Отец командира „Курска“ Петр Степанович Лячин, бывший сельский механизатор, утверждает:
— Я уверен, лодку американцы потопили! Они ему (сыну, капитану 1-го ранга Геннадию Лячину. — Н. Ч.) не простили, что он все их ловушки обошел в своем дальнем походе.
Однако тесть Геннадия Лячина, бывший подводник-профессионал, задается другими вопросами:
— Трудно поверить, что американские лодки находились вдалеке от наших учений. Но еще труднее поверить, что было задание избавиться от нашего „Курска“. Таким способом? В мирное время?
Трудно с ним не согласиться.
Настаивая на своей, прямо скажем, полуфантастической версии морского боя российской и двух американских подводных лодок, профессор Доценко не приемлет версию непредумышленного столкновения на том основании, что невозможно себе представить „столкновение легкового автомобиля с грузовым, после которого грузовик остался бы на обочине разбитый вдребезги, а легковой без повреждений? Если в результате столкновения с иностранной подводной лодкой „Курск“ получил столь серьезные повреждения, что затонул, то какие же повреждения должна была получить лодка, водоизмещение которой в 3 раза меньше, чем у „Курска“? После такого столкновения иностранная подводная лодка никак не смогла бы самостоятельно покинуть район и уйти в норвежскую базу Берген. К тому же скрыть от посторонних глаз повреждения не удалось бы.
…Известны многочисленные случаи столкновения подводных лодок друг с другом и даже столкновение подводной лодки со скалой (в Белом море). При столкновении двух подводных лодок их повреждения будут примерно одинаковы“.
Последнее утверждение — совершенно справедливо, если речь идет о наружных повреждениях. Но ведь могут быть и внутренние повреждения, которые могут привести к весьма скоротечным и разрушительным последствиям в таком взрывоопасном месте подводной лодки, как носовой торпедный отсек. Ведь все чудовищные разрушения в носу „Курска“ произошли вовсе не оттого, что их нанес форштевень чужого корабля, они произошли не от механики соудара, а от взрыва многих торпед, который мог быть вызван даже не лобовым столкновением. Что инициировало взрыв — вот в чем вопрос. Если даже малый „Запорожец“ чиркнет своим бортом о цистерну огромного бензовоза и выбьет при этом роковую искру, то что потом станет с „грузовиком“? А ведь атомарины типа „Лос-Анджелес“ даже при самых вольных аналогиях с автотранспортом — это вовсе не „Ока“ и не „Запорожец“.
„Следует также учесть, — продолжает свою аргументацию профессор, — что подозреваемые стороны, то есть и американцы, и англичане, на правительственном уровне заявили о том, что никаких столкновений их субмарины с нашими подводными лодками не имели. Англичане с возмущением потребовали от российской стороны представить доказательства… Замечу, что американская сторона в такой ультимативной форме не протестовала“.
К версии профессора Доценко примыкает не менее экстравагантная гипотеза доцента физико-технического института из города Снежинска Кронида Эрглиса:
„Причина гибели атомного подводного крейсера „Курск“ может быть значительно более серьезнее, чем предполагается (в целом правильно) в публикациях (газеты „Век“. — Н. Ч.) „Курск“ убит лодкой-киллером“ и „Бермудский треугольник военной реформы“, а также в интервью с академиком И. Д. Спасским. По моему мнению, весьма вероятно нападение безэкипажной мини-подлодки, автономно управляемой бортовым суперкомпьютером.
Еще осенью 1984 года появились сообщения о начале разработок безэкипажного танка, способного самостоятельно, без радиоуправления, не только передвигаться по пересеченной местности, но и попутно составлять ее карту с замеченными объектами.
По программе агентства ARPA в США уже на 1984 год были ассигнованы 50 млн. долларов на предварительные изыскания по созданию компьютера с производительностью порядка 100 миллиардов операций в секунду при физическом объеме устройства не более 0,4 куб. метра и мощности питания не менее 1 кВт. Программой были запланированы разработки аналогичных информационно-управляющих суперкомпьютеров для самолетов и кораблей. Публикации на эту тему прекратились в ноябре того же 1984 года.
