Джо Фауст - Дьяволы Фермана

— Наш новый эксперт-лингвист, — сказала Дансигер. — Мы разошлись во мнениях, как ее следует называть.

— Я думаю, ее нужно именовать Касси, — заявил Депп. — По названию этого видеоматериала, который есть не что иное, как суррогат. Заменитель, который мы используем, пока не появляется настоящий ролик.

— О, — промямлил я и тряхнул головой, будто отгоняя назойливую муху.

— А я, — гордо сказала Дансигер, — считаю, что ее надо называть Кассандрой. Самое лучшее имя для предвестницы погибели!

Они рассмеялись, и старинные часы принялись отбивать полночь. Еще один год, бедная Бэйнбридж. Дорога в один конец.

И тут на меня снизошло озарение.

— Постойте минутку, — сказал я. — Вы оба не правы. Дансигер и Депп забились в откровенной истерике.

— Мы знали, что можем рассчитывать на тебя, Боддеккер!

— Ее нужно по-прежнему называть Бэйнбридж. Лучше ничего и не придумаешь. Не она ли отравила нам все существование?[21]

Они принялись улюлюкать и аплодировать. Тем временем большое количество алкоголя, выпитого на пустой желудок, возымело свое действие. Адреналин, поддерживающий меня на протяжении последних жутких дней, схлынул. А изнеможение и усталость превозмогли волю. Прежде чем Депп и Дансигер успели объявить меня Мастером Имен, комната расплылась перед глазами. Я почувствовал, что сползаю со стула и медленно, медленно плыву куда-то…

Я вырубился раньше, чем хлопнулся на пол.

Когда я проснулся на следующее утро, во рту было сухо, раскалывалась голова, и надо мной парило странное женское лицо.

Пембрук, Холл, Пэнгборн, Левин и Харрис.

«Мы продаем Ваши товары по всему миру с 1969 года».

Офисы в крупнейших городах: Нью-Йорк, Монреаль, Торонто, Сидней, Лондон, Токио, Москва, Пекин, Чикаго, Осло, Филадельфия, Амарилло.

ЗАКАЗЧИК: «Хил-О-Мат»

ТОВАР: Медицинские службы

АВТОР: Боддеккер

ВРЕМЯ: 60

ТИП КЛИПА: Аудио

НАЗВАНИЕ: Ваше здоровье — наша забота.

РЕКОМЕНДАЦИИ И ПОЯСНЕНИЯ: Использованные голосовые партии будут добавлены позже.

Музыка Деппа.

ПЕВЦЫ:

ДИКТОР: Давайте посмотрим правде в глаза: вы не можете знать наперед, когда болезнь одолеет вас. Это не обязательно случится между пятью и девятью часами… Это не обязательно произойдет во время ленча. Вы никогда не знаете этого заранее. Между тем правительственные медицинские службы не отличаются оперативностью, и вот это вам известно отлично.

ПЕВЦЫ:

ДИКТОР: «Хил-О-Мат» — это последнее достижение в регулированной заботе о здоровье, где врачи обращаются к новейшим научным открытиям — и не по каким-то постановлениям правительства — а чтобы определить ваше состояние! Они никогда не закрываются, вы можете пойти туда, когда вам совсем плохо. В «Хил-О-Мат» вы получите все, что вы можете себе позволить и если они вас не вылечат — вы не платите!

ПЕВЦЫ:

ДИКТОР: Не ждите, пока вы начнете умирать, поставьте ваш Маяк Жизнедеятельности на частоту семь или на двойное С — ив следующий раз, когда вы заболеете, Мед-Транс доставит вас в ближайший к вам «Хил-О-Мат»!

ПЕВЦЫ: Доверьте здоровье свое «Хил-О-Мат»!

У женщины оказалось круглое, бледное лицо, короткие черные волосы и глубоко посаженные серьезные глаза. Черная водолазка подчеркивала ее бледность. На груди я увидел два значка. Один — ярко-оранжевый. На нем сияли черные буквы: «Я не помыла свою тарелку!» Другой был плоским, черным, с голографическими буквами ARF[22]. Качая головой, женщина озадаченно смотрела на меня — так, что мне не составило труда догадаться, как выглядит моя физиономия. Я сделал попытку отвернуться, но она положила руку мне на лоб, подождала еще пару секунд, а потом громко, проговорила:

— Он проснулся. И стоило бы добавить: он жив.

— Хорошо, — долетел до меня спокойный голос, и моя голова снова загудела.

Я закрыл глаза и попытался сообразить, что все это означает. Похищен Фронтом За Права Животных, поскольку моим коллегой являлся известный канарейковладелец Пэнгборн? Мне пришлось признать, что это маловероятно. Женщина не походила на записную сумасшедшую. Если бы у нее были заостренные уши и значок Церкви Перехода, я, возможно, обеспокоился бы больше. Однако она выглядела самой что ни на есть обыкновенной… Когда я снова открыл глаза, серьезная женщина исчезла из поля зрения, и на ее месте возникла Хонникер из Расчетного отдела.

