Джон Робинсон - Темницы, Огонь и Мечи. Рыцари Храма в крестовых походах.

Вьенский Собор открылся 1 октября 1311 года. Исполняя уговор с Филиппом, Папа Климент V открыл Собор злобными нападками на тамплиеров. Располагая двумя тысячами признаний с лишком, сомневаться в их виновности просто невозможно. Из признаний выудили в общей сложности 127 обвинений, продемонстрировав, что занудные, велеречивые исковые заявления, преисполненные бесчисленными синонимами – отнюдь не нынешний феномен. Чтение этих бесконечных обвинений навевает сон, но их можно сгруппировать, дабы избавиться от пустословия, укоротив до разумных пределов. По сути, они сводятся к следующему:

1. Тамплиеры отрекались от Бога, или Иисуса Христа, или Пресвятой Богоматери, или от святых. Они совершали сие на посвящении или после посвящения. Некоторые признавались, будто верили, что Христос умер не за чужие, а за собственные грехи, и никаких ключей к спасению у Него нет.

2. Они отрекались от христианства, поклоняясь дьяволу в облике кота.

3. Они не верили в святые таинства, пропуская при отправлении мессы [причастии] слова «Нос est corpus теит» («Се тело мое»), то есть не освящая Тело Господне.

4. Тамплиеры плевати на крест или рядом с ним. Иногда попирали крест ногами. Обычно этим занимались в страстную пятницу.

5. Грехи тамплиерам отпускали не священники, а их собственные командиры. В этом преступлении сознался сам Великий Магистр де Молэ.

6. На посвящении новоиспеченных тамплиеров заставляли целовать восприемника «in итЬШсо» – в пуп, «in апо seu spina dorsi» - в нижнюю часть хребта, или (что смахивает на викторианскую порнографию) «in virga virili» - в «жезл мужества».

7. Посвящения проводили в полнейшей тайне, не допуская никого, кроме членов ордена.

8. Мужеложство позволялось, иногда поощрялось. Какую бы роль ни играл тамплиер – активную или пассивную – в оном не было никакого греха, так что не было и нужды в исповеди и искуплении.

9. Поклонялись разнообразнейшим идолам, порой изображавшим голову Иисуса Христа. Идолы якобы приносили богатство и удачу, заставляя землю цвести, а деревья плодоносить.

10. Тамплиеры носили кушаки – или просто веревочки – коими перед тем прикасались к идолу. Отказавшихся от подобного бросали в темницу или тайно убивали.

11. Тамплиеры присягали никогда не обсуждать секреты ордена, даже друг с другом, под угрозой заточения или смерти.

12. Им не позволяли исповедоваться никому, кроме священников ордена.

13. Даже прекрасно зная о пагубных грехах ордена, тамплиеры не трудились возражать против оных, искупать их или доносить церковным властям.

14. Вину ордена признали верховные командиры тамплиеров – Великий Магистр, прецепторы и визитаторы (досмотрщики).

Многие участники Собора восприняли сие скептически. Даже если закрыть глаза на то, что признания добыты пытками – где же реальные улики? Если отдельных тамплиеров убивали за разглашение секретов или отказ принимать участие в еретических действах – где же трупы? Неужто инквизиторы не потрудились вызнать, где их погребли? Если идолопоклонство было столь распространено – где же сами идолы?

Обвинение в содомии уже навязло у всех в зубах. Святой Доминик обвинял в нем катаров. Филипп обрушил то же обвинение на Бонифация VIII. Обвинения против высокопоставленных лиц всегда выдвигают не поштучно, а пачками – неизменно включая в их число и содомию. Все священнослужители на Соборе достоверно знали, что короли, бароны и высшее духовенство в их же странах занимаются содомией, но не придавали этому особого значения. Тайные собрания – отнюдь не грех: епископы и сами проводили массу секретных встреч, равно как испокон веков поступал и всякий правитель или Папа. А если и грех, то уж наверняка не смертный. Климент V метал громы и молнии: дескать, тамплиеры столь повинны, что не заслуживают защиты. И призвал единодушно проголосовать за полнейшее осуждение ордена тамплиеров.

Но делегаты на его удочку не попались, выразив сомнение и настаивая на праве тамплиеров постоять за себя перед Собором. Климент же отвечал, что когда папская комиссия воззвала к тамплиерам, дабы те постояли за себя, никто не явился. Делегаты возразили, что прекрасно ведают о захвате предстоятелей Храма архиепископом Санским, каковой, судя по всему, печется более о благе Филиппа Французского, нежели о церкви. И потребовали пригласить защитников тамплиеров сызнова, с ручательством полной защиты всякого, кто откликнется на зов. С Папой согласились только французские архиепископы Санский, Реймсский и Руанский, а также некое малое число итальянских епископов и кардиналов – по большей части из Неаполя и папских государств. Все прочие делегаты высказались за приглашение предстоятелей тамплиеров.

