Ознакомительная версия.
— Давай поговорим о рыбе фугу, — сказал Скиннер, — у нее самый сильный яд в мире: в пятьсот раз токсичнее цианида и в сто шестьдесят тысяч раз сильнее кокаина, если используется как анестетик.
— Хватит нести чушь, — сказал я. — У нас нет ни пилота, ни водителя. Как мы доберемся до Гаити?
— Поездка откладывается на несколько дней, — ответил Скиннер. — Почти все мои знакомые на Гаити убиты.
Но потом Скиннер сказал, что знает адвоката, выходца с Гаити — активиста-эмигранта, который занимается нелегальными морскими перевозками в Ки-Уэст и имеет связи в Порт-о-Пренсе. Он найдет надежного шофера, который встретит нас в аэропорту и окажет помощь в любых вопросах.
— На некоторое время мы заляжем на дно, — сказал Скиннер. — Поболтаемся немного в море, на лодке с Мэлом Фишером. Он добывает изумруды размером с твой палец на глубине в сорок футов всего в нескольких милях от Ки-Уэст.
Я согласился. У нас не было выбора. Скиннер потерял контроль над ситуацией. Трое из его людей были мертвы, а двое — выведены из строя.
Все эти события нанесли нервной системе Скиннера большой урон. Он начал пить скотч пинтами и так колотить кулаками по дубовой двери, что забрызгал рубашку кровью. Адвокат по имени Морис рассказал, что аэропорт на Гаити пока закрыт, но скоро откроется под новым названием: «имени Рональда Рейгана». Комендантский час отменят в пятницу.
— К тому времени на Гаити закончатся убийства, — сказал Скиннер. — Необходимые нам люди сейчас все еще в подполье. Если мы отправимся туда одни, нас зарежут как кабанов.
Там все еще охотятся на тонтон-макутов, забивая их до смерти прямо на улицах.
Новости о событиях на Гаити были не слишком подробными. Среди немногих съемок, показанных по телевизору, был отвратительный фильм о тонтон-макутах — печально знаменитой тайной полиции, следователях-садистах, которые терроризировали Гаити три десятилетия на правах личного гестапо династии Дювалье. Теперь толпы народа вытаскивали тонтонов из их домов и мачете рубили их на части.
Показывали сцены, в которых людей избивали и подвергали публичной порке, а затем пытали огнем и забивали насмерть камнями. Это происходило всего в нескольких футах от телекамеры. Комментатор срывающимся голосом рассказывал, что все тонтоны, кому удалось убежать, спрятались в горах и отсиживаются там, в пещерах, как крысы, со всем оружием, которое они смогли унести с собой. Тонтоны обезумели от страха и будут драться насмерть, как дикие звери.
Это стало серьезной проблемой для правительства. Тайная полиция Дювалье не похожа на обычные правоохранительные органы. Это особый экземпляр, частная армия наемных убийц, головорезов и сыщиков, которые двадцать восемь жестоких лет поддерживали политическую стабильность во всех уголках Гаити, имея полномочия пытать и убивать любого, кто встанет у них на пути.
По платежным ведомостям, обнародованным незадолго до бегства Бэби Дока, на Гаити было пятнадцать тысяч тонтон-макутов — в два раза больше, чем солдат в гаитянской армии, морском флоте и авиации вместе взятых.
Теперь эти обезумевшие от страха убийцы бегают по всей стране, как бешеные собаки. Уотергейтского скандала не случилось бы, если бы Ричард Никсон имел армию телохранителей в два раза больше американских вооруженных сил. Никсон оставался бы нашим президентом до сих пор. А если бы, в конце концов, он был вынужден оставить свой пост, мы столкнулись бы с адским кошмаром — четырехмиллионной бандой хорошо вооруженных, накачанных дешевыми наркотиками головорезов-убийц с приклеенными на лбах и сердцах расценками их криминальных услуг. Трудно представить себе более зловещую язву на теле страны.
Ангелов Ада было не больше пятисот человек даже в лучшие их годы. Четыре миллиона таких ребят создали бы совершенно другую ситуацию.
17 февраля 1986 года
По воскресеньям парк всегда переполнен.
Так в прошлое воскресенье сказал Фердинанд Маркое. Он беседовал в сдержанной манере, прогуливаясь по балкону своей резиденции в Маниле и пожимая плечами перед телекамерами. При этом у него был вид человека, который никогда не любил воскресенья — и парки, соответственно, тоже.
Фердинанд никогда не был тем, кто гоняет футбольный мяч в Рицал-парк по выходным. Он всегда занят делом, даже на праздник Дня Господня.
