этой точки зрения версия А. Ладинского выглядит убедительной, тем более он описывает Анну как большую любительницу книг. Она и с собой во Францию привезла целую библиотеку, и впоследствии ей при всякой оказии книги из дома присылали.
Что на самом деле стояло за этой странной историей с похищением – пока неизвестно. Но именно «пока». Как знать, не отыщется ли в будущем какое-нибудь свидетельство, которое прольет свет на необъяснимое поведение Рауля де Крепи и вдовы короля Генриха Первого.
Или возьмем супружескую жизнь Генриха с Анной Ярославной. Ги Бретон пишет только о том, что король был счастлив и очарован своей новой женой. А вот А. Ладинский утверждает, что король очень ценил ум Анны, советовался с ней по важным вопросам, брал с собой на заседания королевских советов, часто шел на уступки, на которых настаивала супруга, поощрял ее стремление к образованию.
На самом же деле, как уже отмечалось выше, на сегодняшний день не найдено никаких документальных свидетельств и записей хронистов и летописцев, по которым можно было бы судить, насколько счастливой или, напротив, неудачной была семейная жизнь этой королевской четы. Выводы пока что делаются «от противного»: имя Анны не упоминается в официальных документах, следовательно, для жизни короля Генриха и всего королевства она была неважна. Но ведь в любой момент могут найтись новые свидетельства.
Кроме того, имеет смысл держать в уме доступность информации. Ги Бретон писал свой труд в 1954–1965 годах, когда не было интернета и возможности получения тех или иных сведений и тексты имели чисто физические ограничения. По всему свету не наездишься, все библиотеки не прошерстишь. Антонин Петрович Ладинский создавал роман об Анне Ярославне примерно в тот же период и, как известно, старательно искал и изучал источники всюду где удавалось, даже в Ватиканской библиотеке, а его роман удостоился похвал профессиональных историков, которые отмечали, что автор никогда не позволял себе вольного обращения с фактологией. Однако даже при ненадежности «Википедии», в ней все равно сегодня можно найти куда больше информации, чем было доступно обычному человеку еще полвека назад.
Так что не будем проявлять излишнюю строгость в тех случаях, когда нам покажется, что где-то что-то написано неверно. Вполне возможно, что ошибается как раз тот источник, который нам кажется более точным. Посмотрите, что пишут о Роберте Втором Благочестивом французские специалисты в монографии об истории династии Капетингов: «Сегодня больше не считают, что Роберт участвовал во враждебных действиях против своего брата; напротив, Констанция терпеть не могла нового короля и постоянно плела против него интриги с его противниками». Вот так. «Сегодня больше не считают». Это написано в 1999 году. А «вчера» еще считали. И как будут считать завтра – неизвестно. Между прочим, хотелось бы выяснить, за что же королева Констанция так «терпеть не могла» своего второго сына. Об этом нигде сведений не нашлось. Но ведь это только до поры до времени. Наше сегодняшнее знание – не монумент, а зыбкая конструкция, и вполне возможно, завтра все изменится. Кто знает…
«Бракоразводных дел мастер», или Филипп Первый
Мальчику Филиппу исполнилось всего 7 лет, когда скончался его венценосный отец Генрих Первый. Юного принца короновали еще при жизни отца, в 1059 году, правда, сделано это было не в соборе, а в домашней обстановке, в присутствии герцогов Бургундии и Аквитании, а также графов Фландрии и Анжу. А вот Вильгельм Нормандский, которому присвоили прозвище Бастард, на мероприятие не явился. Вероятно, демонстрировал недружественное отношение к королю Генриху. И королева Анна в официальных документах не упомянута в числе присутствовавших. Так утверждают историки. А. Ладинский, напротив, живописует в своем романе коронацию Филиппа как проходящую в Реймсском соборе и в присутствии Анны. Вымысел? Или у русского автора были другие источники?
После смерти короля встал вопрос о регентстве: должен же кто-то руководить, пока наследник не подрастет и не сможет править самостоятельно. Эта роль была поручена графу Фландрии Бодуэну Пятому (или Балдуину, зависит от вкуса переводчика при транслитерации, так что не смущайтесь), который был женат на сестре Генриха, Адели, и приходился маленькому королю родным дядюшкой. Кроме того, в ближайшее окружение Филиппа входил и Рауль де Крепи, довольно могущественный товарищ, хваткий и решительный. Мы с ним уже знакомы. Вот этот человек, имевший огромное влияние на севере Франции, и стал одним из рулевых в воспитании будущего монарха. Правда, после скандального развода и не менее скандального брака с вдовствующей королевой позиции Рауля при дворе несколько пошатнулись. Но ненадолго.
Вернемся к королю Филиппу Первому. Дядюшка Бодуэн не больно-то радел о благе королевства и проблемам государственного управления и укрепления власти уделял внимания куда меньше, нежели собственному благополучию и карману. На тему противостояния растущему могуществу Вильгельма Бастарда, будущего Завоевателя, Бодуэн Пятый тоже мог не заморачиваться: он удачно выдал свою дочку замуж за воинственного Бастарда, который теперь приходился ему зятем, так что в случае необходимости была возможность договориться и порешать по-родственному. Но дядя умер в 1067 году, и 15-летний король отныне мог править сам, возраст уже позволял.
Начав самостоятельное правление, Филипп первым делом озаботился тем, чтобы расширить королевский домен, который был просто неприлично мал по сравнению с окружавшими его графствами и герцогствами. Сначала король ввязался в спор между родными братьями – наследниками графа Анжуйского, поддержал одного из них, Фулька де Решена, а когда тот победил и проигравшего брата посадил в узилище, с удовольствием принял от победителя в подарок целое графство Гатине. Потом проделал такой же фокус во Фландрии, где после смерти дяди Бодуэна его сыновья, кузены Филиппа, никак не могли поделить наследство и власть с братом покойного, Робертом Фризским. Король поддержал братьев-кузенов, но просчитался: их дядюшка Роберт оказался сильнее. Один из братьев погиб в сражении, другой был вынужден бежать, и Филиппу пришлось признать Роберта Фризского графом Фландрии. Но и в этом случае страх перед англо-нормандской силой взял верх и диктовал необходимость союза еще с кем-нибудь, кто в случае нужды поможет противостоять Бастарду. Поэтому король женился на падчерице Роберта, Берте Голландской, и получил очередной подарочек в виде земельных владений.
Обзаведясь союзниками, Филипп решил, что надо бы как-нибудь напакостить Вильгельму Бастарду, который уже стал королем Англии. Для начала он задружился с Эдгаром Этелингом, последним представителем Уэссекской династии, которому Вильгельм Завоеватель помешал занять английский престол в 1066 году. Эдгар какое-то время участвовал в антинормандских мятежах, но спустя 6 лет опустил руки и бежал во Фландрию, под крылышко к Роберту Фризскому,
