партии, если оно не подчинится данной Резолюции Информбюро.
В ответ на это, через месяц, с 21 по 28 июля в Белграде состоялся V съезд КПЮ, делегаты которого выразили сожаление по поводу принятой Резолюции Информбюро. В своем докладе на съезде Тито охарактеризовал акцию руководства СССР во главе со Сталиным следующими словами:
– Это, товарищи, выпад не только на руководство нашей партии. Это выпад на единство нашей партии, это выпад на кровью добытое единство наших народов, это призыв ко всем деструктивным элементам разрушить все то, что мы до сегодняшнего дня во благо наших народов создавали; это призыв к гражданской войне в нашей стране, призыв к уничтожению нашей страны…
Резолюция, принятая на этом съезде, всецело поддержала линию, проводимую Тито, а сам председатель партии (позднее переименованной в Союз коммунистов Югославии), не желая все же идти на полный разрыв со Сталиным и конфронтацию с Советским Союзом, завершил свою заключительную речь словами:
– Да здравствует Советский Союз! Да здравствует наш великий вождь и учитель Иосиф Сталин!
Однако это не помогло. Сталин уже принял решение в отношении Югославии.
В течение 1949 года с ФНРЮ странами восточного блока разрывались культурные, дипломатические и экономические отношения. Следовали обоюдные отзывы послов. Впрочем, в некоторых странах югославским дипломатам везло меньше: их попросту арестовывали под надуманными предлогами. Венгрия прекратила выплату послевоенных репараций, Албания разорвала все экономические договоры и соглашения и прекратила с Югославией все экономические связи. Остальные социалистические страны также постепенно отзывают свои договора о дружбе и сотрудничестве с ФНРЮ.
29 ноября 1949 года в том же Бухаресте, куда из Белграда переехала штаб-квартира Информбюро, была принята вторая антиюгославская резолюция, в которой говорилось, что «коммунистическая партия Югославии находится в руках убийц и шпионов», что борьба против нее – «международная обязанность всех коммунистических и рабочих партий». Внутреннее устройство Югославии, согласно этой резолюции, – фашистское, а ее внешняя политика – политика агрессии против восточных стран в союзе с США.
Подобная выкладка Сталина уже говорила о том, что он готов перейти от слов к действиям. Начиная с августа 1949 года к венгерско-югославской границе начали подтягивать несколько советских бронетанковых дивизий, дополненных венгерскими, польскими и чехословацкими частями. В газете «Правда» от 21 декабря 1949 года Вячеслав Молотов опубликовал статью, где подчеркивал, что «уже недалек тот час, когда предательскую клику Тито… постигнет позорная судьба преступных наемников империалистической реакции…».
И все же Сталин не решился на вооруженную интервенцию. Видимо, понимал, что с Тито будет справиться нелегко. Тем не менее отказываться от вооруженных провокаций на границе, в которых гибли югославские пограничники, он не собирался. В два-три раза были увеличены вооруженные силы в соседних с Югославией Венгрии, Румынии и Болгарии (причем в данном случае были грубо попраны и международные обязательства). Продолжали изгоняться из Румынии и Венгрии представители югославских национальных меньшинств. Более того, в 1950 году была полностью установлена экономическая блокада страны. Румыния прервала железнодорожное сообщение с Югославией. С другой стороны, выдвинули территориальные претензии к Югославии Болгария, претендовавшая на Македонию, и Албания, положившая глаз на Косово.
Именно тогда Тито и определился окончательно со своей внешней политикой. На заседании скупщины в апреле 1950 года он, в частности, заявил:
– Наше правительство будет прилагать все пропагандистские усилия и на всех международных форумах будет выступать против создания блоков и сфер интересов, так как глубоко оно убеждено, что подобные разделы мира действительно представляют постоянную опасность военных столкновений и катастрофу для человечества.
6.
После Резолюции Информбюро и обострения отношений между Советским Союзом и Югославией начались гонения и на советских специалистов и просто русских людей, живших в Югославии. Стало понятно, что нужно немедленно покинуть эту страну, во избежание крупных неприятностей. Семейство Линицких со дня на день ожидало приказа из Центра. И он последовал: срочно покинуть Югославию, оставив все дела, и передислоцироваться в соседнюю Венгрию, но уже под другой фамилией. Там легализоваться и уже оттуда переехать в одну из западноевропейских стран.
А тут еще из Москвы через советское посольство пришло письмо от дочери Галины с печальным известием: скончалась бабушка Мария Николаевна. Галине пришлось самой хлопотать о похоронах. Разумеется, Борис ей помогал. Оказали помощь и в Управлении внешней разведки.
Однако «железный занавес» опустился, кажется, до самых подмостков политической жизни, холодная война набирала обороты, и взоры Иосифа Сталина обратились на Восток. Именно Азия стала главным внешнеполитическим направлением советского правительства.
Летом 1947 года Великобритания вынуждена была признать независимость своих крупнейших азиатских колоний, разделив их на две части – Индию и Пакистан, условно разделив их по религиозному признаку – индуистов и исламистов, в следующем, 1948 году независимость от британской короны получили Бирма и Цейлон.
В Китае в 1949 году к власти пришли коммунисты во главе с их лидером Мао Цзедуном, Народно-освободительная армия Китая изгнала с континента партию Гоминьдан и армию генералиссимуса Чан Кайши, перебазировавшихся на остров Тайвань. Значит, следовало направить в Китайскую Народную республику наиболее опытных разведчиков. Таковым на Лубянке уже давно считали Леонида Линицкого. И его в 1950 году отозвали из Венгрии в Москву.
Ему дали небольшой отдых. Предложили поехать в Индию. Разумеется, от такого шанса не отказываются. Тем более что впервые нужно было ехать легально – врачом только что открытого посольства Советского Союза в Индии. Разумеется, под этим прикрытием он будет заниматься разведкой. Вот только жена подкачала: Екатерина Фёдоровна тяжело заболела, к тому же подкосила ее и смерть матери, которую она даже не смогла проводить в последний путь, и стало понятно, что она больше не помощник Леониду Леонидовичу. Но отменить приказ руководства уже было невозможно, и Линицкий отправился на новое место командировки – в столицу Индии Дели.
Ехать пришлось долго, на поезде, в двухместном купе. Линицкий стоял в узком вагонном коридоре у открытого окна и смотрел на перрон. Его провожало все семейство: жена, дочь с внучкой и сын. Не хватало только зятя, Виноградова. Но к тому моменту Галина с мужем уже была на грани развода, и жили они порознь. Как говорится, лишь после свадьбы поняли, что не сошлись характерами.
В самый последний момент на перроне началась какая-то суматоха, появилась небольшая группа людей, многих из них пассажиры и провожающие узнавали, улыбались, хлопали в ладоши, некоторые, наиболее ретивые даже стали просить автографы. Линицкий поначалу не понял, в чем дело. Оказалось – это советские деятели культуры, артисты, писатели, художники ехали тем же поездом целой делегацией в Индию по культурному обмену. Раздался третий, затяжной гудок паровоза, закрутились колеса, из
