– Страшно за нее, – сказал он вслух.
– За Россию? – спросил Илья. – За нее не бойтесь.
Николай промолчал. Он морщился, слушая вылетающий из трубы марш кавалергардского лейб-гвардии его величества полка и глядел на вваливающихся в чайную задастых извозчиков в синих поддевках поверх овчин.
Глава IV
Тихий вечер в Грузинах
В сером угасающем свете деревья Цветного бульвара и впрямь рисовались мрачной сеткой гравюр Доре к Дантову «Аду». Сливались с монотонным странным гулом чавканье усталых копыт по мокрому снегу, причмокиванья извозчика. Сливалась с темнотой его спина. Красин через весь город ехал на Грузины, к дому писателя Леонида Андреева, где проходило заседание ЦК.
«В средине нашей жизненной дороги, объятый сном, я в темный лес вступил…»
Как тихо на улице… Эта неожиданная оттепель… Мокрый воздух всегда волновал раньше, напоминал что-то неясное: молодость, любовь, путешествие, а теперь не волнует. На утреннем заседании сказано было много ценного… Может быть, Дубровинский прав… Хорошо, что удалось обернуться в Орехово и показаться на станции… Кстати, турбина действительно барахлит, надо будет поговорить с Морозовым о германском заказе, а также с Морозовым о…
Белые неподвижные столбы дыма в темном небе, пересечение ветвей…
– Барин, дальше-то куда-ть?
– Поезжай прямо!
Как говорится, едем с ярмарки. Ну, наша ярмарка впереди!
Конечно, конечно, Ленин прав: меньшинство в руководстве «Искры» до такой степени заплесневело, что съезд нужно собирать безотлагательно, чтобы не опоздать к событиям… О, сколько хлопот с этим съездом… Переезды через границу, липовые документы… сколько денег… Морозов больше уже не даст, не сможет… Может быть, прибегнуть к заграничному займу, это не такая уж безумная мысль…
Санки тащились вверх по горбатой пустынной улочке, и вот на какой-то точке подъема из-за крыши кособокого домика выплыла полоска гаснущего заката, и на ее фоне появился силуэт встречного – узкоплечая фигура с поднятым воротником, над которым нелепо торчком возвышалась круглая шляпа, подпираемая полукружиями оттопыренных ушей, узкая шаткая фигурка на неверных ногах, с неверной тросточкой, чуть трепещущая.
Красина вдруг снова охватило смутное непонятное чувство. Пейзаж был мрачен, но в то же время он вселял и какое-то успокоение, что-то расплывалось, растекалась душа, уходила куда-то к полоске заката…
Итак,
надо поговорить с Саввой и попросить его связать меня с Кацнельсоном, который сочувствует
и безусловно знает Белкина-Хвостова, представителя «Лионского кредита»,
чтобы тот в определенный момент поговорил в Париже,
а в Лондоне, скажем, с Фельцем,
ссылаясь на меня.
Вашков – наиболее подходящая фигура на мое место в Орехове.
Толковый электротехник,
был в ссылке вместе с Воровским.
Об этом нужно Савву поставить в известность,
пусть остаются свои люди,
если мне придется из Орехова выбыть.
Завтра же написать Вере Федоровне
благодарность
и изложить новый проект;
она молодец.
– Барин, а барин, куды-ть таперича?
– Поезжай по Лесной!
Теперь о Боевой технической.
В Петербурге дело идет на лад —
это хорошо.
Там наверняка и начнется.
Альфа и Омега – вот ведь молодцы;
представляю, сколько бы отвалили где-нибудь в Брюсселе за их взрывчатку.
Болгарии из Софии —
не забыть.
В Москву, конечно, огонек перекинется,
не может не перекинуться,
иначе провал.
Здесь дело обстоит хуже, чем в Петербурге,
в подвале у Бергов работают химики,
этого мало;
кстати, вокруг этих Бергов целая группа нашей молодежи, из них только Надя Сретенская знает меня как Никитича,
позднее придется открыться.
Надя – идеальная подпольщица, да-да.
Что такое этот Горизонтов?
Смелости, конечно, отчаянной юноша,
такие будут нужны,
но за ним нужен глаз да глаз. Кажется, он относится к революции как к какому-то азартному спорту.
Должно пройти время, чтобы такие, как он, стали настоящими бойцами…
…Совсем другая сейчас молодежь, чем в пору моего студенчества…
Откуда у Павла Берга революционный пыл,
почему Савва ненавидит свой класс?
О Россия…
Толстой пашет землю…
инженер Красин строит электростанции и делает бомбы,
а Берги…
Младший, Николай, кажется, больше склонен к электростанциям, чем к бомбам.
В этих братьях как бы соединились два моих лица – революционер и строитель.
