— Нам надо закрыть это дело раз и навсегда, — сказал Лайонз.
И я с ним согласился.
В общем, я пробежался по кругу и вернулся в начальную точку к своему прежнему унылому существованию без работы, без женщины, без перспектив, но теперь хотя бы с деньгами. Целыми днями я только и делал, что смотрел телевизор и подолгу гулял с Доктором. Мы с ним съели немало пиццы и посмотрели почти все выпуски «Цены удачи». Я купил новую машину и кое-что из дорогой электроники. Честно сказать, иногда я скучал по работе в «Godz-Illa Records». То есть, конечно, это была неблагодарная работа, я не пользовался уважением среди сослуживцев, и хотя мне платили достаточно, все равно, получалось, я сидел без денег, и все-таки… все-таки у меня были причины гордиться собой. Потому что я делал большое дело, пусть даже об этом никто не знал. Я был как волшебник, прячущийся за кулисами и творящий свои чудеса незаметно для всех, кроме нескольких посвященных. А теперь все закончилось. Закончился целый этап моей жизни. Это всегда очень грустно, когда что-то кончается: что-то, чем человек жил столько лет. Но я решил, что нельзя предаваться унынию. Надо просто принять неизбежное и жить дальше.
Разумеется, в жизни все не так просто.
Взять хотя бы Орал-Би и «Godz-Illa Records». В первую пару недель после скандала СМИ буквально сходили с ума. Орал-Би стал звездой номер один. Его альбомы и синглы продавались многомиллионными тиражами. Но потом ажитация улеглась, и ревущий пожар пламенеющей славы постепенно затух. Новый альбом Би, которого все ждали с таким нетерпением, был встречен критиками с прохладцей и даже с некоторым недоумением. Он хорошо продавался в первую неделю — видимо, на волне недавнего скандала, — а потом объемы продаж резко снизились. Лишь одна композиция (из двадцати) со всего альбома стала синглом, хотя даже она в общем-то не тянула на сингл (она называлась «Отсоси, дура, и скажи спасибо»). Я купил диск исключительно из уважения к Орал-Би, и, честно сказать, это было плачевно.
Жизнь, как я уже говорил, штука непредсказуемая. Никогда не знаешь, где тебе повезет. Это случилось в середине июня, примерно через полгода после скандала с «Godz-Illa Records» и моего увольнения со студии. Как сейчас помню, была среда, я хорошо пообедал и устроился в гостиной на новом, удобном и мягком диване, перед новеньким плазменным телевизором с огромным экраном. Мы с Доктором Барри Шварцманом смотрели очередной выпуск «Цены удачи», ели вкуснейший попкорн из огромной миски и в общем-то были довольны жизнью. И тут раздался стук в дверь. Я подумал, что это опять мой не в меру радушный сосед Пардип, и чертыхнулся про себя.
— Кто там? — крикнул я раздраженно. Мне так не хотелось вставать с дивана.
Кстати, я еще в детстве задумывался, почему я не джедай и почему у меня нет никаких сверхъестественных способностей, например, открывать двери на расстоянии исключительно силой мысли и взмахом руки.
— Кто там? — повторил я.
Мне никто не ответил, а джедайский прием — машешь ручкой, и дверь открывается, — разумеется, не сработал.
— Кто там? — крикнул я в третий раз.
Тишина.
Я поднялся с дивана и подошел к двери.
— Кто там?
В ответ раздался настойчивый стук.
— Моя твоя не понимать? По-анлийский не говорить, нет? — Я распахнул дверь и немедленно пожалел о своих изощрениях в остроумии.
На пороге стояли амбалы Лайонза. Мои старые приятели-великаны.
— А, ребята, привет! Сто лет вас не видел! На этот раз пришли с миром? Не начнете меня убивать? — Это я так пошутил. Но в каждой шутке есть доля… шутки.
— Ну, зачем же сразу убивать? — чуть ли не застенчиво улыбнулся самоанец. — Мистер Лайонз хочет тебя видеть.
— Д-да? А зачем?
— Не знаю, дружище. Он нам не докладывает, — сказал белый великан.
— Э… хорошо. Я сейчас только переоденусь… в общем, через полчаса буду.
Я не знал, что понадобилось от меня Лайонзу, но, прежде чем ехать к нему, я хотел принять душ и вообще привести себя в порядок, чтобы выглядеть презентабельно.
— Ага, — сказал самоанец. — Через полчаса. Мы ему передадим. Заходи через задний вход.