— Привет, Боддеккер, — сказала она доброжелательно и негромко. — Я бы спросила, как ты себя чувствуешь, но думаю, это глупый вопрос. Верно?

Я попытался кивнуть или заговорить, выразив согласие. Хонникер поспешно положила руку мне на лоб и прижала к нему ладонь.

— Нет. Не шевелись. Не делай ничего. Мы о тебе позаботимся. — Она посмотрела на запястье с часами и вздрогнула. — Или, вернее, Моллен о тебе позаботится. Мне пора бежать на работу.

На работу. Отлично.

— Мне тоже, — каркнул я.

— Нет, — настаивала Хонникер. — Я тебя прикрою. Что-нибудь придумаю. Полагаю, ты заслужил отдых. А Моллен — хороший человек.

Я проследил за ее взглядом и обнаружил Моллен, стоящую чуть поодаль. Она посмотрела на меня и серьезно кивнула.

Тем не менее я сделал еще одну попытку подняться. В результате тело пронзила боль — и ничего сверх этого.

— Тебе лучше ее послушать, — сказала Моллен. — Она права. С работой придется погодить. Это так типично для современной науки. Они находят лекарство от всех болезней и ничего не могут сделать с обычным похмельем.

— Угу, — пробурчал я, несколько смутившись.

— Поправляйся, — сказала Хонникер, запечатлев поцелуй на моем лбу. — Ничего страшного не случилось. Ты бы удивился, узнав, сколько людей сталкиваются со сходной проблемой. И гораздо чаще.

— И в более тяжелой форме, — добавила Моллен.

— Спасибо, — опять прокаркал я. Я надеялся, что это прозвучит саркастично. Не знаю, что получилось.

Хонникер исчезла из поля зрения, и до меня долетел мелодичный голос, говорящий «До свидания». Прежде чем я сумел ответить, Моллен сказала:

— До свидания от нас обоих! — Затем она повернулась и принялась разглядывать меня.

Я обозрел комнату. Тут явно потрудилась женская рука — об этом свидетельствовали шторы и обои. Впрочем, на мой вкус, было чересчур темно. Повернув голову, я обнаружил еще одну подушку рядом со своей. Подушку, еще сохранявшую легкую вмятину по форме головы. Только теперь до меня дошло, что я лежу на двуспальной кровати. И спали в ней двое.

— О, — сказал я, пытаясь разрядить ситуацию, — ты — ее соседка?

Моллен одарила меня задумчивым взглядом. Я не мог понять, раздумывает ли она над моим вопросом или просто нагнетает обстановку.

— Подруга, — сказала она наконец. — Мы вместе снимаем квартиру.

— Тогда скажи мне, — попросил я, — она всегда так заботится о людях?

— Только если ты ей понравился, — напрямик заявила Моллен. — Если же нет — она не испытывает жалости. И не берет пленных. Вот и весь сказ.

Я попытался облизать губы, хотя язык был слишком сух. Судя по тону ее голоса, Моллен вложила в слова немалую долю своего личного отношения к проблеме.

— Однажды, — продолжала Моллен, — она привела домой парня из агентства, какого-то своего коллегу из вычислительного департамента. Он выглядел так же плохо, как ты. Может, немного хуже. — Она помедлила, вглядываясь в мое лицо. — Не смотри на меня этим жалостливым щенячьим взглядом. Ничего такого не случилось.

Моллен снова меня подловила.

— Она сделала это только потому, что пожалела парня. Она понимала, что сам он ни за что не доберется домой. И еще у него будут крупные неприятности, поскольку он не сумеет ничего объяснить своей жене. Да-да, Боддеккер, своей жене. Так что она оставила его здесь спать и попросила еще одного знакомого парня перезвонить жене и сочинить историю о какой-то срочной работе в офисе. Однако наутро все было совсем иначе. Как я сказала, ее вовсе не привлекал этот парень, она просто пожалела его. То есть она не залезала к нему в постель, если ты понимаешь, о чем я…

Моллен замолчала и улыбнулась своим воспоминаниям.

— Тем утром она поджарила самый громкий омлет в истории кулинарии. Она взяла сковороду, крышку и начала бить ими друг о друга. А парень, конечно, пришел в неописуемую ярость, потому что голова у него и без того гудела. Когда она дала бедняге этот омлет, его чуть не вывернуло прямо в тарелку. А Хонникер размахивает сковородкой у него перед носом и говорит: «Надеюсь, ты правильно истолковал мои действия. Это только акт взаимовыручки между коллегами — и ничего более. И если ты примешься об этом трепаться, я позвоню твоей жене и расскажу ей много-много пикантных подробностей». — Моллен рассмеялась. — Можешь считать себя счастливчиком.