- Этот мужчина. Какую цену он получит?
Аукционист поджал губы и приподнял бровь. - Кто может сказать, господин? В конце концов, это торги. Любой может сегодня назначить цену такому человеку в такой ситуации, мой дорогой господин!
Катон нахмурился. - Избавь меня от торговых трюков. Сколько?
Другой мужчина на мгновение заколебался, оценивая римлянина и пытаясь вычислить, сколько он может себе позволить. - Четыреста денариев были бы справедливой ценой за Фламиния, господин.
Катон в свою очередь насмешливо фыркнул. - Чепуха. Он и вполовину того не стоит. Еще несколько лет, и этот человек ни на что не сгодится. Он станет просто еще одним ртом, который нужно будет кормить вдвое дольше, прежде чем он, наконец, закончит. Я дам тебе за него сто пятьдесят. Это больше той цены, которую ты за него выручишь на торгах, и ты это знаешь.
Подобострастное выражение лица аукциониста исчезло. - Двести пятьдесят, и он твой.
Катон хмыкнул и повернулся, чтобы взвалить Луция на плечи. - Пошли, сынок. Этот толстый дурак зря тратит наше время. Пойдем.
- Двести двадцать пять, господин!
Катон заколебался. - Сто восемьдесят. И ни на один денарий больше.
- Да нет же, господин! Он точно стоит большего. Как минимум двести.
- По рукам!, - Катон протянул ладонь и твердо схватил руку аукциониста. - Значит двести.
Аукционист стиснул зубы и кивнул. - Вы можете заплатить моему помощнику. Вон там, за помостом.
- Нет. Я хочу, чтобы он был доставлен в мой дом. Ты знаешь Юсефа, мастера по серебряным украшениям? - Катон указал на улицу, ведущую к дому.
- Я его знаю.
- Приведи раба завтра утром. Тогда я приготовлю деньги.
Аукционист потер руки. - Залог – это обычное дело, мой дорогой господин.
- Я командир преторианской когорты командующего Корбулона. Даю слово, деньги будут выплачены тебе, - Катон уставился на мужчину, осмелившегося бросить ему вызов. Другой мужчина сглотнул и неохотно кивнул.
- Слово римского офицера бесценно, дорогой господин. Как пожелаешь.
Катон взглянул на Фламиния и уловил проблеск чувства на лице мужчины. «Это могло означать благодарность», - подумал он. Или обиду. Сказать было невозможно. Он откашлялся и кивнул рабу. - Увидимся завтра.
- Да, господин.
Когда аукционист направил Фламиния к загонам за помостом, Катон отвернулся и продолжил свое продвижение по краю рынка, направляясь к «Чаше Креза» на перекрестке на дальней стороне. Он крепко держал Луция за щиколотки, а его сын сложил свои маленькие ручонки на макушке Катона, чтобы лучше держаться.
- Почему ты купил этого человека, отец?
Катон на мгновение задумался. На самом деле он был оскорблен перспективой продажи ветерана в рабство. Он прослужил достаточно долго, чтобы знать многих людей, которые рисковали своей жизнью ради Рима и своих товарищей. Именно последнее значило для него больше всего. Солдаты заботились друг о друге. Это были самые священные узы из всех. Лучше, если Фламиний будет взят на службу к Катону, чем если он будет работать до смерти на полях или в шахтах. Луций был слишком молод, чтобы все это понимать.
- Мне нужен кто-то, кто заменит Петронеллу теперь, когда она выходит замуж за Макрона.
- Она оставляет нас? - с тревогой спросил Луций.
- Нет, - заверил его Катон. - Но нам понадобится кто-то, кто позаботится о тебе и научит тебя тренироваться и сражаться. Старый солдат – лучший человек для этой работы.
- А что насчет дяди Макрона? Он же тоже старый.
Катон рассмеялся. - Я бы не стал это говорить ему в лицо, будь я на твоем месте.
- Это заставит его сердиться, отец?
- Ты даже и представить себе не можешь как...
Катон шагал следом за узкой телегой с мулом и проследовал за ней через толпу, пока они не достигли арочного входа в «Чашу Креза». Искусно нарисованное изображение улыбающегося человека, поднимающего огромную золотую чашу, украшало стену у арки. В дальней стороне был большой двор, заполненный столами и скамейками. Слуги суетились взад и вперед с кувшинами с вином и гроздьями дешевых чашек или подносами с тушеным мясом и буханками хлеба.
