начальника, сказал Погодин. Он быстро вышел из машины и почти бегом залетел в подъезд. Поднявшись на свой этаж, позвонил в дверной звонок. Никто не открыл.
– Очень хорошо, – подумал Николай Федорович, открывая своим ключом квартиру. Не разуваясь, он прошел в комнату, которая была приспособлена под домашний кабинет. На кресле лежал кожаный портфель – все, что в нем было, Погодин быстро высыпал в ящик письменного стола. Затем он подошел к книжному шкафу, открыл створку с фальшивыми корешками книг классиков марксизма, за створкой прятался небольшой сейф, открыв его, Погодин начал перекладывать содержимое в портфель. В сейфе домашнего кабинета было ни много ни мало тридцать тысяч рублей купюрами разного достоинства в плотных банковских пачках, что называется, на черный день, который, кажется, неумолимо наставал.
Так же стремительно Погодин с портфелем в руках покинул свою квартиру, быстро сел в «Волгу» и направился в горком.
– Витя, сегодня отдыхай! Покатались и хватит! – когда машина подъезжала, великодушно разрешил Виктору Николай Федорович.
Закрывшись изнутри в рабочем кабинете первого секретаря горкома, Погодин открыл дверь тяжелого насыпного сейфа, начал отсчитывать лежащие в нем пачки денег. Руки у него предательски начали дрожать, и лоб покрылся испариной. Однако двадцать тысяч скоро были положены в портфель. На часах в кабинете было без пяти шесть. В приемной уже никого не было. Погодин закрыл на ключ свой кабинет, спустился на первый этаж попрощался с дежурным по горкому, что делал очень редко…
Пока первый секретарь считал и складывал деньги, Смирнов в строго условленное время пришвартовался на катере к пирсу. Вскоре на пирс пришел Вишневский.
И ровно в шесть часов вечера, выйдя из здания горкома, неспешным шагом в сторону пирса к пришвартованному к нему катеру Смирнова направился снова сильно побледневший Погодин.
– Товарищ полковник. Кажется, идет! – оповестил Смирнова Олег, увидевший тучного мужчину в бежевом костюме с кожаным и явно тяжелым портфелем в руках. – Пойду встречать!
– Давай! – сухо ответил Петрович.
У самого начала пирса Вишневский окликнул остановившегося на секунду Погодина:
– Николай Федорович, сюда! – махал Погодину рукой Олег.
– О! Добрый вечер, Олег! – откликнулся Погодин.
– Нам сюда, Николай Федорович! – указывая на катер Смирнова, сказал Вишневский.
– Да, шеф говорил, что в Новороссийск меня доставят на катере, и вы вовремя. Люблю пунктуальных людей. Вас я знаю, а кто за штурвалом, надежный товарищ? – неуклюже спустился на катер Погодин.
– Это не просто товарищ, а товарищ полковник. Надеюсь, все при вас? – с улыбкой сказал Олег, ловко оказавшись на катере.
– Я все понял! О чем договаривались с шефом, все со мной, – испытывая некоторый дискомфорт от подобного вопроса, но в то же время спокойно ответил Погодин.
– Ну и отлично. Трогай, товарищ полковник! – скомандовал Вишневский. Ему очень нравилось называть Смирнова «товарищ полковник».
Первая часть плана полковника Смирнова блестяще реализована. Ничего не подозревающий Погодин находится на катере. И, самое главное, Смирнова, Вишневского и Погодина видят десятки, а то и сотни гуляющих в этот момент по набережной Геленджика, но им и в голову не может прийти, какая драма разыгрывается на их глазах. Все выглядит, как будто старые друзья собрались на давно запланированную морскую прогулку. Гениально!
Дмитрий Петрович завел мотор катера, и через несколько секунд все трое неслись на большой скорости через Геленджикскую бухту в направлении Новороссийска. Только катер оказался в приличном отдалении от берегов, следуя на той же скорости, Олег сказал:
– Товарищ полковник, дай порулить! Всю жизнь мечтал.
– Попробуй! Дело нехитрое. Делай что я делал, – сбавляя ход и передавая штурвал, сказал Смирнов.
– Что такое? В чем дело? Так хорошо шли? А вдруг не успеем? Что придумал? – заволновался пока еще ничего не подозревающий Погодин.
– Николай Федорович, успеем, все успеем! Вы бы портфель отложили – тяжелый, наверное, – отвернувшись от Погодина и Вишневского, надевая на руку кастет и обматывая его полотенцем, произнес Смирнов.
– Нет, нет. Своя ноша, как говорится, не тянет! – с улыбкой ответил обреченный Погодин.
После этих слов Смирнов чудовищно резко обрушил сверху вниз всю мощь своей натренированной правой руки, в разы усиленную свинцовым кастетом, на голову Погодина. Крупное тело в бежевом костюме, не издавая ни единого звука, мгновенно обмякло.
– Рулевой, за дело! Останавливай! – приказал Олегу Смирнов.
– Вот это удар! – пребывая в некотором шоке от увиденного, подчинился Вишневский. Он не видел подобного никогда и нигде, а видел он немало!
Катер остановился. Смирнов быстро достал из-под сиденья пудовую гирю, толстую цепь и два болта с гайками, смазанные для быстрого закручивания тосолом или солидолом.
– А ну, помогай! Оберни конец цепи вокруг его ноги и закрути болтом! – опять очень по-деловому скомандовал Смирнов. Сам сделал то же самое, но прежде протянул цепь через ручку гири. Затем Смирнов и Вишневский с большим трудом перевалили тело Погодина через борт катера вместе с гирей, прикрученной к ногам. Труп мгновенно скрылся в морской пучине. На все про все у соучастников ушло меньше минуты.
Вот реализована вторая часть плана. Погодин с пудовой гирей на ногах покоится на глубине метров сто пятьдесят примерно километрах в девяти от ближайшего берега, и, главное, никто ничего не видел и не слышал.
– Олег, а в его портфеле что? – впервые назвав по имени Вишневского, спросил Смирнов.
– Товарищ полковник, там должна быть наша зарплата, – открывая портфель, все еще пребывая в шоковом состоянии, ответил Вишневский. Портфель был набит пачками советских рублей разного достоинства.
– Едем ко мне, там все посчитаем и поделим и отметим. У меня есть водка, и кое-что я из ресторана сегодня утром привез, да и еще икра твоя осталась. А еще поможешь мне катер в сарай загнать, – Петрович по-человечески, почти по-доброму предложил Вишневскому.
– Дмитрий Петрович, прекрасная мысль, отказаться просто невозможно! Вперед, на Тонкий мыс! Катер загоним со свистом! – неестественно веселился Олег.
Смирнов завернул кастет в полотенце и выбросил за борт. Встал к штурвалу и еще около получаса на большой скорости рассекал Черное море, затем направил катер прямиком к своему дому. Не доезжая метров пятьдесят до берега, Смирнов спросил Олега:
– Запомнил, как управлять? Сейчас правь вон к тому сараю, – и показал рукой на металлический сарай, возвышавшийся над морской водой. Не дождавшись ответа Вишневского, он, не раздеваясь, прыгнул в воду и быстро поплыл к берегу.
Олег дождался, пока Петрович откроет ворота сарая, на тихом ходу аккуратно загнал катер в лодочный сарай. Петрович ловко привязал катер и не менее ловко закрыл ворота. Мокрый Петрович и Олег с портфелем в руках направились в дом.
Смирнов быстро переоделся, достал из серванта и поставил на стол в
