class="p">— Но что это за таинственный удар?
— Сейчас я не могу вам этого сказать, но скажу завтра. Однако мы должны поторопиться.
— Да, вы правы. Если вы согласны сегодня осмотреть дом…
— Хорошо!
— В таком случае, мы к вашим услугам, — отозвался Винсент.
— Хорошо. Тогда сегодняшней ночью, в то же время, когда было совершено преступление, мы отправимся вместе на улицу Фридлань. Я восстановлю картину преступления. Видел ли кто-нибудь из вас, господа, — проговорил он, — ту комнату, в которой было совершено преступление, сразу же после того, как оно было обнаружено?
— Да, мсье, — сказал Винсент, — я был утром и увидел комнату в большом беспорядке из-за происшедшего в ней.
— Вы видели тело?
— Да.
— В таком случае, нам никто не нужен. Вы восстановите мне факты.
— Да, я могу это сделать.
— А теперь, господа, позвольте мне уйти. Я приду за вами в полночь.
— Но, — спросил Шарль, — почему вы не хотите провести с нами этот день?
— За день я должен узнать еще много вещей, которые будут мне полезны сегодня вечером.
— В таком случае, идите. До свиданья.
— До свиданья, господа, до вечера, — сказал Панафье, уходя.
— Что ты думаешь обо всем этом? — спросил старший брат, когда они остались вдвоем.
— Я думаю, что завтра утром мы получим окончательные сведения.
— Не кажется тебе странным этот человек?
— Нисколько. Разве мы сами не ведем себя с ним таинственно?
Винсент тихо покачал головой.
— Во всяком случае, сегодня вечером мы это увидим, — сказал он.
Панафье вернулся к себе домой. Луизы дома не было. Он вынул из чемодана, спрятанного под кроватью, маленький сверток и осторожно положил его в карман.
— Увидим… О, это было бы очень странно!
Затем из свертка бумаг он вынул листок, исписанный мелким почерком.
— Надо хорошенько припомнить все это, — сказал он, прочитав листок с начала до конца.
Глава VI
ДОМ НА УЛИЦЕ ФРИДЛАНЬ
На другой день, около часа ночи, перед одним из домов на улице Фридлань остановился фиакр. Этот дом казался необитаемым: окна были плотно закрыты, а между камнями около подъезда начинала расти трава.
Вход на первый и второй этажи, занимаемые раньше госпожой Мазель, был справа, а в воротах находилась маленькая дверь, которая вела на третий и четвертый этажи. Ставни окон Этих этажей были открыты, и сквозь стекла были видны занавеси и обои. Эти два этажа были обитаемы, в то время как первый и второй были закрыты со времени преступления, совершенного полтора года тому назад.
Но в эту ночь сквозь ставни в окнах мелькал слабый свет. Это обстоятельство было даже замечено несколькими запоздавшими соседями, но так как был поздний час, то прохожие и не думали останавливаться.
Когда фиакр остановился перед домом, дверь сразу же отворилась.
Панафье и братья Лебрен вышли из экипажа и, отпустив кучера, вошли в дом.
Свет во втором этаже бывшей квартиры мадам Мазель был зажжен служанкой двух братьев, которую они послали заранее и которая открыла дверь, услышав звук останавливающегося экипажа.
— Будет ли нам нужна эта женщина? — спросил Панафье сразу же, как за ними закрылась дверь.
— Нет.
— В таком случае отпустите ее.
Старая служанка с удовольствием выслушала приказание возвратиться домой и не замедлила привести его в исполнение.
Как только трое мужчин остались одни, Панафье гляделся вокруг.
Они были в большой передней, раскрашенной под дуб, пол которой был покрыт большим ковром и в которую выходили три двери.
— Посмотрим, — сказал Панафье, — дайте мне сориентироваться. Эта дверь налево позволяет пройти в жилые комнаты, не проходя через маленькую приемную гостиную. Эта, направо, ведет на маленькую лестницу, выходящую на второй этаж, в столовую. Чтобы попасть в маленькую гостиную, надо пройти через среднюю дверь.
Сказав это, он открыл среднюю дверь и вошел в сопровождении двух братьев в небольшую комнату.
Это была гостиная, обитая алжирской тканью.
— Да, вот маленькая гостиная, курительная комната, окна которой выходят в сад. Здесь принимали людей незнакомых, в то время как обычные посетители прямо направлялись в столовую по маленькой лестнице и через эту столовую проходили в большую гостиную. Только Корнель Лебрен и аббат Пуляр проходили через дверь налево и маленькую переднюю, выходящую в эту комнату. Вот она. А вот и коридор, который из нее ведет… Все это так! Впрочем, эти двери скрыты под обоями, и они могли пройти, не будучи замеченными, через большую лестницу в переднюю первого этажа. Если вы согласны, мы тоже пройдем по этой дороге!
— Господин Панафье, — сказал один из братьев, — вы отлично изучили план и лучше нас знаете расположение комнат в доме.
— Конечно. Я даже сомневался, были ли вы в нем хоть один раз.
— Один раз были.
— Да, я знаю. Идемте.
И, держа в руках подсвечник, Панафье открыл дверь налево. Они очутились в широком коридоре, называемом галереей на основании того, что на сырых стенах висело нескольких плохих картин.
Пройдя этот коридор, они открыли стеклянную дверь и очутились на первых ступенях широкой лестницы, на которой был разостлан узкий алжирский ковер.
— Все это так. Вот лестница. Поднимайтесь по ней!
Придя на второй этаж, они остановились.
— Надо сориентироваться! — снова сказал Панафье. — Дверь налево в углу — это потайная дверь в спальню. Вот дверь в коридор, ведущий в людскую, через который прислуга ходила в столовую. Пройдем через него. Нам нечего делать ни в людской, ни в кухне, идемте в столовую.
Говоря это, Панафье в сопровождении братьев прошел в коридор и вошел в столовую.
Эта комната была отделана с претензией на роскошь. Стены были покрыты лепкой из папье-маше.
— Теперь пройдем через дверь на маленькую лестницу, — продолжал Панафье.
Эта дверь вела в большую гостиную и была освещена.
При виде этой комнаты Панафье невольно вскрикнул от удивления.
— Черт возьми, какой шик! — проговорил он.
Это была большая гостиная, каких много в настоящее время. Белая с золотом, во вкусе Людовика XV, с плохой бронзой, с мебелью, обитой красным шелком, и большим белым ковром, посредине которого был изображен громадный букет красных цветов. Потолок представлял небо, подобного которому никто никогда не видел, — на нем росли цветы. Два громадных стола занимали середину гостиной. На этих столах еще стояли маленькие коробки, в которые кладут мелки и карты.
Осмотрев все это, Панафье сказал:
— Да, это так. Вот комната, в которой играли. Вы знаете, что, по собранным сведениям, этот дом был настоящим игорным домом. Вот в углу направо маленькая дверь, которая ведет в коридор. Вот она, войдем в нее! Так. А тут рядом дверь
