– Я собиралась провести это время в одиночестве, – призналась она Себастьяну. – Но наверное, это было бы уныло. А потом узнала, что и вы с Иззи будете здесь…
– Куда же Литтонам без нас? Ты поговорила бы с Иззи, заинтересовала бы ее перспективой поездки в Нью-Йорк. Тебя она слушает.
– А с какой целью?
– Я хочу отправить ее на год в Америку. Для ее же блага.
– Вы что, серьезно? Я думала, она так успешно учится в своей школе. Она расспрашивала меня про Оксфорд и студенческую жизнь.
– По-моему, она становится слишком уж серьезной, – уклончиво ответил Себастьян. – Год вне Англии пойдет ей на пользу.
– Себастьян, я в этом не уверена. Может, есть какая-то причина?
– Никакой, – заявил он, и его синие глаза стали непроницаемыми. – Абсолютно никакой.
Дженна сидела возле ног писателя и играла со шнурками его ботинок. Себастьян взял малышку на руки.
– Какое очаровательное создание. Вся в отца, правда?
– Точная копия, – ответила Барти. – Те же волосы, те же глаза.
– Глаза у нее потрясающего цвета. Совсем как камень на твоем кольце.
– Да, – улыбнулась Барти, посмотрев сначала на кольцо, а затем на Себастьяна. – Так и было задумано. Очень интересная история. Я вам потом расскажу.
– Ты выглядишь счастливой.
– Я счастлива, – отозвалась Барти, хотя в ее голосе сквозило удивление. – Бо́льшую часть времени я чувствую себя счастливой. Бывает, иногда рассержусь, иногда мне станет одиноко или вдруг накатит грусть. Начну думать, как жаль, что Лоренс вообще не узнал про Дженну. А в остальном я счастлива. Так здорово снова вернуться на работу. Правда, временами бывает… трудновато.
– Это я понял.
– Я с нетерпением жду отъезда. Я очень люблю Нью-Йорк. У меня часто возникало ощущение, что моя настоящая родина там. Глупо, наверное, но вот такое ощущение. Давайте я расскажу вам о кольце.
– Забавная это штука – наследственность, гены и все такое, – сказал Себастьян. – Некоторые дети как две капли воды похожи на своих родителей или на кого-то одного. Иззи может превратиться во вторую Пандору. Правда, странно? А близняшки – вылитая Селия, причем в двух экземплярах.
– И Джайлз тоже похож на мать. Я часто думаю: Оливеру, наверное, грустно, что никто из детей не похож на него.
– Почему же никто? А Кит? Блондин с голубыми глазами.
– В этом – да. Но у Кита совсем другая фигура, да и черты лица тоже другие. Селия говорила, что он больше, чем кто-либо, похож на своего деда Эдгара.
– Она так говорила? – спросил Себастьян.
* * *
Это Рождество никак не получалось веселым семейным праздником. Большинство собравшихся добросовестно старались сделать его таковым, однако Джайлз был мрачен. Хелена, чувствуя его состояние, сама с трудом сдерживала раздражение. Притихшая Иззи сидела рядом с Китом и даже не отвечала на заигрывания Генри Уорвика, которые раньше ей нравились.
Генри исполнилось семнадцать. Высокий, невероятно обаятельный. Такой мог вскружить голову любой девушке.
– Мне очень жаль ту, на которой он женится, – со вздохом призналась Адели Венеция.
Ру был пониже ростом, не такой красавчик, как старший брат, зато это компенсировалось его остроумием. Ру обладал потрясающей способностью пародировать других. Это скрашивало нынешнее торжество, особенно после обеда и утомительной игры в шарады. Ру изображал головореза в стиле фильмов с Фрэнком Синатрой – кумиром нынешних девчонок. Все смеялись до слез.
– Иззи, а тебе нравится, как поет Фрэнк Синатра? – спросил Генри.
– Ни капельки, – ответила Иззи. – Я не люблю этот музыкальный жанр.
– Почему, черт возьми?
– Не люблю, и все.
– В твоем возрасте тебе должны бы нравиться его песни, – сказал Себастьян. – Изабелла, ты незаметно превращаешься в маленькую старушку. Поездка в Нью-Йорк добавит тебе новых впечатлений. Возможно, ты даже увидишь этого певца на каком-нибудь концерте.
– Я не хочу его видеть. Не хочу ходить ни на какие концерты. И вообще не хочу ехать в Нью-Йорк, – заявила Иззи и выбежала из гостиной.
Установилась неловкая тишина, потом Хелена сказала:
– Пожалуй, нам пора домой.
– Ну, мама, – заныла Мэри. – Тут так интересно. Еще один раз сыграем.
– Только не в шарады, – запротестовал Бой. – Утомительная игра.
– А давайте поиграем в игру на запоминание, – предложила Эми. – Ходишь вокруг комнаты и вспоминаешь. Я люблю в это играть.
– Скучно, – поморщилась Элспет.
– Вовсе нет. Мне тоже нравятся эти «запоминалки», – вдруг сказал Себастьян. – Ты имеешь в виду игру вроде «Была я на рынке и вот что купила»?
– Да.
– Ой, я тоже люблю эту игру, – призналась Тори. – Когда-то я в нее здорово играла.
– Тогда ты и начинай, – предложила ей Эми.