Политика. Всегда политика. Если не завтрак с представителем «Круппа» — то телефонный звонок из Сингапура, жалобы на последнюю партию жирных молодых людей, доставленных для правительственных мероприятий, или на цены на оружие в Бельгии.
Для семьи Маркое воскресенье никогда не было спокойным днем, а уж последнее оказалось совсем из ряда вон. Рицал-парк был не просто полон: полмиллиона людей стояли плечо к плечу на боковых дорожках, что выглядело как два или три монолитных блока, — и все они требовали голову Фердинанда Маркоса.
Плохи дела на Филиппинах. Ночью в субботу Маркое потерял контроль над армией, и мятежные генералы принялись созывать пресс-конференции, а в воскресенье началась настоящая свистопляска. Бизнес застопорился; а ведь в этом году президентские лицензии на национальные собачьи бега еще не были проданы.
Фердинанд понимает толк в этом деле — от двух до трех миллионов долларов в год за одно рукопожатие с потеющим круглоглазым посредником, который дальше будет иметь дело со всеми собаками, потом беглый автограф на контракте, умывание рук, уход от деталей или передача их Имельде. У его жены отличные коммерческие способности.
Она отлично поладит с Мишель Дювалье, вкрадчивой и экстравагантной женой обреченного Бэби Дока, когда их, в конце концов, поселят вместе где-нибудь на острове Веско, куда, заодно, надо отправить и шаха.
Нам надо найти прибежище для этих людей. Когда их самолет делает вынужденную посадку, они сами начинают лихорадочно озираться в поисках места, где можно жить как в прежние времена и общаться с себе подобными.
Отвратительный образ — маленький остров, не принадлежащий ни одному государству, где не действуют договоры о выдаче преступников, где все соседи признаны виновными, и никакое злодеяние не рассматривается как слишком гнусное.
Представьте себе: люди вроде Маркоса, Дювалье, Иди Амина[40] в одной компании с Бебе Ребозо[41] и Д.Б. Купером[42] живут в своего рода чудовищной гармонии — со своими слугами и изобилием виски; они навеки отрезаны от тревог внешнего мира.
Использовался Никсоном для «грязных дел» и финансовых махинаций; с помощью завуалированных взяток (например, подарил дочери Никсона Джулии особняк стоимостью 100 тыс. долларов) незаконно получал привилегии для своего бизнеса.
А теперь вернемся к реальности и посмотрим по телевизору новости: несколько сюжетов из Манилы. Обе стороны проявили образцовый экстремизм. Но Фил Хабиб сделал свою работу лучше: Фердинанд отправится на остров Веско еще до следующего полнолуния.
Поверьте мне на слово — и, пожалуйста, перешлите официальную расписку за коричневую сумку с командировочными, которую я вам отправил назад, что было главным образом вопросом дисциплины.
Что касается Гаити: пока нет ни известий от Мика Джаггера, ни свободных комнат в отеле «Грейт Олафссон» — по крайней мере, пока туда не прибудет Мик. Кроме того, мне еще надо повидать некоторых людей в Майами. Все сложится вместе в нужный момент.
Вчера метель намела в тарелку тонны две мокрого снега. Мне пришлось чистить антенну щеткой.
Съемочная группа снимала мою напряженную борьбу со стихией. Хозяин дома, нацист Джей, вышел на улицу, чтобы поиздеваться надо мной, пока я барахтался в сугробах.
У него не было никаких прав на «Большой глаз». Хорошо, что у него не было также возможности огородить его проволокой: это неизбежно ослабило бы сигнал и нарушило связь.
Мы могли бы сделать это, говаривал босс, но это было бы неправильно. Нет смысла искать что-то в небесах, если у вас нет самого тонкого и чувствительного оборудования.
Прошлой ночью я поймал черно-белый сигнал, который даже не записался. Это был старый концерт Джима Моррисона, может быть, пиратское видео. Такие вещи никогда не удается выяснить.
Тарелка принимает сигнал с двадцати двух спутников с запада на восток, с интервалом в шесть-восемь секунд — примерно двести каналов, заполненных старыми фильмами, речами фанатичных поборников Иисуса, новостными прямыми включениями из мест вроде Икс-игрек-зет в Детройте, передачами НАСА из Хьюстона и мексиканскими фильмами для сорокалетних мужчин.
Слишком много отбросов — гораздо больше, чем может вынести психически здоровый человек. С правильным оборудованием — или даже неправильным оборудованием, но искусными руками на пульте управления — вы можете найти собрание речей Генри Киссинджера, лицензионную версию «Глубокой глотки» и «101 знаменитую игру Харлема Глобетроттерса». Этому нет конца: все дни и все ночи без сна в режиме безостановочного автореверса.
Ознакомительная версия.
