Ягайло же наоборот стремился присоединить к антимосковскому союзу с Ордой и Тевтонский орден. А крестоносцы, тем временем, не прекращали грабить Литву, не обращая внимания ни на какие переговоры о дружбе. Впрочем, от набегов крестоносцев в основном страдали владения Кейстута, до территорий же, подвластных Ягайле, они доходили редко.
Все эти большие и малые разногласия постепенно привели к открытой вражде между Кейстутом и Ягайлом. Женитьба холопа на сестре и племяннице великих князей была последней каплей, которая переполнила чашу терпения старика. Он покинул Литовскую столицу и удалился со своей немногочисленной свитой в Троки.
Город Троки (нынешний Тракай) раскинулся в живописнейшей местности. Окруженный со всех сторон лесами, холмами и озерами, он производил неизгладимое впечатление на путника и оставался, как правило, в его памяти на всю жизнь. Особенно поражают своей неповторимой красотой многочисленные островки на озерах, буйно покрытые растительностью. Только на озере Гальве около двадцати небольших островов.
Троки посещали многие западные дипломаты, путешественники, послы, знаменитые воины и правители областей Тевтонского ордена, священники. И едва ли красоты природы, среди которых люди воздвигли город, оставили кого-нибудь равнодушными.
Беспощадное время стерло в памяти многих поколений людей год основания города. И даже век, в котором появилось здесь первое поселение, многими учеными умами предлагается разный. Одно лишь, несомненно: места эти своей красотой привлекали людей с незапамятных времен. В Литовской летописи мы читаем: "Однажды великий князь Гедиминас отправился из своей столицы Кярнаве на охоту за пять миль, за реку Нярис, и встретился ему в пуще красивый холм, окруженный дубравами и долинами. Очень по душе пришлось ему это место, заложил он здесь город и дал ему имя Тракай — там, где был старый Тракай, и из Кярнаве перевел сюда свою столицу".
Вероятно, во времена правления Гедимина — 1316–1341 гг. — был построен первый деревянный замок, со всех сторон окруженный широким и глубоким рвом, заполняемым водой из многочисленных озер. Сын Гедимина, Кейстут, получивший Троки в наследственное владение, заменил деревянные стены замка каменными. На этом строительная деятельность Кейстута в Троках не закончилась.
Им же был построен второй замок — на полуострове, там, где сливаются воды озер Гальве и Лука. Сооружение это состояло как бы из трех ярусов. На высоком холме расположились жилые и хозяйственные строения. Подножие холма было обнесено каменной стеной с грозными башнями. Нижняя часть замка защищалась земляным валом и деревянными стенами с башнями. Весь этот комплекс оборонительных сооружений для тех времен был практически неприступным, при определенном количестве, конечно, мужественных и умелых воинов-защитников.
А защищаться было от кого. Как только покрывались льдом многочисленные литовские озера и болота, в Жемайтию устремлялись авантюристы и прочие любители пограбить, прикрытые плащом с нашитыми крестами. Шли крестоносцы в основном небольшими отрядами, от нескольких десятков до нескольких сот человек. Организаторами таких походов были, как правило, правители граничащих с Литвой городов Пруссии и Ливонии.
Особенно выделялись: динабургский комтур*, розитский фохт**, рагнитский комтур, ландмаршал*** ливонский. Но иногда крестоносцы объединялись в целые войска, на помощь им приходили отряды из многих княжеств Германии. Так, в хронике Гартмана Вартберга мы читаем: "В том же году (1375) главный маршал, брат Готфрид Линденский, с жителями Эльбинга, Бранденбурга, Балги и Кристбурга, равно как и обоими фохтами самландскими и еще несколькими гостями из Германии были в Литве. В день св. Схоластики (10 февраля) они опустошили ниже поименованные земли грабежом и огнем… Так они пробыли семь ночей в названных литовских землях и увели с собой 715 пленных обоего пола, не считая тех, которые достались на долю гостей".
Передовые войска крестоносцев во время этого похода подошли к Трокам, но взять город, обороной которого руководил сам Кейстут, немцам так и не удалось. Также безуспешно крестоносцы вели осаду Трок и в 1377 году. Но если города, снабженные мощными замками, могли защититься от незваных гостей, то иная судьба ждала мелкие поселения. Огнем пожаров были охвачены Таураге, Уттен, Балнике, Налиске, Зессолен, Гедерейтен. Их жители, не успевшие укрыться в лесах, попадали в плен. С особой ненавистью уничтожались святилища языческих богов литовцев: Перкунаса, Милды, Жемины, Лаумы, Пикуолиса, Коваса. Огнем и мечем крестил Литву Орден.
