На него устремились все глаза, однако он прямиком прошёл в кафе, к тому месту, где сидел Хасуна Ас-Саб, наклонился над ним и облобызал его руку. Затем покорно встал перед ним. Внимательно оглядывая его, Хасуна сказал:
— Машалла! Вот и вернулся беглец!
— Пока человек жив — всегда возвращается к своим корням, — сказал Фаиз.
Многозначительным тоном Хасуна Ас-Саб заметил:
— По тебе видно, что ты смышлёный малый…
Фаиз смиренно ответил ему:
— Благодаря Господу богу моему…
Тут в кафе вошёл одноглазый Муса, а вслед за ним — шейх переулка Юнус Ас-Саис, и Муса воскликнул:
— Под сенью нашего главаря вершится справедливость!
Хасуна лишь отогнал его, окрикнув:
— Не реви ты, словно осёл!
— Он продал телегу с ослом, а потом стал торговцем, с моим-то капиталом, — сказал Муса.
— Что ты сделал с его деньгами? — спросил Фаиза главарь.
— Клянусь отрубленной головой Святого Хусейна, телегу украли, пока я спал, вот почему я и сбежал…
— Лжёшь!.. Откуда у тебя тогда такой представительный вид? — спросил его Муса.
— Это всё труд, везение и помощь Господня…
— И впрямь, любопытная история, — пробормотал шейх Юнус Ас-Саис.
— А деньги это мои. Вернулся ли я обратно, если бы был вором? То, что привело меня обратно — стремление вернуть свой долг.
И с этими словами он вручил главарю мешочек.
— Прошло два года, как я задолжал вам свои отчисления.
Тот взял его и впервые улыбнулся. Тогда Фаиз сказал:
— Я пришёл к вам первому из почтения перед вами, а потом я увижусь со своей семьёй!
— Ты вор? — спросил его Хасуна Ас-Сас. — Да неважно. Ты ловкач, и я верю тебе.
— А я, мастер? — спросил его одноглазый Муса.
— А ты уже получил свои деньги и за телегу, и за осла от госпожи Халимы, — заявил ему шейх Юнус Ас-Саис.
— Его деньги — на самом деле — мои, — продолжал стоять на своём Муса.
— Муса имеет право получить такой же мешочек, что и я, — сказал Хасуна Ас-Саб.
Тут Фаиз не колеблясь передал главе клана ещё один мешочек с деньгами. Все были рады такому справедливому решению, и в один голос воскликнули:
— Да пребудет с тобой имя Господне!.. Да пребудет с тобой имя Господне!
Однако Хасуна Ас-Саб задержал в своих руках мешочек, тогда как в глазах одноглазого Мусы появился отчаянный взгляд. Обращаясь к Фаизу, главарь сказал:
— Пора тебе идти к своим родным…
11
Он обнаружил Халиму, что уже поджидала его возле подвала. Когда ей сообщили новость, она вышла из дома на улицу, словно то был сон, сказка, чудо из чудес. В любом случае, для неё это было невозможное счастье. Она прижала его к груди и разразилась рыданиями, всё повторяя:
— Благодарю тебя, Господи… Благодарю тебя, Господи…
Вся семья воссоединилась после прихода Дия и Ашура. Фаиз расположился в маленькой комнатке, словно алмаз в куче соломы. Он источал свет, надежду, что представляла будущее в полном блеске, настолько пленительным, что ни одному из них и в голову не приходило. Чувства в семье переменились, она стала каким-то новым существом. Фаиз говорил:
— Успеху завидуют. Обо мне будут всякие истории сочинять. Однако на мне греха нет, я невинен, Аллах свидетель…
— Моё сердце верит тебе! — пылко заговорила Халима.
— Что случилось со мной? Если вкратце, то телегу украли, пока я спал. Тогда я запаниковал и решил сбежать. Возможно, это было ошибочное решение, но так уж вышло.
Все взоры были сосредоточены на нём, а их сердца трепетали от восторга, готовые верить. Он продолжил:
— Я скитался несколько дней без работы, потом выручил из беды одного иностранца — это долгая история. Я работал у него прислугой и водителем, защищал его от подонков, которые задевали его, и научился у него искусству вести бизнес. Затем фортуна нежно улыбнулась мне. Удача ведь необходима. Мой лотерейный билет выиграл, и я решил работать на себя. Тогда-то мне и привалило счастье сверх всяких признаний…
Ашур с интересом спросил его:
— А чем ты конкретно занимаешься, братец?
— Это нелегко объяснить. Ты что-нибудь слышал о маклерстве и спекуляции? Отлично. Тут нет никаких лавок и никаких магазинов. Мы заключаем сделки на улице и в кафе. Это сложные дела, мы ещё вернёмся к ним и рассмотрим подробнее, но я не призываю вас участвовать в них со мной в качестве партнёров. Просто у меня есть небольшой ряд запланированных на будущее различных гарантированных проектов…
Лица их зарумянились от восторга и сладостной надежды, и они умоляюще замолчали. Он же продолжил:
— Воля Всевышнего Всемогущего Аллаха состоит в том, чтобы семейство Ан-Наджи вернуло себе свой центральный, высокий статус в обществе.
— Ты имеешь в виду руководство кланом, брат? — шёпотом спросил его Ашур.
Тот засмеялся:
— Нет!.. Нет!.. Я имею в виду богатство и роскошь.
Лицо Дия засияло:
— Так это ещё лучше!
— Эта ничтожная жизнь должна преобразиться: начиная с этого дня мы больше не харафиши, не пастухи и не носильщики! Такова воля Всевышнего, Всемогущего Аллаха…
Мать воскликнула:
— Ты плод моей любви и моих молитв!
Фаиз предельно серьёзно заметил:
— Мы должны подумать о том, что сделать, без всяких колебаний, ведь моя работа требует бесконечных разъездов!
12
Решительные изменения произошли так же быстро, как меняются четыре сезона. Всего за один день Халима Аль-Барака стала домовладелицей, и не была больше прислугой и продавщицей. Дий перестал работать у медника, а Ашур — у пастуха, и вся семья перебралась во временное жильё — просторную квартиру из четырёх комнат, но самое главное состояло в том, что началось строительство дома для них на пустыре напротив банка ростовщика. Фаиз приобрёл угольную контору, предоставив своим братьям руководить ею. Дий и Ашур уселись в комнате директора, облачившись в просторные кафтаны — абы, источая ароматы мускуса и амбры.
Мечты проникли в реальности, а реальность прочно вошла в
