не лиф, который более показывает грудь, нежели её скрывает. (Про такие наряды гаремных красавиц он не раз слыхал от Луи, хотя Луи тоже слышал от кого-то, а сам не видел ни разу!) Девушка была в зелёной просторной рубашке, чуть ниже колен, и шальвары на ней были шёлковые, нарядные, но не прозрачные. Тёмные волосы, расчёсанные на прямой пробор, охватывал широкий витой обруч, позолоченный, а быть может, и золотой. Из-под него скользила тонкая, как дымка, ткань, отброшенная на спину.
И, тем не менее, увидев её лицо, Эдгар вздрогнул, с трудом удержавшись, чтобы не вскрикнуть. Девушка незаметно приподняла левую руку, прижав мизинец к губам. Юноша перевёл дыхание, но вместе со вздохом у него всё же вырвалось:
— О-о-ох!
— А что я говорил? — глаза сарацина так и засияли удовольствием. — Я не сомневался, что она сразу понравится тебе, рыцарь! Но пока ты на неё только смотришь. Думаю, заключив её в объятия, ты испытаешь куда больше восторга. И чтобы не мешать твоему наслаждению, я покидаю эту комнату!
Он поклонился, как кланяются равному, лишь немного согнувшись, но учтиво приложив правую руку к груди, поставил светильник на столик и, пятясь, исчез в проёме двери, которая тут же закрылась за ним. Вновь заскрипел засов.
И тут Эдгар не выдержал.
— Абриза?! — он не крикнул и не прошептал, но будто выдохнул имя, которое жгло его губы. — Абриза! Это ты...
— Это я! — ответила девушка и тихо пошла к нему через комнату, всё так же прижимая к груди поднос с кувшином.
Но как ни медленно она двигалась, Эдгар вдруг заметил, что она прихрамывает на правую ногу, не очень заметно, но ощутимо и при этом привычно. Впрочем, хромота не портила Абризу, она даже как будто шла к ней, добавляя загадочности и беззащитности. При этом теперь, когда её лицо было открыто, а голову не прятала, как в прошлый раз, большая чалма, Эдгару стало казаться, будто он где-то когда-то уже видел эту девушку. Нет, не на турнире, тот раз был не в счёт — будто бы он знал её и прежде. Но откуда?..
— Как ты сюда попала?! — Эдгар говорил по-французски, зная, что она отлично владеет этим языком. — Что это означает? Я говорил о тебе с султаном, и он...
— Постойте, мессир Эдгар! — твёрдо прервала его девушка, и тут ему почудилось, что её голос он тоже слышал когда-то прежде. — Сейчас нет времени отвечать на вопросы. Этой ночью или утром вас должны убить.
— Вот как! — он сразу пришёл в себя. — Значит, обходительность Салах-ад-Дин а была просто ловушкой? Да?
— Нет. Султан искренне хочет вернуть вас королю Ричарду и начать с ним переговоры. Но не все этого хотят. Поэтому вы должны отсюда бежать.
С этими словами девушка поставила на пол поднос и, вытащив из узла своих волос шпильку, быстро согнула её и засунула в высокое горлышко кувшина. Несколько мгновений она что-то ловила этим самодельным крючком, затем дёрнула его кверху, и из горлышка показалась петля тонкой, но прочной верёвки.
— Там же, в кувшине, напильник, — не поднимая головы, продолжая виток за витком извлекать верёвку, сказала Абриза. — Эти решётки, как мне сказали, очень непрочные — вы легко выпилите одну из них. А чтобы никто не услыхал, я буду в это время играть на свирели, а иногда смеяться и говорить громко какую-нибудь ерунду по-арабски. Не обращайте внимания. Через час нас будут ждать внизу. Рамиз-Гаджи сказал, что сумеет отвлечь стражников: внизу их всего двое. Рамиз их заманит в развалины — тут кругом всё в развалинах, а уж там они с мессиром Луи сумеют оглушить и скрутить сарацинов.
— Луи здесь? — быстро спросил рыцарь. — И Рамиз?
— Да. А ещё отец Рамиза, эмир Фаррух, который, оказывается, не погиб в Акре. Это он привёл меня сюда, к вам. И он тоже будет там, под окнами. Он обещал помочь вам выбраться из города.
— А ты? — он перехватил её руку с верёвкой и резко притянул к себе. — Мы уедем, если удастся... А куда денешься ты? Я не хочу больше тебя терять, слышишь!
— Да куда я потеряюсь? — почти обиженно проговорила девушка. — Неужели вы и в самом деле меня совсем-совсем не узнаёте? Королева говорила мне, что платье может совершенно изменить человека, но я ей не верила!
Эдгар почувствовал, будто его окатили волной крутого кипятка. Этот голос, этот взгляд тёмных, будто удивлённых глаз. Густые волны мягких волос с непривычным пробором над овальным полудетским лицом. Густые чуть-чуть лохматые ресницы над большими карими глазами. Но ведь это же... Это... — Ксавье?!!
Маленький оруженосец отступил, видя, что поражённый рыцарь, кажется, готов ударить, так ошеломила и, вероятно, оскорбила его столь внезапно и ещё не до конца открывшаяся истина.
— Так та девушка... Принцесса Абриза... Это что же — шутка?! Это был ты?!
— Это не шутка! И это не БЫЛ... Это БЫЛА Я! Я не мальчик!
В полной растерянности юноша шагнул к замершей перед ним хрупкой фигурке и сделал то, что должен был сделать на его месте любой мужчина, желающий получить доказательство сказанного — обеими руками охватил фигурку выше талии. Послышался отчаянный визг, и «наложница», вырвавшись, отскочила.
— Вы с ума сошли! Что вы делаете?! Если бы я и вправду была принцесса, вам бы голову за это снесли!
Эдгар застонал и отступил.
— А кто ты вправду-то, а?
— Меня зовут Мария.
— Мария? Но ведь именно так окрестили мою прабабку Абризу! Значит, тебя действительно тоже так звали прежде?
Девушка рассмеялась:
