— Ахмыл, на ауку пойдём? — спросил князь, глядя сверху вниз на татарина.
Лицо того расплылось в улыбке, как же: князь по-татарски назвал бирюка.
— Лядно, — ответил баскак.
Князь и баскак едут впереди. Сокольничие с птицами поодаль. Бескрайнее поле лежало перед ними, раскинувшись белоснежной скатертью. Искрящийся снег резал глаза, заставляя надвигать на лоб косматые шапки. Приложив ладонь над глазами козырьком, князь стал оглядывать местность. Заметив небольшой холм, он направил к нему коня.
Глаза баскака оказались зорче.
— Князь! — воскликнул он, — тама! — и показал куда-то в сторону.
Иван Данилович прищурил глаза и увидел едва заметные точки. Они двигались поперёк поля.
— Да, Ахмыл, ты прав. Там стая бирюков!
Князь стегнул коня, и все сорвались с места.
Вот он, охотничий азарт, который вспыхивает внутри и, забыв обо всём на свете, заставляет нестись вперёд сломя голову. «Лишь бы не ушли», — бьётся мысль у каждого охотника. Кони шли галопом, выбиваясь из сил. Но их седоки в азарте нещадно работали плетьми. Маленький юркий татарский конёк не уступал княжескому. Его ноги мелькали так часто, что порой, когда взбивался снег, казалось, будто он летит по воздуху.
Наконец, охотники приблизились настолько, что серых можно было рассмотреть. Они шли не спеша, опасности ещё не заметили. Впереди здоровый, матёрый волчище. Сразу можно было догадаться, что это вожак. Всадники остановились. Князю и баскаку посадили на рукавники птиц. Звери почувствовали что-то неладное, и стая, как по команде, вдруг остановилась. Вожак отбежал в сторону и поднял вверх голову. А затем неожиданно рванулся вперёд, за ним вся стая. Стало ясно, вожак учуял опасность и повёл стаю за собой. Впереди, у горизонта, виднелась тёмная полоса. Это был лес.
— Пускайте! — заорал сокольничий.
Князь бросил поводья, приподнял левую руку и сорвал с птицы колпачок. Беркут, почувствовав свободу, тяжело взмахнул крыльями, да так, что князю пришлось прятать голову. Видя, что князь пустил беркута, это сделал и баскак. Все, не отрывая глаз, наблюдали, как птицы набирали высоту. И вот они уже не машут крыльями, а медленно парят в вышине, выбирая себе добычу.
Приостановился и бег волков. Звери, почувствовав, что погоня отстала, как-то успокоились. А вот сверху опасность они ещё не чуют. Охотникам видно, как по спирали опускаются птицы, потом камнем ринулись вниз и, вцепившись в спину добычи, железным клювом начали долбить голову. От страха жертва ускорила бег, стремясь этим избавиться от врага. Но бившая из ран ключом кровь привела к потере сил. Постепенно бег зверя замедлился. Он начал ковылять, чтобы вскоре свалиться, орошая белоснежную скатерть алой кровью.
Когда охотники подскочили, птицы гордо восседали над жертвами. Баскак радовался. Его радость передалась и князю. Она у него была двойной. Он понял, что приезд тверских посланцев для баскака будет тайной. И он не мог не радоваться, что его птица добыла бирюка. Князь не очень тяготел к охоте. Но вот добыча была ему приятной, только он удивился тому, что оба беркута почему-то не осмелились напасть на вожака. Птица, а в силе разбирается.
Возвращались все в приподнятом настроении. А на стойбище уже готовились к встрече. На вертеле томились косули, зайцы, куропатки и прочая живность. Выставлены кубки для холодного медка. Поднимая его, князь на мгновение задумался: а как там с гостями? Хотя понимал, что Кочева не подведёт.
Князь был прав. Василий знал своё дело. Тверские бояре от вчерашней попойки проснулись только к обеду. Спросив у Кочева, где князь, надо же было с ним проститься, отблагодарить за такую тёплую встречу, к своему удивлению узнали, что они с ним простились ещё вчера, когда собирались уехать. Но... Бояре были в смущении. Что подумает князь? Василий их успокоил:
— Разве вы не русские люди? Как же по-другому встречать таких дорогих гостей?
Они успокоились и заторопились с отъездом. Даже стали отказываться от обеда, показывая на окна, что скоро солнце скроется за горизонтом. Хитрый Кочева с ними согласился и сказал, что раз так получилось, надо бы зайти к княгине и проститься с ней. Бояре согласились. Омыли опухшие лица, принарядились.
Елена принимала их в гриднице.
Молча выслушав приветствие бояр и полагающую по случаю лесть, она тихим голосом попросила их отобедать с ней. Гости не могли ей отказать. Также и в питье. Княгиня только помочила губы в вине, заставив их осушить кубки. Уезжали они, когда на город опустилась темень. Тверичан опять отнесли в кибитки. Люди Кочева проводили их до Тверской слободы.
