Девочка кончиками пальцев тихо коснулась рукава человека, молча сидевшего против неё:
— Не надо же…
Манчары вздрогнул, энергичным жестом ладони вытер свои глаза.
— Ешь, Сардана, не торопись, — заботливо сказал он, стараясь скрыть свою тоску и минутную слабость.
— Я наелась… Хозяйка проклянёт…
— Всё, что не доела, возьми с собой.
Девочка проворно собрала оставшиеся куски лепёшки с маслом, кусочки нарезанного мяса и всё это сунула себе за пазуху.
— Сардана, ты не будешь всё время ребёнком. Лет через пять-шесть ты уже станешь взрослым человеком. Думаешь ли ты о том, кем ты будешь, как ты будешь жить?
— Нет… Одна хозяйка знает…
— «Хозяйка»!.. — Манчары грустно улыбнулся. — Считают, что у батраков нет любящего сердца. Это ложь. Наоборот, батрак имеет сердце, умеющее любить сильнее других. Деточка, и к тебе тоже придёт пора любви. Какой-нибудь добрый молодец овладеет твоим сердцем. Говорят, что счастье слепое, и, может быть, ты выйдешь замуж за того парня. Об этом ты тоже не думаешь?
— Нет… — Девочка опустила глаза.
Манчары встал. У огромного пня, торчавшего рядом, он снял слой дёрна вместе с зеленью ягодника, копнул раза два рукой и сделал там углубление, затем обернулся к девочке.
— Сардана, сиди и слушай, что я тебе скажу. Выслушай внимательно и никогда не забывай, — сказал он. Вынул из кармана пальто мешочек и встал у ямки на колени. — Это золотые монеты. Они — твои… Мой подарок.
— О, нет! Не надо… Не надо… Я… — Девочка начала пятиться назад, но Манчары поймал её за руку и поставил рядом с собой.
— Сардана, не отказывайся. Я прошу тебя. Сейчас в этом мире сильнее всего — золото. На золото можно купить всё: пищу и одежду, дом и имущество и даже самых больших тойонов. — Когда он перевернул мешочек, золотые монеты высыпались в ямку, со звоном падая друг на друга. — Деточка, всё это — твоё. Ты сейчас их не трогай. После, когда наступит пора завести свою семью, возьмёшь. Пусть это будет твоим приданым, когда ты выйдешь замуж.
Девочка изумлённым взглядом смотрела на золотые монеты.
— Сейчас не трогай. И не говори об этом никому. Поняла?
— Поняла… — прошептала девочка.
Манчары закопал ямку. Сверху положил прежний дёрн.
— Хорошенько запомни этот пень. Не забывай. Ладно?
Девочка молча кивнула головкой.
— Ну, пусть тебя всегда сопровождают радость и веселье, пусть тебе всегда сопутствуют счастье и удача, моя милая!.. Если только есть счастье в этом мире…
Манчары поцеловал девочку в лоб.
— Ты опаздываешь. Ну, иди…
Затем он быстро сорвал тальниковую завязку с рогов коровы.
Сардана медленно побрела вслед за коровой.
Манчары постоял, посмотрел ей вслед, затем быстро зашагал, но едва успел сделать несколько шагов, как девочка вернулась и догнала его:
— Вы… Вы… Кто вы?
— Что из того, что ты узнаешь, кто я! — усмехнулся Манчары. — Я человек, желающий тебе счастья.
Девочка покачала головой, вопросительно глядя на незнакомца:
— Вы… Манчары, да?
Манчары в знак подтверждения склонил голову.
— Совсем уходите? Подождите немного. Я ради вас разожгу огромный-преогромный дымокур. До самого неба. Ладно?
Манчары утвердительно кивнул головой.
Девочка быстро-быстро замелькала между деревьями, тонущими в белом туманном мареве, и скрылась.
Скоро над хотонами столбом взвился вверх, подпирая тихое ночное небо, синевато-бурый дым.
Манчары долго ещё стоял на месте и пристально смотрел в ту сторону.
— Спасибо, Оленёнок, — шептал он про себя.
В Тарагайском наслеге Мегинского улуса жила богатая вдова, по имени Славная Мария. Эта женщина славна была не только тем, что она имела много скота и несметное богатство. Главное её преимущество перед всеми состояло в том, что женщин, равных ей по красоте, не было в близких и дальних улусах. Лицо, стройная фигура, походка — один её вид радовал внешней красотой, она ещё славилась умом, обаянием, умением держаться в обществе, славилась добротой и благородством.