Надо, чтобы Буренин ввел меня к ним в дом для начала просто как инженера Красина.
Инженером Красиным, просто инженером Красиным я буду в новой свободной России.
Как хочется строить в свободной России и переплюнуть все ваши Калифорнии, мистер О’Флаэрти,
и Германию,
и британцев!
«Юная Русь» с электричеством в жилах еще удивит мир.
Вот подъезжаем.
Лошадка трусила вдоль коночной колеи мимо линии подслеповатых домишек, за розовыми окошечками которых угадывалась потная малоподвижная жизнь. Казалось, что у жильцов Лесной улицы постоянно чешется тело. И вот проехали магазинчик с солидной вывеской
ОПТОВАЯ ТОРГОВЛЯ КАВКАЗСКИМИ ФРУКТАМИ КАЛАНДАДЗЕ
В окне магазинчика Красин успел увидеть Марию Искрянистову. Навалившись на прилавок, Труба при свете керосиновой лампы читала пухлый и явно нелегальный том. На носу этой «прислуги за все» еще и пенсне блестело!
Вот черт, с ней придется все-таки расстаться, Семен прав: прислуга, которая обращается к хозяину со словом «товарищ», не вызовет подозрения разве что у знаменитого Дормидонта Ферапонтовича Луева, городового с Бронной.
Под вывеской «Оптовая торговля» вот уже около двух месяцев работала подпольная типография ЦК, оборудованная опытнейшими красинскими «гвардейцами» из Баку – Енукидзе, Стуруа, Тодрия. Пока все шло хорошо. Любой посетитель, желающий вступить в торговые отношения с фирмой, мог ознакомиться с образцами товаров, имевшимися в лавке – двумя головами вонючего тушетского сыра, мешком кишмиша, вязанкой чурчхелы. Если заключалась сделка, кто-нибудь из подпольщиков отправлялся на Сухаревку, закупал там товар и поставлял заказчику. Под магазином между тем в жутком подвале, куда надо было пробираться ползком, печатались листовки.
Все шло нормально, и вот только Труба, специально выписанная на роль прислуги подпольщица из Иваново-Вознесенска, вызывала ярость темпераментных кавказцев.
– Зарежу! – трепетал за стенкой Стуруа, когда Труба в присутствии посетителей обращалась к «хозяину» с такими словами:
– Товарищ, не скажете ли, где у нас находится швабра?
Проехали. Красин повернулся и еще раз посмотрел на вывеску, на дверь и мирный огонек в окне.
Завтра приедет из Орла Черт – Богомолов;
говорят, надежный и изобретательный парень.
Марат рекомендует на заведующего
Соколова,
я его не знаю,
проверить;
все-таки «Нина» очень далека от центра,
нужно подумать.
Деньги, деньги, деньги.
В Грузинах было совсем тихо, словно в деревне, и лишь изредка нарушал идиллию резкий свисток с маневровых путей Брестской железной дороги.
Вот показался впереди нужный ему дом. Что это? Из калитки выскочил, перебежал улицу и спрятался под аркой напротив какой-то молодчик в коротких сапогах.
Красин, проезжая мимо, напряг зрение. Во дворе, показалось ему, мерцали дворницкие бляхи, ряды военных пуговиц, огоньки папирос. Может быть, просто мнительность? Подпольная работа нередко приводит к мании преследования.
За окном гостиной двигались многочисленные тени. Штора была чуть отогнута, и виднелась высоко стоящая свеча в длинном, узком подсвечнике. Свеча могла быть сигналом об опасности, хотя уговору такого и не было. Так или иначе, неестественное оживление в квартире Андреева крайне подозрительно. Сейчас все цекисты должны спокойно сидеть за длинным столом и слушать очередного оратора, а не метаться взад и вперед по комнате.
– Поезжай, поезжай, милый!
Завернув за угол и проехав еще квартал, Красин отпустил извозчика и отправился пешком ночевать к брату Герману.
Ранним утром пришло известие от жены Леонида Андреева Александры Михайловны: ее муж вчерашним вечером арестован. Вместе с ним арестованы и отправлены в Таганскую тюрьму его «собутыльники» – Гальперин, Квятковский, Носков, Карпов, Сильвин, Дубровинский, Крохмаль, Розанов, Александрова – почти весь Центральный Комитет.
Красин подравнивал бороду в ванной и обдумывал происшедшее. Отлично выправленная бритва «Жиллет» в его руке слегка дрожала.
Такого провала у партии еще не было. Знает ли охранка, кого она сцапала? Кто навел их – провокатор или простые ищейки?
Надо действовать. Разыскать уцелевших членов ЦК. Любимов сейчас в Смоленске. Постоловский на Кавказе.
Кооптировать новых членов, уведомить комитеты. Начать выборы депутатов на съезд. Продолжать поиски денег.
