Людмила Третьякова - Рассказы веера

В оформлении обложки использован

портрет графини Л. А. Кушелевой-Безбородко

работы В. И. Гау

В октябре 1796 года в большом и могущественном семействе Строгановых произошло трагическое событие: неожиданно скончалась совсем молодая внучка одного из братьев знаменитой фамилии. Строгановы! Уже третье столетие они считались негласными хозяевами Сибири и всех ее богатств.

Смерть Елизаветы Шаховской, единственной наследницы огромного состояния, потрясла общество внезапностью и необъяснимостью. Ни безутешная мать, ни близкие усопшей не пытались объяснить случившееся болезнью или несчастным случаем.

Это только подливало масла в полыхавший огонь слухов и домыслов. Однако ни по горячим следам этой трагедии, ни по прошествии десятков лет после нее Строгановы никогда не касались этой темы. Они как будто объединились в желании предать горестное происшествие вечному забвению или, на крайний случай, предоставить любопытствующим думать по этому поводу все что угодно.

Надо признать: несмотря на хранимое Строгановыми молчание, все-таки хватало вполне достоверных фактов, чтобы приподнять завесу тайны. Высказывалось несколько версий гибели молодой женщины, причем каждая выглядела правдоподобной. Но как это часто бывает, всякий раз недоставало какой-то детали, последнего штриха, который представил бы трагическую картину абсолютно понятной и ясной.

Порой создается впечатление, что далеко не всем Строгановым могли быть известны причины трагедии. Да и все ли досконально знал о том ближайший к усопшей человек – ее мать?

Тайна так и осталась неразгаданной и, казалось бы, была обречена кануть в Лету.

Но подумаем, сколько грандиозных событий перепахали российскую жизнь с той далекой осени 1796 года! Поневоле задаешься вопросом: почему же эта сугубо частная история – мало ли несчастий случается в семьях – не забылась? Отчего современники, описывая бурный исход XVIII века, который словно передавал зловещую эстафету следующему столетию с его войнами, гибелью сотен тысяч людей, – почему они считали нужным хотя бы упомянуть о несчастной судьбе богатейшей наследницы Строгановых? Было, видимо, здесь нечто задевавшее глубокие человеческие чувства. Эта история тревожила, как всякая неразрешимая загадка, которая, ускользая, не давала себя раскрыть.

Да что там современники! Спустя более ста лет краткое изложение трагедии, разыгравшейся в семействе Строгановых-Шаховских, поместил в своем уникальном историческом труде «Русские портреты XVIII и XIX столетий» великий князь Николай Михайлович Романов. Его пятитомник содержит около пятисот портретов знаменитых личностей, «составлявших и приумножавших славу России».

Казалось бы, в эту копилку национальной памяти могли попасть люди исключительные, особого ума и таланта. А тут – молоденькая женщина, ничем особенно о себе не заявившая.

Однако автор мало того что рассказал о Елизавете Шаховской, он уделил ей места больше, чем некоторым государственным мужам, сподвижникам монархов и вельможам.

Великий князь не только с большой требовательностью отбирал «персонажей» для своего труда, но и сведения о каждом дополнял портретом. Так вот, рассказ о наследнице строгановских сокровищ он сопроводил тремя ее изображениями, которые словно тоже таят какую-то загадку, – совершенно очевидно, они не схожи между собой. Все это дает заинтересованному и сочувствующему читателю дополнительный повод для размышлений.

Так откуда же такая долгая память? Для чего одинокий голос безвременно погибшей женщины пробился к нам сквозь толщу лет? Не для того ли, чтобы вернуть к немодной нынче мысли, что за все богатства мира невозможно купить ни душевного покоя, ни простого человеческого счастья?

Глядя на суровые стены первого дома Строгановых в Сольвычегодске, трудно предположить, какую искрящуюся, радостную красоту принесут они в дальнейшем на берега Невы. Как благородны и утонченны будут их мужчины. Как очаровательны, своенравны, ни на кого других не похожи их женщины – мастерицы превращать свою жизнь в увлекательный роман.

