— Но я… больше не пью. И не ношу с собой фляжки, — виновато сказала она.
— Ну, тогда… — Я решительно протянул руку для прощального рукопожатия, и Пух неуверенно вложила свою ладонь, после чего я энергично встряхнул ее так, что наши руки заходили локтями, как поршни в паровозных колесах. — Что ж, тебе самое время в Голливуд! А мне, прости, пора на работу. — Последние слова я произнес с заметной оскоминой. — Где меня и в хвост и в гриву… — Я развернулся, уходя прочь. — Так что не бери в голову, ты тут не при чем.
— Сара! — позвала она.
Сжав кулаки, я двинулся вперед, изо всех сил стараясь не оборачиваться.
— Сара! — повторился возглас.
Я слышал, как она сорвалась с места, догоняя меня, и тоже припустил вперед. По болотной прогалине, изо всех сил. Бросив взгляд за плечо, я увидел настигающую меня Пух. Не знаю, зачем я бежал и какая в том кому-либо была польза. Только сейчас в голове крутилось одно «бежать»! Я выбрался к самому краю крутого склона и понесся вниз, спотыкаясь и перепрыгивая кургузые черничные кочки, зверобой и камыш.
— Сара! Погоди! — донеслось за моей спиной. Однако я даже не оглядывался.
Я ринулся сквозь кусты голубики. Проклятье! Запнувшись о берег, я полетел и плюхнулся в моховое мелководье. Черт! Я забарахтался в клюкве и осоке, охватившей меня со всех сторон.
Пух уже торопилась ко мне.
— Давай руку, — склонилась она надо мной.
Я схватил ее протянутую руку и рванул изо всех сил. Точно акробат, который вертит «солнце», кубарем она пролетела надо мной и рухнула в болото на моховину.
— Черт! Что ты вытворяешь! — Пух поднялась, отплевываясь и вся истекая водой. — Ты что, совсем охренел? — заорала она, выбираясь из мха.
Я удовлетворенно кивнул, увидев, что с ней все в порядке и Пух проучена как следует, а тогда уж стал выбираться и сам. И тут почувствовал, как она ухватила меня сзади за ногу, и сам полетел в зеленый омут.
Мы покатились в воде точно два тюленя, не давая друг другу выбраться.
— Я не виновата! — выкрикнула Пух, задыхаясь и булькая.
— Да? А я бы сейчас где был, если бы ты тогда не сдала меня Ле Люпу с потрохами?
— Сама знаю! — заорала она мне в ухо. — Поэтому я и вызвала Глэда!
Я еще продолжал бултыхаться, пока до меня не дошел смысл сказанного.
— Что?
Она выпрямилась в струях стекающей воды и клочьях мха, точно болотная русалка.
— Что сказала — то сказала, — обидчиво огрызнулась она. — Я вызвала Глэда. Он обо всем знает.
— Что-о? — Я не мог поверить собственным ушам.
— Да, черт возьми, сколько можно повторять. Или ты оглох? Смотри, что ты сделал с моим новым костюмом. Хорошо еще, мой агент не бедняк, так что ему ничего не стоит купить новый — можешь не злорадствовать!
— Не дури меня, Пух. Это серьезно?
— Что серьезно? — опять огрызнулась она. — Что ты меня чуть не утопил?
— То, что ты сказала только что.
Тут я заметил, что со времени нашей последней встречи я перерос ее — теперь, даже несмотря на отсутствие каблуков, я был выше.
— Я… — она внезапно завязла ногой, наступив на кочку, и стала падать. Я подхватил ее под локоть. — Спасибо, — и тут только заметил, что она поднимала ожерелье. — Не думай, что я такая дура… я сразу поняла, откуда ты взялся, — и наотмашь сунула мне ожерелье — будто хотела ударить. — Я прекрасно знаю, что эта штука означает.
— Так ты… нашла Глэда и все рассказала ему?
— Слушай, я уже устала повторять одно и то же. Да, я пыталась выкупить тебя через агента, но Ле Люп отказался наотрез. Ни за какие деньги он не согласится отпустить тебя. Из принципа. Принципа мести. Наверное, поэтому у нас с ним ничего и не получилось: мы оба слишком упрямы и мстительны.
— Так он не продаст меня? Не уступит?
— Ни за что. Деньги для него значат больше, чем любовь, но не больше, чем жажда мести.
— Мести? За что?!
— За свое разбитое сердце. За обман и вероломство.
— Черт возьми! И что сказал Глэд? — воскликнул я в отчаянье.
— Сказал, что найдет тебя, Черри Ванилла! — Она со смехом произнесла мою прежнюю кличку. — Он сказал, что с трудом верил в безумные слухи о тебе, но действительность превзошла все ожидания.
— А насчет Сары он ничего не говорил? — вырвалось у меня.
— Я же сказала, ему о тебе все известно.
— Нет, я говорю о моей маме. Ее зовут Сара.
