Ознакомительная версия.
– Я о другом. Просто аскетов часто хоронили рядом с местами, особо почитаемыми паломниками. Мы восстанавливаем древнюю башню, которую тоже можно причислить к таковым. А этот алтарь… Он как будто специально нам явлен именно здесь…
Складывается впечатление, что Шариде захоронена именно здесь не случайно. Самим фактом месторасположения могилы она предсказывала, где должен быть вход в башню.
– Может быть, она просто знала, где была старая башня, остатки которой я обнаружил? – предположил Кирилл.
– И это тоже… – согласился я. – Бесспорно, знала. Как и то, что в нужный момент это старинное сооружение должно быть восстановлено.
– Хм… Она настоящий провидец… – протянул Кирилл.
– Но ты ведь читал о ней в мой книге!
– Одно дело – читать. И совсем другое – лично столкнуться с подобным наяву. Кстати, теперь я начинаю понимать истинную важность моих находок – фрагмента подсвечника и монеты. Как ты утверждаешь – они прежде принадлежали Шариде.
– Так и было.
– Вот я и подумал, – продолжал Кирилл, – а то если эти предметы специально положены в землю там, где была башня, в надежде, что её удастся восстановить? Это как зерно, заложенное в плодородную почву. Оно должно прорасти в нужный момент. А Шариде будто присматривает за ним, чтобы кто-либо чужой не нарушил этот рост.
– Не сорвал бы план по воссозданию башни, – уточнил я.
Кирилл согласился со мной, добавив лишь:
– Это настоящая мистика! Причём, имеющая реальное, физическое воплощение в камне.
Передохнув, мы вновь приступили к возведению башни. Шаг за шагом башня обретала свои реальные очертания. Иногда мы отходили в сторону, и любовались своей работой, как будто перед нашими глазами рождался какой-то шедевр. Хотя это все лишь небольшая башня…
Уже вечером, Кирилл, вспоминая наш последний разговор, сказал мне:
– В моей жизни случались разные странности. Когда я писал свою «Голубиную книгу», то неоднократно сталкивался с необъяснимым. Создавалось впечатление, что иногда моими поступками руководили «свыше», корректируя время от времени мои шаги. Но этому было хоть какое-то объяснение. Я шёл по пути сияющих, старался понять их, видеть всё происходящее их глазами. Описывал то, что реально происходило когда-то.
Время от времени я действительно чувствовал поддержку извне. Как будто бы сами сияющие заботились о правильности моих сюжетов. Хотя почему «как будто»? Наверняка, к моему творчеству они были неравнодушны.
Так что с мистическими проявлениями при подобного рода изысканиях я сталкивался. Да и здесь, в Счастливом… Когда меня трогали в предбаннике – из их числа. Но когда тебя «ведут» сверху и эта помощь связана с Промыслом Божьим – это одно. Когда же ты следуешь помыслам реальных людей, которые жили совсем недавно – это совсем другое.
– У тебя есть сомнения?
– Есть, – честно сказал Руданский, – где гарантия, что их помыслы верны, что они не ошибаются, что их проекты не вредны…
– Ты сейчас имеешь в виду Шариде?
– Не только. Но её – в первую очередь.
– Не думаю, что ею двигал злой умысел. Другое дело – понять её правильно. Чтобы мы сами не принимали за истину то, что таковым не является.
Кирилл даже руки в стороны развёл.
– Ты меня удивляешь! Это же и так понятно.
– Вот именно поэтому, как мне кажется, она и оставила целый ряд знаков. Идя по ним, как по вешкам, можно не заблудиться в собственных изысканиях и выйти на результат, который устроил бы всех.
Кирилл воскликнул:
– Надо же! У нас с тобой идёт реальный процесс разгадывания ребуса. Ребуса Шариде! Даже не ребуса – шарады. Чувствуешь игру слов? Шарада Шариде…
– Это ты в точку попал. Шарада Шариде. Здесь и усыпальница, и подсвечник, и монета. И башня строится – всё к одному. И нас свели здесь же в нужный момент… Нет, ты не должен сомневаться в истинности намерений этой женщины. Другое дело, что мы пока не знаем грандиозности всего её замысла. А, может быть – и не её вовсе. Не исключено, что Шариде играет лишь роль посредника.
– Как и мы, – добавил Руданский.
Я подумал и согласился с ним. Ведь, в сущности, мы посредники между древней башней и современной. Мы возводим то, что в реальности пока не видели, но в чьём существовании уверены однозначно.
– Ты же не сомневаешься в том, что башня здесь когда-то стояла? – спросил я.
– Нисколько!
– Вот и Шариде не сомневалась. Но для неё было важно, чтобы нашлись и другие люди, у которых хватит сил и возможностей восстановить её вновь.