Возможности мощных современных компьютеров значительно превосходят все мыслимые пределы техники пятнадцатилетней давности. Есть все основания полагать, что крылатые ракеты США, в марте 1999 года прицельно разрушавшие жизненно важные объекты в Югославии, автономно управлялись многопроцессорными бортовыми суперкомпьютерами….
Задача постройки небольшой безэкипажной таранной подлодки (с прочными боковыми выступами на носу) значительно более проста, чем разработка крылатой ракеты. Эффективность такой мини-подлодки несомненна, поскольку на большой глубине умеренный удар по внутреннему прочному корпусу смертелен, а внешний корпус проломить несложно…
Если исходить из разумного предположения, что ведущие американские инженеры — настоящие специалисты в своих областях, то со всей определенностью можно утверждать, что США сегодня располагают хотя бы одной таранной подлодкой. А если она имеется, то велик был соблазн ее испытать — вспомним Хиросиму и Нагасаки.
Интервью с генеральным конструктором ЦКБ „Рубин“ академиком И. Д. Спасским лишь подтвердило мою уверенность в том, что „Курск“ был загублен безэкипажной таранной подлодкой, управляемой мощным компьютером».
* * *
В Санкт-Петербурге я встретился с известным подводником, возглавлявшим до недавнего времени военно-морскую академию, адмиралом Валентином Николаевичем Поникоровским. Насколько я понял, именно он главный «вдохновитель» версии морского боя.
— У командиров американских подводных лодок есть инструкция, утвержденная президентом страны: в случае явного нападения применять оружие для самообороны по своему усмотрению. В свое время мы в академии скопировали эту инструкцию и передали в главкомат ВМФ для утверждения. Однако наш документ положили под сукно, где он пылится и поныне…
После беседы с адмиралом Поникоровским у меня сложилось впечатление, что версия «морского боя» выдвинута им для того, чтобы привлечь внимание начальства и общественности к затененному факту: у американских подводников есть право применять оружие по своему усмотрению, у российских — не было и нет. Как советским, так и российским командирам подлодок предписывалось и предписывается до сих пор: в случае нападения на корабль всплыть, донести об инциденте и ждать распоряжения из Москвы. Можно себе представить, сколько времени уйдет на «согласование с политбюро» приказа об ответном ударе. Однако у подводной лодки при нападении на нее практически не остается времени ни на всплытие, ни на донесение и уж тем более на ожидание ответа. Это значит, что любая из российских лодок в случае вооруженного конфликта обречена на гибель. Это значит, что российское правительство (в отличие от американского) не доверяет своим командирам-подводникам здраво оценивать обстановку в море и заранее приносит в жертву тот или иной экипаж ради сохранения мира от случайного развязывания войны. Если рассуждать об интересах всего человечества, тогда в подобном связывании рук есть свой благой смысл: кто-то из конфликтующих кораблей должен воздержаться от ответного удара, воздержаться ценой собственной жизни, дабы не ввергнуть мир в глобальный кризис. Кому воздерживаться и кому жертвовать — уже предписано: российским подводникам. Тогда получается, что сегодня мои коллеги, мои товарищи по оружию дважды обречены: они лишены права на превентивную самооборону, и они лишены надежды на успешное спасение, поскольку надежной службы подобного рода пока не существует.
Глава седьмая. «Могу предположить…»
(мнения профессионалов)
Контр-адмирал Илья Козлов, начальник службы МЧС по проведению поисково-спасательных работ на акваториях. Был командиром одной из первых подводных лодок 949-го проекта. Получил звезду Героя России за арктический переход подо льдами с Севера на Тихий океан. До недавнего времени командовал дивизией атомных подводных лодок.
— Могу предполагать, что произошел взрыв аккумуляторной батареи…
Капитан 1-го ранга Борис Коляда:
— Почему произошел взрыв, могут быть любые версии — взрыв торпеды и даже атака иностранной подлодки. Подводники разных стран всегда следят за учениями друг друга. Если мы видим лодку противника, мы первым делом ее условно атакуем. Потом выходим на позицию слежения, затем опять условная атака. Противник тоже выходит в условную атаку. Но никто не застрахован от ошибок и от боевой торпеды вместо условной. Обследования лодки покажут, куда загнулись края пробоины и откуда был взрыв — изнутри или снаружи.