Так же безжалостно мстили крестоносцам за разорение своих областей и литовцы. Часто в походах на земли Ордена принимали участие и русские князья. Вот как описывает ответный поход литовцев в марте 1375 года тот же Гартман Вартберг: "В том же году, вскоре после возвращения пруссаков, в двинские местности вторглись Кейстут, король литовский, с тремя сыновьями своего брата, короля Ольгерда, а также с сыном смоленского князя, далее Андрей, князь полоцкий, со своими людьми. Они разделили свое войско по примеру пруссаков на три отряда, опустошили поместья преосвященного архиепископа рижского и особенно владения Тизенхаузена, а именно, прежде всего местность Крейцбурга, далее Локштеен, Барзоне, Эрле, Пепалге, Кессовен до Балтове и увели с собой пленных."
Жгучая непримиримость разделяла столь близких соседей — Литву и Тевтонский орден вместе с подвластной ему Ливонией. Казалось, не будет конца этой многовековой вражде. Но вот однажды, в один из последних дней лета 1379 года в комнату Кейстута вошел его подчаший Войшелк.
— Ты зачем здесь, Войшелк? Я же тебя не звал. — Недовольным голосом встретил Кейстут своего слугу. Кейстут был занят разбором бумаг своего архива, который хранился в Троках, и желал закончить это дело в одиночестве и без помех. А после семейных неурядиц старый князь стал не в меру раздражительным, и часто без особых причин доставалось его приближенным.
— К нам приехали крестоносцы, князь. Один из них, в одежде купца, говорит, что он посол Тевтонского ордена. Его слуги, могу дать голову на отсечение, переодетые воины.
— Где они?
— Ожидают твоего решения за воротами. Прикажешь посадить их на цепь, князь?
— Нет. Проводи посла ко мне для беседы, а слуг распорядись накормить.
Войшелк, привыкший разговаривать с крестоносцами языком меча и сулицы, недоуменно посмотрел на господина и нехотя вышел исполнять его повеление. В окно своей горницы Кейстут увидел, как в раскрывшиеся ворота средней башни вслед за Войшелком вошел человек в одежде купца, а за ними, в некотором отдалении, проследовал с десяток слуг воинственного вида. Слуги ехали строго по два человека в ряд, и в этой колонне чувствовалась воинская выправка, постоянная готовность к бою. "А ведь Войшелк не ошибся, приняв слуг за воинов", — отметил про себя Кейстут.
Спустя некоторое время в комнату князя вошел высокий бородатый мужчина довольно миролюбивого вида и добродушного выражения лица. В отличие от своих спутников он нисколько не походил на воина, однако пользы Тевтонскому ордену этот человек принес гораздо больше, чем сотня вооруженных кнехтов. Посол склонил голову в приветствии, едва переступил порог горницы.
— Твое лицо мне кажется знакомым, — присмотревшись к гостю, заметил Кейстут.
— Ты мог видеть меня, светлейший князь, два года назад. Я приезжал с посольством от магистра к великому князю литовскому Ягайле. Я сожалею, что тогда не довелось встретиться с тобой, великий князь.
"Конрад фон Кросберг", — молнией мелькнуло в голове Кейстута имя посла, услышанное им тогда от кого-то из слуг. Кейстут вспомнил, как он с ненавистью рассматривал в окно, таясь за занавесью, гостей своего племянника. Вспомнил также, как наотрез отказался от предложения Ягайлы принять участие в трапезе за одним столом с немцами. Мог ли тогда предположить властитель Жемайтии, что спустя два года он сам пригласит немцев в гости.
— Ну, что ж, выкладывай Конрад, с какими вестями ты приехал из Мальборка. — Потребовал Кейстут, немного оправившись от нахлынувших воспоминаний.
— Приехал я с предложением магистра и большого капитула заключить мир между тобой и Тевтонским орденом. — Также прямо ответил Конрад фон Кросберг, зная, что Кейстуту чужды всякие хитросплетения дипломатии.
— Ты думаешь, возможен мир между нашими государствами?
— А почему бы и нет. Наши государства соседи, а соседи чаще всего живут в мире и любви, это почти родственники. Разве у вас в стране по-другому?
— Всякое бывает, иногда не только сосед на соседа, но даже брат на брата идет войною. — Размышлял вслух Кейстут. — Хотя, я хочу, чтобы границы наших государств переходили не вооруженные отряды воинов в поисках добычи, а только мирные купцы. Но как остановить, Конрад, эту вековую вражду наших народов, как вырвать из сердца литовца ненависть к немцу, а из сердца немца презрение к литовцу?