Я даже думаю теперь, что факт строительства этого дома сто лет назад был связан с необходимостью восстановить башню. Она же выбрала это место и точно указала, где должен было стоять дом.
– Ты вот что… Ты дочитай мою книгу «Замок воина». И как можно быстрее. Тогда у тебя сразу же отпадут сомнения относительно намерений Шариде. И появятся другие вопросы.
– Так некогда же! – воскликнул Руданский. – Целыми днями строим. А вечером уже сил нет читать. Ты-то вон, даже десяти минут не можешь выкроить на рассказ о монете, которую мы с тобой нашли…
Я подумал, что Кирилл, скорее всего, прав. Мы слегка загоняли себя этой стройкой. Впрочем, такой темп предложил я сам…
– Знаешь, наверное, ты прав. Сегодня же расскажу историю о царской копейке. Поэтому пошабашим пораньше.
Руданский против такого предложения не возражал. По-моему, оно его даже обрадовало. И не только из-за возможности дослушать мой рассказ, но и вследствие лишнего часа, а то и двух на отдых.
Весь остаток дня я размышлял о Шариде. Мне была известна её биография. Как эта женщина оказалась в пределах Российской империи, бежав от преследования турецких властей. Как шаг за шагом «подбиралась» она к князю Юсупову, пока не стала жить в его охотничьем имении. Как точно выбрала место под строительство дома для своей дочери, понимая, что, в конце концов, и сама переберётся сюда.
Её, как магнитом, притянуло в Крым. Эта женщина летела, как мотылёк на огонь, стараясь оказаться в Соколином, а позже – в Счастливом. Почему чужестранку так потянуло сюда? Может быть, просто у неё такая миссия была? Допустимо…
Но и миссия не рождается на пустом месте. Что-то за ней должно стоять, предшествовать приходу Шариде в наши края. Мне подумалось, что возможно, несколько поколений назад её предки жили здесь. Может быть, они имели к башне непосредственное отношение, допустим, были её хранителями. И в роду Шариде эта древняя история повторялась из уст в уста, как и обязательство – вернуться назад, в «родовое гнездо». Тогда это – зов крови, основанный на конкретных, пусть и тайных знаниях.
Можно предположить, что переселение душ – это всё-таки реальность. Значит, нетрудно предположить, что Шариде была носителем древней души того человека, который был накрепко связан с башней Юпитера и вообще с тайнами места, где стоит этот дом. Отсюда и её знания о прошлом. Отсюда и стремление возродить старину.
Но, если бы она жила сейчас, тогда её позывы были бы понятны. Шариде умерла лет восемьдесят, если не девяносто назад. Зачем для неё важно, чтобы башня была восстановлена, теперь уже чужими людьми? И служила интересам этих чужих людей?
Взять хотя бы Руданского. Он вообще не имеет никакого отношения к этой усадьбе. Оказался здесь случайно. И ни с того, ни с сего, развернул бурную деятельность. Захотел вдруг построить башню, утверждая, что на этом месте точно такая же была… Откуда у него взялась такая убеждённость? Я интересовался на сей счёт у Кирилла. Он ответил как-то неубедительно. Мол, это сильнейший внутренний посыл. Желание явное, но источник возникновения его не ясен.
А почему не предположить, что и у Руданского сработал «зов крови»? Что я знаю об этом человеке, о его предках, о той миссии, с которой он пришёл на землю? Не исключено, что Шариде почувствовала в нём родственную душу. И откуда-то сверху, с небес, помогала писателю. Впрочем, почему сверху?
Её могила – в метре от башни Юпитера. Так что нетрудно предположить, что сильный дух этой не рядовой женщины подталкивает нас к активному строительству ежедневно. Может быть, отсюда и высокий темп работ? И моя собственная неутомимость. Да и Руданский – вон как держится. Молодец! Хотя человек так далёк от стройки и физических нагрузок…
Я стал вспоминать всё, что я знаю о Шариде. Собственно, многое или почти всё я изложил в «Замке воина» и, тем не менее… Правильно говорил Руданский, одно дело читать об этом в книге, совсем другое – столкнуться с подобным лично.
Бесспорно, Шариде была ясновидящей, ей были открыты многие тайны. И ведь как интересно она вступала в контакт с «информационным каналом»! Ей требовалось закружиться в танце дервиша, чтобы тут же начинали открываться необыкновенные способности. Я видел подобный танец лишь по телевизору. А дед Василий в молодые годы лично лицезрел, как вращается в танце Шариде. Было это раз или два, но запомнил он это на всю жизнь. «Как будто заводная кукла, не принадлежащая себе», – так он охарактеризовал это действо. Возможно, со стороны так и выглядело, кто знает. Тем более, дед Василий был посторонним человеком и ничего не смыслил в духовных практиках…
Ознакомительная версия.
