Я часто вспоминаю эти первые месяцы моего бинтования. Я вспоминаю, как Мама, Тетя, Бабушка и даже Старшая Сестра цитировали некоторые высказывания, чтобы подбодрить нас. Одно из них такое: «Выйдешь замуж за цыпленка — живи с цыпленком; выйдешь замуж за петуха — живи с петухом». Я слышала слова, по, как часто бывало в то время, не понимала их значения. Размер ступни определял, насколько велики мои шансы выйти замуж. Для будущих родственников моя маленькая нога служила доказательством моей личной дисциплины и способности переносить боль деторождения, а также любые трудности, которые могли быть впереди. Мои маленькие ноги показывали всем мое послушание в семье родителей, и особенно умение повиноваться матери, что производило хорошее впечатление на мою будущую свекровь. Туфли, которые я вышила, символизировали для будущих родственников мои способности к вышиванию, а значит, мое домашнее обучение. И хотя тогда я ничего об этом не знала, мои ноги были тем, чем восхищался мой муж во время интимных моментов между мужчиной и женщиной. Его желание видеть их и держать в своих руках никогда не ослабевало за всю нашу жизнь, даже после того, как я родила пятерых детей, даже после того, как все остальные части моего тела перестали быть соблазнительными.
Шесть месяцев прошло с начала нашего бинтования, два месяца после смерти Бабушки и Третьей Сестры. Снег сошел, земля оттаяла, и Бабушку с Третьей Сестрой подготовили к похоронам. Три события было в жизни людей Яо — нет, в жизни всех китайцев, — на которые тратились деньги: рождение, заключение брака и смерть. Мы все хотели удачно родиться и удачно выйти замуж ими жениться; мы все хотели спокойно умереть и быть достойно похороненными. Но судьба и жизненные обстоятельства влияют на эти три события, как ни на что другое. Бабушка была матриархом и вела примерную жизнь, Младшая Сестра не совершила ничего. Папа и Дядя собрали все деньги, которые у них были, и заплатили гробовщику в Шанхае, чтоб он сделал хороший гроб для Бабушки. Папа и Дядя сколотили маленький ящик для Третьей Сестры. Бабушкины названые сестры пришли снова, и, наконец, похороны состоялись.
И снова я увидела, насколько мы бедны. Если бы у нас были деньги, то Папа, возможно, построил бы вдовью памятную арку для Бабушки. Может быть, он позвал бы прорицателя, чтобы определить подходящее место для могилы с самым лучшим фэншуй, или нанял паланкин, чтобы отнести свою дочь и свою племянницу, которые до сих пор не могли далеко ходить, к могиле Бабушки и Третьей Сестры. Но это было невозможно. Мама несла меня на спине, а Тетя несла Прекрасную Луну. Наша маленькая процессия подошла к месту, расположенному недалеко от нашего дома, на арендованной нами земле. Пана и Дядя сделали коутоу три раза подряд. Мама легла на могильную насыпь и просила прошения. Мы сожгли бумажные деньги, но мы не могли предложить присутствующим на похоронах никаких подарков, кроме сладостей.
Хотя Бабушка не могла читать нушу, все же у нее были книги третьего дня свадьбы, подаренные ей много лет назад. Эти книги вместе с другими немногочисленными сокровищами были собраны двумя ее назваными сестрами и сожжены на ее могиле, чтобы написанные там слова сопровождали Бабушку в загробном мире. Они спели вместе: «Мы надеемся, что ты увидишь остальных наших названых сестер. Вы трое будете счастливы. Не забывай нас. Нас связывают нити, даже если корни лотоса обрублены. Такова сила и продолжительность нашей дружбы».
Ничего не было сказано о Третьей Сестре. Даже у Старшего Брата не было для нее никаких посланий. Поскольку у нее не было ничего написанного ею самой, Тетя, Старшая Сестра, Прекрасная Луна и я написали послания нушу, чтобы представить ее нашим предкам, а потом мы сожгли их.
Несмотря на то, что начался трехлетний период траура по Бабушке, жизнь продолжалась. Я пережила самый болезненный период своего бинтования. Моей матери уже не приходилось так много бить меня, а боль от перебинтованных ног уменьшилась. Самым приятным для нас с Прекрасной Луной было теперь сидеть и позволять нашим ступням принимать свою новую форму. В утренние часы мы обе под присмотром Старшей Сестры учились делать новые стежки. Немного позже Мама учила меня прясть; после полудня мы ткали. Прекрасная Луна и ее мать выполняли те же уроки, только в обратном порядке. Вечером мы упражнялись в нушу, и Тетя учила нас простым словам с терпением и большим юмором.