Возвращение бояр Александр ждал с нетерпением. Мало ли что Иван Данилович дал когда-то согласие на посещение Твери. Но прошло время, всякое могло случиться. Бояре поведали всё, не таясь. Александр принимал их в гриднице. Готовясь к встрече с московским князем, он сильно её обновил. На стенах появились дорогие восточные ковры, немецкие канделябры. Цветные стёкла, взамен обычных, в сочетании с коврами делали помещение каким-то сказочным. Дубовая, грубой работы, мебель заменена на новую мебель, венгерскую, более изящную. Кроме ковров стены украшали головы медведей, бирюков, оленей вперемежку с дорогим оружием. В общем, в гриднице соединился вкус Запада с восточной роскошью.
Александр внимательно слушал бояр, изредка поглядывая в сторону своей молодой жены, которая находилась в некотором отдалении от него, как бы подчёркивая этим, что в дела мужа она не вмешивается.
— Так, значит, князь встречал вас ночью? — уточнил он сказанное.
— Да, да! — враз подтвердили они.
— И подарки не смотрел?
— Не смотрел! — ответили они.
Князь начинал заводиться:
— И уезжали ночью?
— Ночью, ночью! — опять подтвердили бояре.
— Так! — процедил князь сквозь зубы и нервно вскочил. — Заелся москвитянин.
Он расценил действия Ивана Даниловича как неуважение к нему и даже как...
насмешку.
— Ему надо устроить новое Бортенево! — вырвалось у него из груди.
Услышав эти слова, княгиня на мгновение даже побледнела. Но быстро взяла себя в руки.
— Милый! — серебряным колокольчиком зазвучал её ласковый голосок. — А может, он хочет в тайне сохранить ваши встречи?
Бояре переглянулись меж собой. Растерянно посмотрел на них князь.
— А это ещё зачем? — поворачиваясь к жене, спросил он.
— А затем, — губки её расплылись в улыбке, — чтобы не вызвать сомнения в вашей верности Великому повелителю. Вдруг тот подумает о сговоре?
Князь сел и задумался. А по лицам бояр можно было прочитать: «А ведь верно сказано. Хан спокоен, когда князья грызутся меж собой. А тут — дружба. Умён московит, ничего не скажешь. А баба?!»
— Думаю, он и к нам ночью завалится, — уверенно заявил Александр Романович, забрасывая космы на плешину.
Боярин как в воду глядел. Прослышав, что князь московский приезжает к ним в гости, в назначенный срок народ с утра повалил на улицы. Целый день прождали. Да всё зря. Не приехал.
— Обман! — заговорили они под вечер, разочарованные в своих ожиданиях. — Чтобы этот гордец приехал к нам, не в жисть!
Стража закрыла ворота. Галки расселись по местам. И вдруг в ворота кто-то постучал. Властно, уверенно.
— Эй, хто там? — воскликнул стражник, приготовившийся спать до утра.
— Боярин Кочева, — послышалось со стороны.
Это имя хорошо знали в Твери. Страх внезапно овладел стражником: «Неуж сам?». Вместо того, чтобы открыть ворота, крикнув: «Я щас», он побежал к сотнику. Тот, услышав о госте, приказал бегом вернуться и впустить приехавших, а сам опрометью бросился к князю.
Неизвестно почему, но князь не поверил словам боярина Александра Романовича. Он в ожидании томился весь день. Посылал сколько раз дворских, чтобы те проверили подъездную дорогу. Но тех, кого ждал князь, не было. Плюнув в сердцах, он пошёл к себе в опочивальню, оставив надежду на другой день. Князь, стоя перед иконами, совершал вечернюю молитву перед сном, когда неожиданный скрип двери заставил его повернуть голову. Увидя на пороге сотского, сердце ёкнуло: «Что-то случилось!». Но не успел спросить, как тот выпалил:
— Гости!
Князь быстренько, перекрестившись, бросился в сени за сотником. На ходу набросив корзно, выскочил на крыльцо. А на дворе уже властвовала темнота. Александр посмотрел по сторонам, чтобы кого-нибудь послать за факелом, но рядом никого не было. Пришлось самому возвращаться в хоромы за факелом. Пока его нашёл, сотник тем временем уже открывал ворога, впуская запоздавших гостей. Когда князь вновь вернулся на крыльцо, подняв факел, увидел, что во двор въезжают какие-то люди. Их немного, от силы человек десять. Но по виду то были кметы.
Один из них спрыгнул с коня, бросив узду подбежавшему сотнику, и, легко, пружинисто прыгая через ступеньки, стал подниматься по крыльцу. Князь стоял растерянный, не зная, куда сунуть огнище. На его счастье, высыпала дворня, и он, обрадовавшись, сунул факел первому из них. Тем временем, раздвигая дворню рукой, гость подошёл к князю. Ростом он был на полголовы ниже хозяина, но широк в плечах, и чувствовалось, что налит силой. Он обнял князя и даже легко, дружески приподнял его.