Манчары захотелось посмотреть на Славную Марию, послушать её умные речи и суждения, посидеть за её богатым гостеприимным столом. И всякий раз, когда он очень болезненно переживал свои неудачи, попав в какую-нибудь беду, ему почему-то вспоминалась эта прославленная женщина. В дни тяжёлых испытаний и страданий, когда он бывал настолько угнетён и подавлен, что чувствовал себя в безысходном положении, словно попал в тупик подземного хода, пред ним мысленно возникал образ этой женщины. И тогда ему казалось, что только эта женщина может развеять тучи на небе, облегчить его опасную и многострадальную жизнь, вернуть ему радость и счастье, свет и благополучие, что только одна она может исцелить израненное сердце его и облегчить всю боль тяжких переживаний. «Разве не сможет понять всех моих мучений, разве не воспримет своим сердцем всех моих нужд и скорбей такая прекрасная, такая умная и благородная женщина?» — думал он. Поэтому он велел устно передать Славной Марии: «Скоро приеду погостить. И пусть не боится — ведь я предупредил её. Пусть ждёт меня».
С того дня прошло десять суток. Прошёл месяц. Начал завершаться сенокос, темнее стали ночи. А Манчары, увлечённый жаждой мести, громил усадьбы именитых богачей правого и левого берегов Лены, где они безнаказанно глумились над бедным людом. Так он и не выбрал момента дойти до того места, куда послал устное извещение.
И только к концу лета Манчары сумел сдержать своё слово. Прибыв ночью, он постучал в дверь дома Славной Марии. Дверь оказалась закрытой на засов.
— Госпожа Славная Мария! Не бойся, не думай, что в твою дверь стучится ночной разбойник в обувке с шерстяной подошвой. Это я, Басылай Манчары, пришёл к тебе, прославленной женщине, имя которой столь широко известно всему белому свету. Прикажи открыть дверь.
Из дому ответа не послышалось. Дверь не открылась. В помещении слышался торопливый шёпот множества людей.
— Откройте дверь! — крикнул Манчары громко.
Ему опять никто не ответил.
Манчары прислушался: в доме послышались торопливые шаги, топот, какая-то возня.
— Если вы не спешите и ещё раздумываете там, то я не такой уж гордый человек, я и сам смогу открыть дверь и войти в дом.
Манчары упёрся одной ногой в косяк и потянул дверь за ручку так, что она затрещала. Он потянул ещё раз, сыромятные ремни засова лопнули, и дверь сразу же распахнулась. Не давая времени опомниться, вытянув вперёд свою пальму, Манчары прыгнул в мрачное чрево тёмного дома. Увидев белевшую в темноте кучку заготовленной лучины, он бросил её в топку камина. Не успевшие ещё потухнуть красные угли сразу же воспламенили лучину, и юрта озарилась ярким светом. При трепетном свете лучины Манчары оглядел освещённую часть юрты и её обстановку. В заломленном набок картузе с кондором, в чёрном суконном пальто нараспашку, опираясь левой рукой на винтовку, а в правой руке держа пальму, он подошёл к спальне хозяйки:
— Прекрасная Мария, прославившаяся на десять улусов, знаменитая на восемь улусов, где же ты? Покажи своё прекрасное личико, позволь послушать твои премудрые речи, угости вкусными яствами, напои шипучим, перебродившим кумысом. Я пришёл к тебе, чтобы познакомиться, явился в твой богатый дом, чтобы погостить. Не сердись, что появился тёмной ночью, побеспокоил тебя и прервал твой сладкий сон. Наверное, ты слышала и хорошо знаешь о моей несчастной судьбе, заставляющей меня избегать дневного света, обрекшей меня на тёмную ночь? И потому отбрось хулу и осуждения, укроти свой гнев. Порадуй меня улыбкой, удели для меня из своего доброго сердца частицу тепла, поделись чистотой своей благостной мысли. Я начинаю просить об этом, хотя прежде никогда не знал, что такое просьба! Я начинаю умолять об этом, хотя никогда прежде не делал этого!
За всё это время в спальне не было слышно никаких признаков присутствия там живого существа.
И только после такой просьбы Манчары, сопя и кряхтя, вылез из-под одеяла престарелый князь Шишигин с белой как снег головой. Он лежал на лавке для гостей, под божницей.
— А я уже думал, что кто-то из родных в беду попал да и заехал ко мне проситься на ночлег. А это, оказывается, прибыл ты, наш милый сыночек, молодец Басылай Манчары, — начал кротко и протяжно старец. Он продолжал сидеть на лавке, свесив босые ноги и накинув на плечи заячье одеяло. — Все люди считают тебя человеком умным — пойми, мыслящим — оцени. Голубушка Мария, по слухам, богатая, а ведь она, по существу, одинокая женщина и живёт тем, что выращивает хилых телят. Представь себе это, вдумайся и смягчись, как печень налима, распушись, как шкурка соболя, посмотри ласковыми глазами, повернись и уйди в солнечную сторону.
Тогда Манчары подошёл к старцу вплотную и, склонившись, процедил ему на ухо сквозь зубы:
— Мошенник князь Шишигин, ты считаешь меня глупым ребёнком и хочешь ввести в заблуждение лживым умом, умаслить своими сладкими словами и выгнать? Лежи и молчи! Если бы ты попался мне в другом месте, то я твою спину сделал бы пёстрой, как у бурундука, а самого заставил бы прыгать лягушкой!