— Что-о?! — протянула Пух. — Так ты еще и назвался материнским именем?
Она презрительно — или недоуменно — хмыкнула.
— Так получилось. Они сами хотели сделать из меня легенду. — Затем я спросил с надеждой: — Так он точно о ней ничего не рассказывал? Или, может быть, ты слышала о ней от кого-нибудь другого из «Голубятни»?
Пух потрясла головой:
— Ни слова. Зато он знает Ле Люпа. Я спасла тебе жизнь — не рассказав Ле Люпу, что ты из глэдовских парней!
Я кивнул, с нетерпением ожидая продолжения.
— И он знает прекрасно, что деньги здесь не сработают — тебя не выкупить…
— И?.. — с надеждой произнес я.
— Он просто пришлет за тобой грузовик.
— Так он сам приедет за мной?
— Не думаю, — покачала она головой. — Он сказал, что никогда не переправится на другой берег Чит. Но пришлет кого-нибудь.
— Когда? — схватил я ее за руки, нетерпеливо дергая. — И что мне делать? Кого ждать? Говори скорее.
— Слушай, — отстранила меня Пух. — Он передал одно: сиди спокойно. И все. Ни кто, ни что, ни когда, ни где и ни как — не важно! Просто ждать! Все, мне пора. Надо срочно переодеться и вообще поскорее убираться отсюда — не хватало, чтобы Ле Люп застал меня с тобой.
Мы с Пух стали выгребать из болота.
— Прости за одежду, — я стал стряхивать с нее нитки мха.
— А, пустяки, — отмахнулась она. — Тебе тоже лучше переодеться, не то Стейси подумает, что ты собирался дать деру через болота.
— Да ну его.
Вдруг Пух отступила на шаг, осмотрев меня с ног до головы.
— Теперь уж ты точно не Ширли Темпл.
Я подобным же образом смерил ее взглядом.
— Да и ты уже не похоже на прежнюю пропойцу!
Какой-то миг мы молчали, не сводя друг с друга глаз.
— Я обязательно навещу тебя у Глэда, как только устроюсь в Голливуде.
— И я заеду к тебе, — игриво отвечал я. — Может, найдешь и для меня рольку?
Она подставила ладонь, и мы ударили по рукам.
— Только… — приподнялась она на цыпочки и жарко зашептала мне в ухо: — Надо заплатить, если хочешь улестить.
— Запросто! — откликнулся я таким же заговорщическим шепотом. Минуту мы не выпускали друг друга, прислушиваясь к дыханию друг друга, сбившемуся после беготни и кувыркания в болоте.
Наконец мы медленно ослабили объятия.
— Хотела бы видеть сейчас рожу Лаймона, — рассмеялась она.
— А я — не очень, хотя зрелище, должно быть, было бы преуморительное, — откликнулся я.
— Да, ты же не знаешь…
— А что с ним?
— В тюряге. Ты совсем свернул ему крышу набекрень. Он поехал в город и залез под юбку какой-то девчонке, чтобы убедиться, что в этот раз глаза его не обманывают… а она оказалась дочкой шерифа. Единственной! Так что этот срок он будет наматывать до самого Армагеддона!
— Ну…
Мы вздохнули, опустив головы на прощание.
— Спасибо тебе, Пух.
Она кивнула и побрела прочь.
— А Ле Люп правда платил тебе только куклами Барби? — вдруг бросила она за плечо.
— Слово дракона. То есть ящерицы. Вернее быть не может.
— Ну и тип…
И она побрела прочь.
— Держись. — пожелал я.
— А как же, — махнула она рукой и скрылась в высокой траве.
Я возобновил свои вахты, не пропуская ни единого грузовика на дороге. Попутно наблюдал ночное небо, изучал жизнь многочисленных млекопитающих, амфибий, птиц и рептилий этой местности, поскольку для условного сигнала Глэд мог воспользоваться магией чокто.
Я бросил пить и нюхать клей, отчего целую неделю ломало, но я прошел через это.
Миновал месяц, с наступлением лета дикие азалии, горный лавр, лилии и вороний глаз развернулись во всем своем головокружительном блеске. Каждую минуту я был настороже, прислушиваясь к земле и окружающему миру. Даже мои клиенты заметили происходящие во мне перемены.
Я стал отдавать всю свою добычу — теперь даже пьяные дальнобойщики стали совать мне чаевые.
— Ты ходишь, точно у тебя под ногами угли, а в заднице кочерга, — прокомментировал мое поведение Стейси, когда я сидел у него между ног, а он в очередной раз брил мне голову.
Я кивнул и подавил улыбку.
После того как ничего определенного не проявилось, червь сомнения прокрался в мои мысли.
А что, если Пух никогда и не встречалась с Глэдом?
Ведь она снова спрашивала про деньги Ле Люпа. Может, она появлялась лишь затем, чтобы выяснить, не припрятано ли у меня где кубышки?