Поскольку сторонники Папы оказались в меньшинстве один против пяти, Климент V скрепя сердце уступил воле подавляющего большинства, пригласив на Собор тамплиеров, желающих вступиться за орден. Результат потряс не только его, но и всех прочих. Всего пару дней спустя после оглашения призыва во Вьенские врата гордо въехали верхом семеро рыцарей-тамплиеров при полном вооружении, в белоснежных одеяниях, украшенных знаменитым красным крестом ордена Храма, будто призраки былой славы тамплиеров. Попросив направить их на Собор, предводитель рыцарей провозгласил пред святейшим сонмом, что они прибыли постоять за орден тамплиеров, как надлежащим образом избранные представители полутора-двух тысяч тамплиеров, скрывающихся в лесах под Лионом. И как ни изумительно было их появление, большинство делегатов тепло приняли и тамплиеров, и их свидетельства.

А вот Папа Климент V их появлению отнюдь не обрадовался, первым делом испугавшись за собственную безопасность. Лион, расположенный всего в тридцати пяти километрах от Вьена выше по течению Роны, являл собой идеальное убежище для скрывающихся тамплиеров – хотя бы потому, что Лион присоединили к Французскому королевству силой менее двух лет назад, и местное население не скрывало своей враждебности к Филиппу Красивому. Климент же до сих пор не задумывался о возможности возмездия со стороны тамплиеров, пребывая в уверенности, что большинство тамплиеров Франции или мертвы, или томятся в казематах. Все знали, что некоторые тамплиеры ускользнули из мышеловки в пятницу, тринадцатого, в том числе и отряд рыцарей под началом прецептора Франции, а также храмовники, отплывшие на кораблях с морской базы тамплиеров в Ля Рошели, но Клименту и в голову не приходило, что их настолько много. Теперь же ему поведали, что целое войско тамплиеров, люто ненавидящих его, находится на расстоянии вытянутой руки от этого почти не охраняемого города.

Приказав удвоить личную охрану, Папа в панике перестраховался, повелев арестовать семерых тамплиеров. Но делегаты, возмущенные тем, что их обещание защитить тамплиеров тут же вопиюще попрали, потребовали без промедления отпустить рыцарей на свободу. Климент поневоле освободил тамплиеров, но, не видя иного способа разделаться с нежданной проблемой, отложил Собор до 3 апреля будущего -1312 – года. Полугодовая отсрочка давала ему возможность упросить короля Филиппа арестовать или разогнать тамплиеров, скопившихся под Лионом. Что же касается семерых рыцарей – о них больше не слыхивали, ибо рисковать головами, много месяцев дожидаясь Собора, они не пожелали, однажды ночью оседлав коней и уехав к скрывающимся в лесу тамплиерам, – вероятно, намереваясь предупредить товарищей, что Филипп Французский проведал об их убежище. Во всяком случае, когда Филипп отправил войска разобраться с опальными рыцарями, в окрестностях Лиона не сыскали ни единого тамплиера.

Поездка домой и обратно была бы чересчур утомительна для делегатов, и потому они предпочли перезимовать во Вьене. Их неожиданный постой лег на город непосильным бременем, началась нехватка продовольствия, цены поползли вверх. Сырые, промозглые квартиры превратились в сущую пытку для прелатов, не захвативших с собой теплой одежды. Днями напролет они страдали от холода, изнывая при том от затянувшейся праздности.

Зато Филиппу и его клевретам скучать не приходилось. Его эмиссары неустанно давили на консисторию кардиналов, занимавшихся делами Собора во время перерыва, и на самого Папу. Ученый иезуит Норман П. Таннер писал: «С 17 по 29 февраля 1312 года Климент V и доверенные лица Филиппа IV заключили тайные сделки, не испросив совета у отцов Собора. По сему сговору Филипп обрел осуждение тамплиеров. Весьма возможно, что добился он сего, пустив в ход угрозу затеять гласный процесс против Бонифация VIII».

Эту угрозу Филипп подкрепил, через несколько дней созвав в Лионе законодательную ассамблею Франции. 18 марта он встретился с Климентом с глазу на глаз, и спустя два дня Климент представил консистории кардиналов буллу «Vox in ехсеко», распускающую орден тамплиеров в парламентском смысле – отзывая его полномочия без необходимости отыскивать за ним вину в каком-либо преступлении. Результат тот же, но зато Папа мог действовать в одиночку, не обсуждая этот вопрос на Соборе и не выслушивая дополнительных свидетельств, особливо в защиту тамплиеров. Делегаты к тому времени совсем приуныли, изголодались и уж не чаяли вырваться из этого церковного заточения обратно в свои уютные жилища, и желания затевать затяжные дебаты не питали.