Я мечтал о том, как украду машину, чтобы добраться до аэропорта, или просто возьму машину матери и поеду к брату. Я хотел исчезнуть, уехать так, чтобы об этом никто не знал. Я хотел исчезнуть, но оставить что-то, что заставило бы всех теряться в догадках. Я думал о том, чтобы взять каноэ и грести вниз по течению где-то миль шестьдесят — до того места, откуда смогу пешком дойти до железнодорожной станции. Затем я сел бы на поезд, доехал до города и аэропорта. У меня все еще оставались деньги, отданные мне Карлом, поэтому не должно было возникнуть затруднений. Я мог вытащить каноэ на берег и исчезнуть. Я бросил бы вызов силе тяжести и свалился с поверхности земли, как сделала Анна. Это не было бы так драматично, как платье и полынья во льду, но для подобного сезон оказался неподходящим. Однако я все равно бы исчез. Люди все равно стали бы гадать о случившемся, беспокоиться и искать меня. Они могли бы думать, что я утонул в реке, или меня украли, захватив против воли. Или они подумали бы, что я просто сбежал. Может, они решили бы, что я встретился с Анной, и мы, наконец, воссоединились, как и планировалось изначально. Мы с Анной будем соединены вечно, оба таинственно исчезнувшие в реке — или не исчезнувшие. Останутся вопросы, загадки и сомнения. Люди всегда будут помнить нас обоих.
* * *
В итоге, я просто сказал родителям, что уезжаю.
Я спустился к завтраку. Они оба сидели над своими уже выеденными половинками грейпфрута и полными чашками кофе, просто тихо сидели, ожидая, чтобы что-то произошло.
— Я собираюсь провести лето у Пола, — объявил я. Отец сказал, что не может себе этого позволить, но как только я сообщил ему, что ему не требуется волноваться о финансовой стороне вопроса, мысль ему понравилась. Это было единственное препятствие. Мать подошла ко мне и обняла меня, но она не возражала. Это было легко. Это определенно было легче, чем какой-то хитрый план отплытия из города на каноэ, как Гекельберри Финн. Все, что от меня требовалось, — это сесть на заднее сиденье «Вольво», — и мои родители отвезли меня в город.
— Хочешь на что-то взглянуть перед тем, как мы покинем город? — спросил отец.
Мне пришлось подумать, что тут можно посмотреть.
— На автозаправку братьев Гёрни, — сказал я наконец. Выезжая из города, мы проехали мимо заправки, хотя она была нам совсем не по пути. Дерек и Эрик находились там. Один заправлял машины, а второй сидел на складывающемся стуле в полумраке и прохладе гаража, рядом с мистером Готорном. Они оба пили колу и смотрели на дорогу, ожидая машины. Они все помахали нам, когда мы проезжали мимо, отец снизил скорость, и они с матерью помахали в ответ. Секунду спустя мы выехали из города, и хотя заправка скрылась из виду, я все равно видел, как они нам машут. Они высоко подняли руки, были счастливы, возбужденные лица светились. Они радовались, что увидели знакомых.
* * *
Мой брат встретит меня в аэропорту. Он удивится, увидев меня в черных джинсах и черной футболке. Я совершенно другой человек. Я больше похож на Брюса, чем на себя. Может, я побрею голову, может, перекрашусь в блондина. Никто меня не знает, поэтому не знает, чего ждать. Я могу иметь любое прошлое, какое захочу, я могу забыть, каким я был. Похоже, что все дело в воспоминаниях и забывании. События происходят очень быстро, и все заканчивается до того, как успеешь толком заметить происходящее. События словно ждут тебя в засаде, набрасываются на тебя из ниоткуда, наносят удар исподтишка с той стороны, с которой не ждешь, оставляют тебя ослепленным. А затем тебе приходится проводить массу времени, пытаясь вспомнить или забыть, что это такое было, черт побери. Чем больше ты об этом думаешь, тем больше события сжимаются, трескаются, ломаются или полностью отказываются изменяться. Это или куски льда у вас в голове, которые меняют форму и тают, пока от них не остается ничего от изначальной формы, или куски стекла, острые и раздражающие, не изменяющиеся, частые напоминания о боли и неприятностях — или счастье.
