Одна из тетиных названых сестер вышила эту историю на носовом платке и подарила ей. Тетя вынула кусочек материи и осторожно развернула его. Мы с Прекрасной Луной подошли и сели рядом с ней, чтобы следить за вышитыми иероглифами, пока она будет петь.
«У одной женщины было три брата, — начала Тетя. — У всех братьев были жены, но она сама была не замужем. Несмотря на то, что она была добродетельна и работяща, ее братья не давали ей приданого. Как она была несчастна! Что она могла сделать?
Голос моей матери ответил: «Она была так несчастна, что пошла ночью в сад и повесилась на высоком дереве».
Прекрасная Луна, моя сестра, названые сестры и я хором запели: «Старший брат идет по саду и притворяется, что не видит ее. Второй брат идет по саду и притворяется, что не видит ее. Третий Брат видит ее, рыдает и приносит ее тело в дом».
Мама через всю комнату посмотрела на меня и поймала мой взгляд. Она улыбнулась, возможно, довольная тем, что я не пропустила ни слова.
Тетя начала новый круг истории. «У одной женщины было три брата. Когда она умерла, никто не захотел позаботиться о ее теле. Хотя она была добродетельна и работяща, ее братья не позаботились о ней. Как это было жестоко! Что же будет с ней?»
«На нее не обращают внимания после смерти, как не обращали внимания при жизни, пока ее тело не начинает смердеть», — пропела Мама.
И снова мы пропели хором: «Старший брат дает кусок материи, чтобы покрыть ее тело. Второй брат дает два куска материи. Третий брат заворачивает ее во столько кусков материи, во сколько может так, чтобы ей было тепло в загробном мире».
«У одной женщины было три брата, — продолжила Тетя. — Одев ее для мира духов, братья не хотят тратить деньги на гроб. Хотя она была добродетельна и работяща, ее братья скупятся. Как это нечестно! Обретет ли она когда-нибудь покой?»
«Совсем одна, совсем одна, — пропела Мама, — она обдумывает дни своих посещений».
Тетя пальцем вела по иероглифам, а мы старались следовать за ней, хотя еще не могли бегло читать.
«Старший брат говорит: мы не должны нести ее в ящике. Ей и так хорошо». Второй брат говорит: «Мы можем взять тот старый ящик в сарае». Третий брат говорит: «Вот все мои деньги. Я пойду и куплю гроб».
Когда мы подошли к концу, ритм истории изменился. Тетя запела: «У одной женщины было три брата. Они зашли далеко, но что теперь будет с их сестрой? Старший брат нищ духом, второй брат холоден сердцем, но в третьем брате любовь может все превзойти».
Названые сестры дали нам с Прекрасной Луной закончить историю. «Старший брат говорит: «Давайте похороним ее здесь, у дороги, где ходят буйволы» (имея в виду то, что ее буду вечно топтать). «Второй брат говорит: «Давайте похороним ее здесь, под мостом» (имея в виду, что ее унесет вода). «Но третий брат — добрый сердцем, истинный родственник — говорит: «Мы похороним ее здесь, за домом, чтобы все помнили ее. И в конце концов сестра, у которой была несчастная жизнь, обрела великое счастье в загробном мире».
Я любила эту историю. Было приятно напевать вместе с Мамой и остальными, но со времени смерти моей бабушки и моей сестры я лучше понимала ее смысл. История показывала мне, какой разной ценность девочки или женщины может быть для разных людей. Она также давала практическое руководство, как заботиться о тех, кого любишь, после их смерти — как обращаться с телом, какой должна быть вечная одежда, кто и где должен быть похоронен. Моя семья изо всех сил старалась следовать этим правилам, и я тоже буду, когда стану женой и матерью.
* * *
На следующий день после празднования Дня Боя Буйволов к нам прибыла Мадам Ван. Я начала ненавидеть ее посещения, потому что они всегда приносили лишние волнения нашей семье. Конечно, все были довольны предстоящим хорошим браком Старшей Сестры. Конечно, все были в восторге от того, что Старший Брат женится и в дом войдет первая наша невестка. Но у нас недавно были похороны. Если оставить эмоции в стороне, эти печальные и счастливые события требовали расходов на двое похорон и на две свадьбы. Теперь стало еще важнее, чтобы я вступила в выгодный брак. Только так мы могли выжить.
Мадам Ван поднялась наверх в женскую комнату, осмотрела вышивки Старшей Сестры и похвалила ее за хорошее качество работы. Потом она села на табурет спиной к окну и даже не смотрела в мою сторону. Мама, которая только начала осознавать свое новое положение — главной женщины в нашей семье — знаком приказала Тете принести чай. В ожидании чая Мадам Ван говорила о погоде, о планах относительно предстоящей храмовой ярмарки, о погрузке товаров, которые прибыли по реке из Гуйлиня. Когда чай был разлит, Мадам Ван перешла к делу.
