тестю Филиппа и давнему непримиримому врагу Вильгельма. Король Филипп согласился помочь беглецу и даже предложил ему в ленное владение территорию на побережье Ла-Манша, которую можно было бы использовать как базу для военного реванша. Но Эдгар Этелинг, поняв, что не сможет обеспечить себе поддержку в Англии, от затеи отказался и примирился с Вильгельмом.
Он-то примирился, а вот Филипп своих идей не оставил. И как только против Вильгельма взбунтовался его старший сын Роберт Куртгёз (Коротконогий или Короткие Штаны), король немедленно его поддержал. Причем дважды. Ситуация на границе с Нормандией то обострялась, то успокаивалась, но в 1087 году Вильгельм Завоеватель умер. Между прочим, вследствие неудачного падения с лошади. Что ж за напасть-то на королей! На английский престол сел его средний сын Вильгельм Рыжий (Руфус), а старший, Роберт Куртгёз, получил в свое владение Нормандию. Теперь потенциально опасным герцогством руководил дружбан короля Филиппа, и можно было успокоиться и заняться личными делами.
А с личными делами все было не очень, прямо скажем. На падчерице Роберта Фризского, Берте Голландской, король женился в 1072 году. В этом браке родились пять детей, трое из которых до зрелых лет не дожили, умерли совсем юными. Остались дочь Констанция и сын Людовик, которому предстояло стать следующим королем Франции. В 1090 году, после 18 лет брака, король вдруг отправил свою супругу в замок Монтрёй-сюр-Мер. Вроде как ни с того ни с сего. Во всяком случае, ни в одном из множества прочитанных трудов по истории Франции я не нашла указания на причины такого решения. Правда, Ги Бретон в художественной форме утверждает, что Берта сильно растолстела, тем самым вызвав физическое отвращение у своего мужа. Я было решила, что это авторский вымысел «для красивости», однако в серьезном научном труде натолкнулась на описание Людовика, сына Филиппа и Берты, где сказано, что он страдал склонностью к ожирению, «так же как отец и мать». Стало быть, Бретон в этом пункте нас не обманул. По-видимому, на эти же источники опирался и А. Ладинский, когда описывал Филиппа как мужчину рослого, но с юношества склонного к полноте, а к тридцати годам ставшего тучным. Если Берта действительно страдала от лишнего веса, то хочется сказать королю Филиппу: «Ой-ой-ой, кто бы говорил! На себя посмотри!»
А в 1092 году Филипп Первый вдруг решил, что ему обязательно нужно жениться на Бертраде де Монфор. То ли внезапно пал жертвой любовного недуга, то ли какие-то политические соображения его посетили, но решение короля было твердым, несмотря на то что Бертрада состояла в законном браке, а сам король – все еще женат, хоть и проживал раздельно с Бертой. Что же это за дама, ради которой монарх кидается в такие головокружительные авантюры?
Начнем с того, что мужем ее был Фульк Четвертый де Решен, граф Анжуйский. Тот самый, который воевал со своим старшим братом за наследство, победил, братишку упек в темницу, а Филиппу отжалел свое родовое владение Гатине. Вспомнили? Фульк Четвертый очень любил жениться. И разводиться тоже любил. Первая его жена умерла, успев родить одну дочь, со второй, третьей и четвертой супругами он разводился то ли по причине близкого родства, то ли еще как-то, никто точно не знает. Да и само количество его разведенных жен до сих пор под вопросом: то ли их было три, то ли все-таки две. На 19-летней Бертраде де Монфор Фульк женился в 1089 году, когда ему было 46 лет, через три года, в 1092 году, у них родился сын. Впрочем, в источниках дата его рождения «пляшет» в интервале от 1089-го до 1092 года. Зато другая дата во всех источниках указывается одинаково: 15 мая 1092 года. Именно в эту ночь люди короля Филиппа похитили прекрасную Бертраду, чтобы король мог на ней жениться.
Звучит, конечно, совершенно бредово. К чему эти африканские страсти, когда можно без проблем получить развод? История этого более чем странного похищения описывается по-разному. Одни авторы утверждают, что Филипп безумно влюбился и настоял на тайном отъезде возлюбленной из владений ее старого и противного мужа. Другие утверждают, что Бертрада чувствовала себя крайне неуверенно, находясь в браке с мужчиной, любившим разводиться, и искала для себя более надежного партнера. Узнав, что Филипп Первый отослал от себя супругу, направила ему некое «предложение», а когда король увидел, как обольстительна жена графа Анжуйского… В общем, инициатива похищения, как пишут, исходила, вероятнее всего, от самой графини. Как уж там было на самом деле – пока не установлено, но Филипп в 1092 году сочетался браком с Бертрадой де Монфор. При том что она была замужем, а он женат. Как такое вообще могло произойти? Архиепископ Реймсский и епископ Санлисский согласились благословить их союз. Очень хотелось бы знать, на каком основании, ведь жених и невеста на момент венчания состояли в законных браках.
Если Раулю де Крепи, второму мужу Анны Ярославны, еще повезло, то Филиппу Первому – уже нет. Для своей любовной кампании он выбрал неудачный момент: именно в это время реформа Церкви начала влиять на все, что связано с институтом брака. Союз, заключенный пред лицом Господа, провозгласили святым и нерасторжимым. Фронтменом новой церковной идеологии стал епископ Ив (Иво) Шартрский. Он решительно осудил второй брак короля, отказался от приглашения на королевскую свадьбу и написал Филиппу суровое письмо, в котором недвусмысленно высказался насчет двоеженства, дескать, не признаю ваш брак до тех пор, пока союз с Бертой Голландской не будет официально и законно расторгнут. Епископ в письме предупредил короля, что брак с Бертрадой является преградой для спасения души Филиппа и великой угрозой для королевского сана.
Филипп не только не внял увещеваниям епископа – он его лишил свободы примерно на полтора-два года, заперев в замке Пюизе. А в 1094 году умерла Берта Голландская, и король вместе с архиепископом Реймсским решили, что теперь дело на мази: нужно быстренько созвать собор в Реймсе, несговорчивого епископа Ива выгнать из Шартра поганой метлой и узаконить брак с Бертрадой. Однако эти хитрецы-мудрецы не учли целый ряд обстоятельств. Во-первых, Иву Шартрскому покровительствовал папа Урбан Второй, который сам рукоположил его, несмотря на то что в Шартрском епископате Ива приняли плохо и противились его назначению. Во-вторых, Ив был далеко не одинок в своих воззрениях на святость и нерасторжимость брака, и на соборе многие священники его поддержали. И в-третьих, Берта, конечно, умерла, а куда девать Фулька Анжуйского, законного мужа Бертрады? Он жив-здоров, и брак между Фульком и Бертрадой как был,