Я абсолютно ничего не знаю о месте, куда еду. Но это меня не беспокоит. Я радуюсь этому. Раньше у меня ничего не было. У меня не было жизни, друзей, настоящей семьи, и это меня действительно не беспокоило. У меня ничего не было, и терять было нечего, а затем я узнал, что такое потеря. То, что меня волновало, исчезло, все оказалось потеряно. Теперь я могу все приобретать, начать все с чистого листа. Меня ждут только чистые страницы, на которых нужно писать. Речь идет лишь о том, чтобы идти вперед. Все дело в неуверенности и возможностях. Мне нужно за это благодарить Анну. Меня не было бы здесь, я не летел бы в будущее без страха, если бы не она. Планировала она это или нет, но она меня к этому подготовила. Я буду таким, как она. Мы оба отправились в путешествие.
Дома будут гадать, не сбежал ли я ее искать. Некоторые скажут, что так и есть. Другие не скажут ничего хорошего, пусть говорят. Через несколько часов я стану новым парнем в городе, соседи выстроятся на улице в ожидании меня, прибывающего в новый дом. Я стану новым парнем в школе. Кто знает, может, для разнообразия я буду пользоваться успехом. Может быть. Я могу стать вопросом, как она — неоконченной фразой, и ответ будет кружить вокруг, но я никогда его не дам. Я могу стать, кем захочу. Я могу стать участником футбольной команды, я могу стать драгдилером, или просто очередным парнем, одевающимся во все черное. Я могу быть таинственным и иметь секреты. Я могу отправлять письма, открытки и фотографии. Я могу водить других в подвал и давать им слушать секреты, поступающие через коротковолновый радиоприемник. Я многое знаю. Анна не научила меня всему, но она дала мне хорошую подготовку. Я могу многим воспользоваться. Я могу играть в игры. У меня в голове звучала последняя песня, которую она записала на последний компакт-диск:
Ты знаешь, знаешь, что ты есть,
Замри и знай, что ты существуешь,
А жизнь тебе для радости дана…[42]
Она всегда знала, что делает. Может, я, наконец, тоже буду знать. Это могло бы стать самым лучшим из всего, что со мной когда-либо случалось.
Средняя школа. — Учащиеся в США вначале проходят обучение в начальной школе, потом в младшей средней школе, затем — в средней школе, о которой и идет речь в книге. Средняя школа — это 9-12 классы, то есть герой учится в 10 классе, и ему 16 лет.
Дактиль — стихотворный размер, образуемый 3-сложными стопами с ударением на 1-м слоге.
«Higgledy-piggledy». — Английское выражение означает полный беспорядок, хаос.
Александр Гамильтон (1755 (?)-1804) — лидер партии федералистов с 1789 г., в 1789-95 гг. министр финансов США в правительстве Дж. Вашингтона, его секретарь во время Войны за независимость. Аарон Бурр (1756–1836) — представитель Республиканской партии, в 1801 -05 гг. вице-президент в период правления Джефферсона. После убийства политического соперника Александра Гамильтона на дуэли сбежал в Филадельфию, хотел основать империю на Западе. Был арестован по обвинению в государственной измене, но оправдан.
Джек Керуак (1922–1969) — американский писатель, лидер «разбитого поколения» («битников»), который отразил в своих произведениях формирование контркультуры в США и увлечение дзэн-буддизмом.
Уильям Берроуз (1914–1997) — американский писатель, выпускник Гарвардского университета. В 1944 году стал наркоманом, в 1951 году случайно застрелил жену. Участвовал в движении «битников», много путешествовал по США, Европе. По большей части жил в Париже, Лондоне и Танжере.
Говард Лавкрафт (1890–1937) — американский писатель, признанный мэтр литературы ужасов.
Юкио Мисима (1925–1970) — японский романист и драматург, также снялся в нескольких фильмах. В книгах много внимания уделяется гомосексуализму, самоубийству и традиционным самурайским ценностям. Сделал себе харакири в виде протеста против слабости послевоенной Японии.
Джеймс Болдуин (1924–1987) — негритянский американский писатель, автор лирической прозы с экзистенциалистскими мотивами о любви, как бегстве от конформизма и преодолении одиночества.
Джеймс Дин (1931–1955) — американский киноактер, стал культовым героем своего поколения. Погиб в автокатастрофе.
Панча Вилья (1878–1923) — мексиканский революционер. Руководил несколькими восстаниями против мексиканского правительства, установил свою власть на севере страны при поддержке нерегулярной армии. По соглашению с мексиканским правительством распустил армию в 1920 году. Убит наемниками.