Ровно через полчаса (ну, не совсем так уж ровно, но с опозданием всего в две минуты) мы с Доктором Шварцманом въехали на стоянку у служебного входа в здание студии. Всю дорогу я лихорадочно размышлял о том, зачем Лайонз вызвал меня к себе. За прошедшее время многое изменилось, и я был уже не тем Уолли, который пришел в это здание в тот достопамятный понедельник полгода назад. Теперь у меня были какие-то деньги, чуть больше уверенности в себе… и не было никаких причин для беспокойства.
До этой минуты.
Я вошел в лифт, пытаясь унять нервную дрожь — до боли знакомую дрожь в коленках, — нажал на нужную кнопку и поехал на встречу с самым опасным человеком в городе.
Обмирая от страха. Опять.
— Мистер Уолли Москович, — сказал Лайонз, и мне показалось, что он улыбнулся. Пусть и еле заметно, но все-таки улыбнулся. — С возвращением. Садитесь, пожалуйста. — Я подошел к его монументальному столу и сел в кресло прямо напротив Лайонза. Он смотрел на меня и молчал. Авраам Лайонз — мужчина серьезный. Он не тратит свое драгоценное время на дежурные банальности типа «Как жизнь?», «Как дела?» или «Ну как ты, вообще?». Он немедленно переходит к делу. Коротко и по существу. Сам не знаю, чего я ждал, но к тому, что сказал мне Лайонз, я был явно не готов. — Мы хотим, чтобы вы к нам вернулись.
* * *
— Ч-что?
— Вы нам нужны, Уолли.
Я заметил, что Лайонз назвал меня Уолли. Он никогда не называл меня просто по имени. Никогда.
— Вы… вы серьезно? — Я действительно растерялся.
— А вы хоть раз слышали, чтобы я шутил?
— Но, мистер Лайонз…
— Уолли, послушайте. Все очень просто. Последний альбом провалился. Волшебная сила искусства иссякла. Без вас ничего не выходит. Вы нам нужны.
— Не знаю, мистер Лайонз. А если вдруг…
— Никаких «если вдруг». На этот раз все останется между нами. Мы даже Би ничего не скажем. Вы пишете тексты и отдаете их мне, из рук в руки. А я уже отдаю их Би. Риск нулевой.
— Не знаю, мистер Лайонз…
— Я буду платить вдвое больше, чем раньше.
— Дело не в деньгах. Просто мне больше не хочется этим заниматься.
Лайонз уставился куда-то под стол и покачал головой.
— А чем же вам хочется заниматься, мистер Москович?
Чем я хочу заниматься? Хороший вопрос. Во-первых, я не хочу проваляться всю жизнь на диване, тупо таращась в телевизор. Во-вторых, я действительно очень хочу, чтобы сбылась моя давняя мечта.
— Я хочу напечатать свои книги.
— Расскажите подробнее, что за книги.
И я рассказал ему все. Распахнул перед ним свое сердце, пропитанное жиром жареного бекона. Буквально вывернулся наизнанку. Я говорил (как мне казалось) увлекательно и остроумно, в меру сдержанно и в меру страстно. Когда я закончил, Лайонз задумчиво закусил губу и кивнул:
— То есть это стихи?
— Да, сэр.
— По-моему, я их уже где-то читал. Такое могло быть?
— Да, сэр. В самом начале, когда я устраивался на работу, я приносил образцы своих произведений. Собственно, это они и были. Так что какие-то из этих стихов вы читали.
— Да, я так и подумал. Они, кстати, забавные. Чем-то похожи на рэп.
— Э… да, сэр. Наверное, чем-то похожи.
— Но все-таки больше — на детские стишки, — сказал он.
— Да, оно так и задумано.
— Как стихи Матушки Гусыни, — добавил он.
— Только похабные.
— Только похабные, — повторил Лайонз и улыбнулся. — И написал их мужчина, а не старушка — божий одуванчик. То есть выходит, что вы… Папа Гусь? Или Папаша Гусак? — Похоже, Лайонзу и вправду понравились мои стихи. Во всяком случае, он проявил к ним интерес. И вроде бы искренний интерес.
Мне это было приятно.
— Папаша Гусак — это сильно! Мне нравится!
— Мне тоже нравится. — Лайонз хлопнул ладонями по столу. — Знаете, мистер Москович, я уже издавал книги под лейблом «Godz-Illa».
