— Че?
— Вторую половину, когда все сделаешь. Это честно.
Я снова пожал плечами. Ну да, это было так же честно, как и все остальное. Я выбрался на улицу, колокольчик звякнул, дверь медленно закрылась у меня за спиной. Если посмотреть на это в холодном свете пасмурного дня в Манджеле — неплохая халтурка, в общем-то. Я запасся всем необходимым, а все, что мне нужно сделать — это как следует поучить этого придурка, как мне Даг только что сказал. Понимаете, я же знал, кто тот чувак, которому нужно навалять. Тот самый чужак, которого я видел вчера вечером. А Мона — та телка, которая несла какую-то чушь около “Хопперз”. Просто сняла очки и накрасилась слегонца, вот и все. То-то мне она тогда показалось знакомой. А то, что чувак рассекал ночью по нашей улице на своей тачке — так это он просто привез Мону домой, типа того.
Ну да, всего и делов — как два пальца об асфальт. Может, Даг на меня надавил, канеш, но я ж все равно согласился. А все это пиво и курево. Какой человек может выдержать такое давление?
Но вот что я вам скажу. Лучше б я тогда отказался.
— Здоров, Рэйч, — сказал я.
— Привет, Блэйк. Она стояла за стойкой и занималась своими ногтями. — Тебе снова Сэл звонила. Ты ей перезвонишь или…
— Пива, бля, налей, — сказал я. Хорошо быть менеджером и начальником охраны “Хопперз”, можно отдавать распоряжения персоналу. Можно приказать Рэйчел налить мне пива.
— Чего-чего? — сказала она.
— Да ладно тебе, не страдай хуйней.
— Я не страдаю хуйней, блядь, — сказала она, направив на меня пилочку. — Ты знаешь, как попросить, это не так делается.
— Ладно, ладно. Налей пива, пожалуйста, лады?
Она налила пива и грохнула передо мной стакан. Я посидел, попивая пиво и думая о всяком. Я был в “Хопперз”, и перспектива гоняться за каким-то уебком за пару банок пива и пару пачек сигарет казалась мне слекга недостойной меня. Я же босс лучшего бара в Манджеле, стало быть, выдающаяся фигура в обществе. Я ношу понтовый блейзер, и на пальце у меня понтовая печатка. Это я, по-хорошему, должен нанимать уродов, чтобы они делали уродскую работу, а не париться с этим самому. Но я все-таки нанялся работать на владельца магазина, блядь. И это было ни хуя не правильно. Но есть одна хуйня, которую вы должны знать. Ройстон Блэйк всегда держит слово. Всегда. Иначе можете повесить его за яйца.
— Рэйч, — сказал я. — Последи немного за дверью, а?
— Последить за дверью? Я бармен, а не хренов вышибала. Сам следи.
— Я на пять минут отойду.
— Блэйк, вернись. Ты не можешь…
Перед тем как зайти, я пошел поссать. Все-таки “Длинный нос” — это место, где нужно бухать, а не вставать каждые полчаса, чтобы залить себе мочой ботинки. Я ссал долго, минуту где-то, рассматривая стенку у себе перед носом. То, что там писали про меня, меня уже не ебло. Было время, не так давно, когда любые каракули про Блэйка заставили бы меня пинать стену или рыдать в пиво, в зависимости от погоды. Но те ужасные дни уже прошли. Я понял, что раз уж я местная легенда, про меня всяко будут писать на стенах и дверях сортиров. Если честно, мне это даже начало нравиться. Я перестал обращать внимание на всякую хуйню по поводу того, что я ебаный пидор, хотя это так же далеко от истины, как Луна от Солнца. Но в “Длинном носе” все надписи были сделаны с каким-то уважением, ну, понятно дело, “Нос” — мой родной паб, хули там. И все надписи были мне знакомы, как запах собственного пердежа. Кроме одной новой объявы, которая была прилеплена прям у меня перед носом:
ХОЧЕШЬ ОТТЯНУТЬСЯ? ИЩИ КА-МЭНА.
В ЗАЛЕ ИГРОВЫХ АВТОМАТОВ
— Кто такой этот, нахуй, Ка-мэн? — спросил я у бармена Натана.
Раздумывая над вопросом, он начал наливать мне пиво. А это верный знак, что ответа он не знает.
— Кажется, я о таком не слышал, Блэйки. И следи за речью, тут все-таки дамы. Это что, эстрадный артист?
Я приложился к своему пиву.
— Кто?
— Этот. Кам… как его там?
— А, Ка-мэн. Не знаю.
— Ну, так кто же он?
— Не знаю. У тебя хотел спросить.
— А я почем знаю?
— Да ладно, Натан. Ты ж все знаешь. В этом городе никто пернуть не может так, чтобы…
— Хорош, Блэйки. Это я уже слышал. Херня какая-то, что тогда, что сейчас. И давай я тебе еще кое-что скажу, пока ты не начал отвечать. Ты какого хрена не в “Хопперз”?
— Рано еще. В будний день раньше восьми никаких напрягов не бывает.
— А кто у двери?
— Рэйч.