– Хорошо. Была я на рынке и вот что купила: огурцов два ведерка.
– И я был на рынке, – подхватил Ру, – купил там огурцов два ведерка и порошок от чесотки.
В это время в гостиную вернулась Иззи и тихо уселась рядом с Китом.
– Во что мы играем?
– В «запоминалки». Тебе понравится. Давай присоединяйся.
Первый круг выдержали все. Но уже на втором кто-то стал сбиваться, забывая назвать покупки других. Допустившие ошибку выбывали из игры. К концу третьего круга остались шестеро игроков, к концу четвертого – пятеро: Кит, Иззи, Оливер, Тори и Себастьян. Список покупок стал очень длинным. Довольный Себастьян начал пятый круг, к концу которого выбыл Оливер.
– Тори, наверное, у меня уже старческая память? – попробовал пошутить он.
Но вслед за Оливером выбыла и она. Трое оставшихся удовлетворенно смеялись и продолжали играть. Память каждого из них была великолепной.
– Это уже становится скучным, – сказал Генри, выбывший на втором круге. – Давайте сыграем во что-нибудь другое.
– Нет, мы должны доиграть, – возразил Себастьян. – Иззи, продолжаем.
Пройдя еще пару кругов, они с Китом решили прекратить игру.
– Потрясающе! – воскликнул Гордон Робинсон. – Какие же вы умницы. Кажется, это называется фотографической памятью? У вас троих совершенно одинаковые мозги.
Возникла короткая пауза, затем Себастьян поспешно сказал:
– Это просто навык. Я запоминаю первые буквы каждого слова и составляю из них новое слово. Совершенно бессмысленное, но оно помогает вспомнить все прежние слова. Видите, как просто?
– Я делаю то же самое, – признался Кит. – Надо же, как забавно.
– Теперь нам и вправду пора, – заявила Хелена.
* * *
Киту не спалось. Он думал об Иззи. Его немало взволновала поездка в Америку, задуманная ее отцом. Потом мысли неожиданно перенеслись на сегодняшнюю игру в «запоминалки». Странно: для запоминания они с Себастьяном пользовались одинаковым приемом. Наверное, это распространенный прием. Однако Кит не слышал, чтобы кто-то из его прежних друзей применял такую хитрость. Затем в голове Кита прозвучали слова Гордона Робинсона: «У вас троих совершенно одинаковые мозги». Где-то рядом находилось и другое воспоминание, каким-то образом связанное с этим… С чем оно было связано? Кажется, с фотографией. Да, с фотографией. Они сидели на террасе, и маленькая Нони что-то сказала. Но слов племянницы Кит вспомнить не мог. Еще раньше, когда была жива ММ, она тоже что-то говорила… У Боя, конечно, отличное красное вино, но нельзя было столько пить. Кит почувствовал, как комната начинает кружиться.
Потом он заснул.
– Ох ты, мое маленькое чудо. Я уже в тебя влюбилась. Крошечка ты моя дорогая. – Фелисити Бруер смотрела на Барти поверх золотисто-рыжей головки Дженны. – Просто ангелочек. Барти, какая же ты умница, что родила ее.
– На это много ума не надо, – со смехом ответила Барти. – Это было довольно просто.
– Роберт ее уже видел?
– Конечно. Влюбился мгновенно. Говорит, что ребенок – точная копия Дженетт.
– Согласна. Только еще красивее. А как Джейми?
– По-моему, тоже в восторге.
– Кайлу не терпится тебя увидеть. Он так обрадовался, что ты приезжаешь.
– Как он?
– Совсем неплохо. Наконец-то завершил свой развод. Все произошло тихо и спокойно. Мне думается, Люси не слишком-то его любила.
– В проигрыше остался не Кайл, а она, – беззаботным тоном сказала Барти.
– Конечно. Сегодня мы устраиваем обед в твою честь. Роберт, Джейми, все остальные. И, само собой, твой ангелочек. Если тебе захочется куда-то съездить или сходить… в тот же «Литтонс»… можешь быть спокойна: твоей малышкой займется отличная няня. Моей экономке тоже не терпится подержать на руках это чудо.
– Спасибо за предложение, – улыбнулась Барти. – Я постараюсь не злоупотреблять вашим временем, но пару раз мне точно потребуются услуги няни.
* * *
Она забыла, каким легким и обволакивающим может быть гостеприимство американцев и они сами. Эту их черту Барти ценила больше всего. Наверное, потому и чувствовала себя здесь как дома. Всего через несколько часов ей показалось, что она вообще не уезжала из Нью-Йорка. Она боялась, что без Лоренса этот город вызовет у нее тягостные и болезненные чувства, но такого не случилось. Точнее, тоска по Лоренсу ощущалась в Нью-Йорке ничуть не сильнее, чем в Лондоне или в другом месте. Но здесь память о нем стала ярче и рельефнее. Наверное, этому способствовала безудержная, неукротимая энергия города. Барти вдруг стала вспоминать давнишние эпизоды: кафе в Верхнем Ист-Сайде, где они пили кофе, скамейка в Центральном парке, где они сидели и спорили, куда отправиться вечером. Она хотела увидеть новую постановку Басби Беркли, а Лоренс – кинокомедию «Новые времена». Естественно, они пошли на «Новые времена»…
