал. Вы гарантируете мою безопасность. Но я больше волнуюсь за Грету, чем за себя.
– Естественно. Когда я говорю о благополучии, я имею в виду не только тебя, Джуниор. Лететь тебе, но для нас вы оба в равной степени участники проекта. Вы – семья. Твой отъезд повлияет на Грету так же сильно, как и на тебя. Это командная работа. Ваше общее благосостояние – обязательство, которое мы полностью принимаем на себя и обещаем относиться к нему со всей серьезностью.
Все понятно, говорю я, так к чему вы ведете?
Грета нервно ковыряет ногти – плохой знак.
– Когда ты уедешь, каждый из вас столкнется со своими проблемами. Генриетта – тоже наша ответственность.
Он переводит взгляд на Грету.
– Мы позаботимся о тебе, дорогая. Не только о твоем партнере.
– Неужели? – отвечает она.
Терренс кашляет в кулак. Когда он продолжает, его голос становится резче; он обращается к Грете, а меня как будто и вовсе нет.
– Семьи из финального списка получают специальный ресурс, когда их любимый человек улетает в космос. Лотерея была случайной, а этот этап – нет. Грета, ты не одна. Никогда не была одна. И не будешь.
Я чувствую, как что-то трепещет в животе, а потом плечо будто пронзает током. Я хватаю его другой рукой.
Как долго? Спрашиваю я. Как долго меня не будет?
– Джуниора долго не будет, – говорит Терренс Грете. – Не месяцы, а годы. И давайте будем честными. Вам явно не от кого ждать помощи, если возникнет необходимость. Вы живете вдали ото всех. Ваши семьи далеко. Мы понимаем, как это может отразиться на вашем браке. Джуниор столкнется с трудностями в поездке, но здесь, у тебя, пока ты будешь жить и ждать его возвращения, будут свои.
Грета молчит. И смотрит на него.
Мне приходит в голову одна мысль. Может быть, я что-то неправильно понял, и он собирается сказать, что она полетит