— Рэйч?
— Ну да, барменша. С большими сиськами.
— Так о женщинах не говорят, Блэйк.
— Но у нее реально большие сиськи.
— Может, и так, но о женщине так говорить нельзя. Вот тебе подсказка, Блэйки: обращайся с женщиной хорошо, и люди к тебе потянутся. Слышал такое? Не думаю.
— На самом деле, слышал.
— Сомневаюсь, Блэйки.
— Мой старик это говорил.
— Твой старик? Этот старый синяк убил свою жену, твою мать. Вряд ли это называется хорошо обращаться с женщиной.
— Не убивал он ее, блядь, Натан.
— Полегче с этим стаканом. Разобьешь.
— Блядь, это все ебаная ложь. У тебя неверные сведения.
— Да ну? А почему же ты тогда его убил?
— Да че, блядь, за хуйня? Кто те ваще такое сказал? Сначала он не ответил, и это меня не особо удивило.
Натан не был крут, ниче такого, но по некоторым причинам цапаться с ним не стоило. Первая причина — это то, что тогда он был моим боссом. Ну, типа того. Так что я решил сменить тему, особенно учитывая то, что насчет моего отца он был прав. — Ну короче, — сказал я, — я сейчас вернусь к дверям. Зашел сюда на минуту спросить тебя кое о чем. Не про этого Ника Как-его-там.
— Ка-мэна.
— А я разве не так сказал?
— Нет, ты сказал “Ник Как-его-там”. Я опустил стакан.
— Это ты сказал “Ник Как-его-там”.
Он помотал головой и забрал у меня пустую кружку.
— Это последняя, — предупредил он. — Я хочу, чтобы ты мигом вернулся в “Хопперз” и встал у дверей. Я приобрел это заведение не затем, чтобы его просрать, потому что никого нет на месте.
— Ниче я не просираю. Слышь, бля, Натан, давай полегче, ладно? Там все тикает, как дорожные часы. Сейчас это лучший гадюшник в Манджеле.
— Лучший гадюшник, говоришь? Ну, в общем, да, если люди туда приходят погадить, можно это назвать и так. Но лучший бар — это совсем другое.
— Да ты о чем ваще? В “Хопперз” каждый день полно народу. В выходные пола не разглядишь, так плотно клиенты толкутся.
— Не сомневаюсь, Блэйк. По правде, я и сам это знаю. Но то, что они там толкутся, не значит, что они тратят бабки. Ни хуя они не тратят, Блэйк. По крайней мере, в моем баре.
Я заметил у себя перед носом свежую пинту, и поднял стакан. Не то, чтобы я пить хотел или еще че, просто нужно было подумать.
Не тратят бабло в баре? Ну, сейчас клиенты стали всяко помоложе, а это значит, что с баблом у них, как правило, туго, но разве ж я не расшибался в лепешку в последнее время, сражаясь с нарушениями порядка на почве употребления спиртного в общественных местах? А как же они умудрялись нажираться, если ни хуя не покупали?
— Тебе есть что мне рассказать по этому поводу? — распинался тем временем Натан. — Сейчас я зарабатываю в неделю на “Хопперз” в два раза меньше, чем в прошлом году. Может, ты мне объяснишь эту странность? — он попарил мне мозг пару минут, потом добавил:
— Не ссы, я знаю, что ты в кассу не лазишь. Спиртного на складе не убывает. Люди ничего не покупают, Блэйк. А если и покупают, так это не мое пиво.
— Знаешь че, Натан, — сказал я, слизывая пену с усов. — Я, честно, не знаю…
— И ты себя называешь менеджером? И не говори, что это не так, я знаю, что называешь. Управлять заведением типа “Хопперз” — это больше, чем просто стоять у дверей, Блэйк. У дверей может стоять и слепая собака. Чтобы деньги шли, нужна деловая жилка.
— Ладно, ладно, — сказал я, косясь по сторонам. В кабаке было не больше пяти посетителей, и все терли о своем. Но это все равно дело принципа — босс не должен говорить с подчиненными так, как это делал Натан. — Может, хватит об этом уже?
— Ладно, неважно. У меня есть план — сделать “Хопперз” таким, как раньше. Я хочу, чтобы завтра все работало как часы, как, судя по твоим словам, все и происходит. Чтобы никаких драк и никаких непристойностей, вроде тех, о которых я слышал.
— Это было…
— Мне посрать, что это было. Лишь бы этого не было завтра. И чтобы персонал прекратил околачивать груши. Скажи этой, как ее, чтобы она оставила в покое свои ногти и хотя бы раз вложила душу в свою работу.
— Ага, — кивнул я. — Я ей как раз об этом говорил…
— Но не отпугни клиентов. Больше всего я хочу, чтобы клиенты завтра вечером расслабились. Пусть расслабляются, я хочу, чтобы касса ходила туда-сюда, как член у жеребца, который кроет племенную кобылу.
Я кивал как заведенный. Понимаете, я хотел задать ему вопрос. Но подходящий момент все никак не подворачивался. У меня в башке что-то не то творилось. Он меня просто запарил этими разговорами.