Большинство первых клиентов уже позавтракали, и за столиками было много места. Катон снял Луция с плеч и, понимающе улыбаясь, оглянулся, увидев знакомую фигуру, сидящую в самом дальнем от входа углу. На его столе рядом с большим кувшином с вином лежал аккуратно связанный узелок ткани. Катон увидел, что волосы мужчины были подстрижены и уложены так же аккуратно, как и у Луция, а утонченный вид дополняла только что выбритая челюсть. Рядом с ним, привязанная к ножке стола, сидела свинья, оглядывая людей во дворе со скучающим выражением на рыле.
- Давай присоединимся к дяде Макрону, ладно?
Пока они шли через двор, Макрон продолжал смотреть в свою чашку, с которой осторожно отпивал.
- Это новое домашнее животное, дядя Макрон?
Центурион вздрогнул и виновато поднял глаза и увидел, что мальчик указывает на свинью.
- Домашнее животное?, - он взглянул на свинью, которая посмотрела на него и хрюкнула. - Э, нет. Не домашнее животное.
Луций вырвал руку из хватки отца и наклонился к свинье, похлопав ее между ушей. Свинья потерлась мордой о нижнюю сторону руки мальчика.
- Я ему нравлюсь!
- Это она, - сказал Макрон. - И я бы не стал с ней слишком дружить. Она не не останется с нами надолго.
- Ой, - разочарованно ответил Луций. - Разве мы не можем оставить ее?
- Думаю, это вопрос к Петронелле. В любом случае, что вы двое здесь делаете?
- Пришли на завтрак, - сказал Катон. Он взглянул на прилавок в задней части двора и жестом пригласил одну из служанок. - Сейчас мало надежды на то, что нам накроют дома. Не возражаешь, если мы присоединимся к тебе?
- Пожалуйста, вперед.
Катон присел на скамейку напротив Макрона, а Луций сел на краю и продолжал суетиться со свиньей.
Когда пришла служанка, Катон заказал хлеб, бараньи отбивные и немного разбавленного вина. Он указал на кувшин с вином Макрона. - Может еще один?
- Лучше не надо. Если она подумает, что я пьян, будет кровь.
Когда девушка поспешила обратно к стойке, Катон на мгновение взглянул на своего друга. - Есть сомнения?
Макрон нахмурился. - Нет. Никаких. Она женщина моей мечты. Просто... что ж, это большая перемена в моей жизни. Я не знаю, что и думать.
- Как бы то ни было, я думаю, что Петронелла идеально подходит для тебя. Ты счастливчик, друг мой.
- Я знаю.
Наступило короткое молчание, прежде чем Катон наклонился вперед на локтях и скрестил руки. - Так в чем проблема? Очевидно, что тебя что-то беспокоит.
Макрон вздохнул. - Ты видишь меня женатым человеком? Честно? Я солдат. Это все, что я когда-либо знал. Как будто я не могу вспомнить, кем был еще. А теперь я собираюсь провести свою последнюю кампанию, а затем бросить все, чтобы пойти и управлять той гостиницей в Лондиниуме. Это чертовски большая перемена в моей жизни, вот что это такое.
- С тобой все будет хорошо. Я уверен в этом. К тому же ты не можешь быть солдатом вечно. Лучше всего остановиться на пике, пока ты еще в хорошей форме и у тебя есть большая часть зубов... которых у тебя может и не стать, если ты будешь прятаться здесь, и не вернешься домой, чтобы помочь с приготовлениями.
- Я помогаю с подготовкой, тем что не слоняюсь под ногами, - улыбнулся Макрон. - Нет смысла предоставлять моей женщине еще одного человека, на которого можно орать.
Они вместе посмеялись, прежде чем служанка вернулась с подносом над головой, изо всех сил стараясь не быть ощупанной посетителями по пути. Она поставила его на стол, раскрыв содержимое деревянного блюда, заполненного жареными кусками баранины, и корзиной с маленькими буханками хлеба. Там был также кувшин с разбавленным вином и три чаши. Катон достал кошель и оплатил заказ, а так как это был праздничный день, он добавил денарий в качестве чаевых. Ее глаза расширились, и она пробормотала благодарность, прежде чем оглянуться и сунуть серебряную монету в маленький кошелек, висящий у нее на шее. Когда она поспешила прочь, Макрон прищелкнул языком.