Теперь, когда ей не нужно было надзирать за бинтованием Третьей Сестры, Старшая Сестра, которой было одиннадцать лет, вернулась к занятиям по домоводству. Мадам Гао, местная сваха, регулярно приходила обсудить Договор о Родстве, первую из пяти стадий брачного процесса, как для Старшего Брата, так и для Старшей Сестры. Для Старшего Брата нашлась девочка из семьи, подобной нашей, в Гаоцзя, родной деревне Мадам Гао. Для потенциальной будущей невестки это было хорошо, так как у Мадам Гао было столько дел в обеих наших деревнях, что письма нушу из деревни в деревню можно было посылать регулярно. Кроме того. Тетя была родом из Гаоцзя. Теперь она могла переписываться со своей семьей чаще. Она так радовалась, что целыми днями можно было видеть ее улыбку, появлявшуюся из пещеры ее рта с кривыми зубами.
Старшая Сестра, хорошенькая и спокойная по характеру, как признавали все, кто ее видел, должна была выйти замуж в семью лучше нашей, жившую в отдаленной деревне Гэтань. Мы печалились о том, что со временем не сможем видеться с ней так часто, как хотелось бы, но все же до фактического брака она будет оставаться с нами еще шесть лет, а потом еще два или три года, пока не покинет дом навсегда. Как известно, в нашей деревне мы следуем обычаю було фуцзя, согласно которому жена не живет постоянно в доме мужа, пока не забеременеет.
Мадам Гао ни в чем не походила на Мадам Ван. Ее можно было описать одним словом — грубая. Если Мадам Ван носила шелк, то Мадам Гао одевалась в платье из домотканого хлопка. Если речи Мадам Ван были мягкими да гладкими, как гусиный жир, то речи Мадам Гао походили на хриплый лай деревенских собак. Она входила в женскую комнату, взгромождалась на табурет и требовала, чтобы все девочки в семье И показали ей свои ноги. Конечно, Старшая Сестра и Прекрасная Луна подчинялись. Но, хотя моя судьба находилась в руках Мадам Ван, Мама велела, чтобы я тоже показывала ей свои ноги. А какие вещи она говорила! «Щель у нее глубокая, словно щелки у девочек внутри. Ее муж будет счастлив». Или: «Ее пятка изогнута, как мешочек, а большой палец так выдается вперед, что будет напоминать мужу о его собственном члене. Этот счастливчик целый день будет думать о постельных делах». В то время я не понимала значения ее слов. Когда же поняла, то была в смятении от того, что подобные вещи она произносила в присутствии Мамы и Тети. Но они смеялись вместе со свахой. Мы втроем присоединялись к их веселью, однако, как я сказала, смысл этих слов находился за пределами наших знаний и нашего опыта.
В этом году на восьмой день четвертого лунного месяца названые сестры Старшей Сестры встретились в нашем доме для того, чтобы отпраздновать День Боя Буйволов. Все пять девочек уже показали, как хорошо они будут вести свое будущее хозяйство, отдав нам на хранение рис, который их семьи вручили им для образования их сестричества и для праздников. Каждая девочка принесла излома какое-нибудь блюдо: суп из рисовой лапши, свекольную ботву с яйцами, свиные ножки в чесночном соусе, заготовленную длинную фасоль и сладкие рисовые пирожки. Много еды они приготовили сообща, при этом все девочки лепили клецки, которые варили на пару, а потом макали в соевый соус, смешанный с лимонным соком и красным перцем. Они ели, смеялись и рассказывали истории нушу, такие как «История о Саньгу», в которой дочь богатого человека оставалась верной своему бедному мужу несмотря на многие превратности судьбы, пока они не были вознаграждены за свою верность и не стали мандаринами; или «Волшебный Карп», где рыба превращалась в красивую молодую женщину, которая потом влюбилась в блестящего ученого, только чтобы обнаружить свое истинное обличье.
Но их любимой историей была «История о женщине с тремя братьями». Они не знали ее всю целиком, но не просили Маму намекнуть с помощью вопросов и ответов, хотя она помнила многие слова. Вместо нее они попросили Тетю направлять их рассказ. Мы с Прекрасной Луной присоединились к их горячим просьбам, потому что эта прекрасная правдивая история, трагическая и одновременно странно смешная, была для нас хорошим поводом поупражняться в пении, связанном с нашим тайным женским письмом.
Одна из тетиных названых сестер вышила эту историю на носовом платке и подарила ей. Тетя вынула кусочек материи и осторожно развернула его. Мы с Прекрасной Луной подошли и сели рядом с ней, чтобы следить за вышитыми иероглифами, пока она будет петь.