«Дражайшая Мать, — начала она, — мы раньше обсуждали некоторые возможности, открывающиеся перед вашей дочерью. Похоже, брак в хорошей семье в деревне Тункоу ей обеспечен». Она наклонилась вперед и доверительно сообщила: «У меня есть там некоторый интерес. Всего через несколько лет я навещу вас и вашего мужа для заключения Договора о Родстве». Она снова выпрямилась и откашлялась. «Но сегодня я пришла, чтобы предложить союз иного рода. Как вы помните, в первый день, когда мы встретились, я увидела для Лилии возможность стать лаотун». Мадам Ван подождала, пока это дойдет до нашего сознания, затем продолжила: «Деревня Тункоу находится в сорока пяти минутах ходьбы отсюда. Большинство семей там из рода Лу. Среди них есть девочка, которая может стать для Лилии лаотун. Ее зовут Снежный Цветок».
Первый же мамин вопрос показал мне и всем остальным, что она не только не забыла о предложении, которое Мадам Ван сделала во время своего первого визита, но и обдумывала эту возможность.
«А как насчет восьми знаков? — спросила Мама. Мягкость ее голоса плохо скрывала ее решимость. — Я не вижу проку в таком союзе, если восемь знаков не совпадают».
«Матушка, я бы не пришла к вам сегодня, если бы восемь знаков не совпадали, — спокойно ответила Мадам Ван. — Лилия и Снежный Цветок родились в год лошади, в одном месяце и, если обе матери сказали мне правду, в один и тот же день и час. У Лилии и Снежного Цветка одинаковое количество братьев и сестер, и каждая из них — третий ребенок в семье…»
«Но…»
Мадам Ван подняла руку, не давая моей матери продолжить.
«Я отвечу на ваш вопрос, прежде чем вы зададите его: да, третья дочь в семье Лу тоже ушла к предкам. Обстоятельства этого события не имеют значения, так как никто не думает о потере ребенка, тем более, дочери». — Мадам Ван посмотрела на Маму тяжелым взглядом, практически вынуждая ее заговорить. Когда Мама отвела взгляд, Мадам Ван продолжила: «Лилия и Снежный Цветок одинакового роста, одинаково красивы и, что самое важное, их ноги были перебинтованы в один день. Прадедушка Снежного Цветка имел ученую степень цзиньши, поэтому общественное и экономическое положение девочек не совпадают». Мадам Ван не надо было объяснять, что если в этой семье был среди предков императорский ученый самого высокого ранга, то она действительно зажиточная и обладает большими связями.
«Мать Снежного Цветка не возражает против этих рассуждений, поскольку обе девочки совпадают во многом».
Мама спокойно кивнула. Обезьяна в ней впитывала все вышесказанное, а мне хотелось взлететь со своего стула, побежать на берег реки и там кричать от волнения. Я взглянула на Тетю. Я ожидала увидеть провал ее рта, растянутый в улыбке, однако она держала рот крепко закрытым, как будто пыталась скрыть свое восхищение. Весь ее вид являл собой картину спокойствия и благовоспитанности, только ее пальцы нервно шевелились, напоминая стайку маленьких угрей. Тетя лучше всех нас понимала важность этой встречи. Я украдкой взглянула на Прекрасную Луну и Старшую Сестру. Их глаза сверкали, они были счастливы за меня.
О, у нас будет о чем поговорить сегодня вечером, когда взрослые пойдут спать!
«Хотя обычно я делаю такое предложение во время праздника Середины Осени[10], когда девочкам исполняется восемь или девять лет, — заметила Мадам Ван, — в данный момент я чувствую, что заключение этого союза будет особенно благоприятно для вашей дочери. Она идеальна во многих отношениях, но ее обучение домоводству требует усовершенствования, чтобы соответствовать ведению домашнего хозяйства в семье более высокого положения».
«Моя дочь не такая, какой ей следовало бы быть, — согласилась Мама, сохраняя безразличный вид. — Она упряма и непослушна. Я не думаю, что это хорошая мысль. Лучше быть несовершенной гроздью винограда среди нескольких названых сестер, чем разочаровывать девочку высокого положения».
Мой недавний восторг поглотила черная пучина. Хотя я хорошо знала свою мать, я не была достаточно взрослой, чтобы понять: ее кислые слова являются частью переговоров. Точно так же, как я не знала, что многие подобные соображения будут высказаны, когда мой отец и сваха усядутся обсуждать мой предстоящий брак. Выставляя меня в недостойном виде, мои родители ограждали себя от жалоб, которые семья моего мужа или моей лаотун могли бы высказать в мой адрес. Таким образом они могли также урезать те тайные суммы, которые должны были свахе, и уменьшить стоимость моего приданого.