Строгановы – энергичные, напористые, предприимчивые – уже с летописных времен умели зарабатывать деньги. Достаточно сказать, что в середине XV века они могли позволить себе выкупить московского великого князя из татарского плена.

Дальше – больше. Семейство бралось за всякий промысел, всякое дело, как говорится, горело у них в руках. Торговали пушниной, рыбой, древесиной. Но золотой дождь пролился на них с приобретением права на разработку соляных копей.

Сейчас мы настолько привыкли к дешевизне и всегдашнему наличию этого продукта в продаже, что не замечаем его значения в повседневной жизни. В стародавние же времена соль на столе русского человека имела особое значение, приравнивалась к хлебу. Оба эти продукта – даже судя по поговоркам – становились синонимом устойчивого бытия. Нехватка соли, как и повышение на нее цены, вызывала напряжение в обществе, порой приводила к бунтам и кровопролитию.

Начав с небольшого соляного промысла, Строгановы скупали разработки «белого золота» у менее удачливых предпринимателей, вытесняли конкурентов и постепенно становились монополистами в этой исключительно прибыльной, не знавшей спада на спрос отрасли. В конце концов они стали единственными поставщиками соли, вывозя ее в Центральную Россию, во все крупные города государства.

Но и этого им было мало – они начали активно добывать железную руду, строить плавильные предприятия, вокруг которых заводские слободы разрастались в города. Жизнь здесь велась по сугубо строгановскому уставу, без оглядки на петербургскую власть.

Со всей страны Строгановы перевозили в свои владения молодые, перспективные семьи. Хлебопашцы и строители, оружейники и скотоводы, корабелы и токарных дел мастера, ткачи и охотники – все были нужны, всем хозяева помогали обустроиться при условии полнейшей самоотдачи и добросовестного труда. Тех, кто выказывал особые способности, отправляли учиться за границу.

Еще при Иване Грозном, щедро дарившем предприимчивому семейству сибирские земли, Строгановы уже были хозяевами двадцати городов, двухсот деревень и пятнадцати тысяч крепостных.

На свои деньги они возводили крепости, вооружали целые гарнизоны для «бережения от ногайских и других орд». Строгановы чувствовали себя хозяевами, причем вечными хозяевами этой земли, поэтому во всем, что здесь делалось, чувствовались их влияние, их рука.

Фамилия Строгановых становилась синонимом почти неограниченной власти. Им приходилось считаться только с одним конкурентом, от которого не удалось избавиться, – с Демидовыми.

«Богаче Строганова не будешь!» – такая появилась поговорка.

Однако никакие предпринимательские таланты не помогли бы Строгановым достичь невероятного финансового могущества, если б они с самого начала не заявили о себе как люди государственные. То есть понимающие российские нужды, готовые в трудный для страны час, как говорится, тряхнуть мошной. Возвышаться за счет богатств своей земли и не возвращать ей долг – такое и в голову не могло прийти. Вот почему русские государи благоволили к Строгановым: не за красивые глаза, а за славные дела.

А список этих дел длинен. Именно они, верные царевы слуги, снарядили Ермака для похода на Сибирское ханство. И терзавшие русский Север набеги кочевников прекратились. Иван Грозный предоставил Строгановым право беспошлинной торговли на вновь завоеванных землях.

Внутренних смут и переворотов Строгановы сторонились: стояли за законную власть – какую Бог послал. За это в XVII веке царем Василием Шуйским повелено было в грамотах величать Строгановых по имени и отчеству. Эти сибирские предприниматели простого происхождения получили право называться «именитыми людьми». Такое отличие даровалось исключительно членам строгановского клана и, как можно прочитать, «не применялось больше к кому-либо ни до, ни после них».