Плотников для новой крыши легко найти, но они не могли сделать красивую дверь или каминную полку. Каменщики умели строить стены на века, но мало кто мог обрабатывать гранит или вырезать сланцевую черепицу.
Первые недели Дрейк работал на шахте, но вскоре начал разбирать библиотеку. Он быстро показал, что является лучшим плотником в округе, хоть это и не было его профессией.
Однажды, когда Росс отсутствовал, Демельза вошла в библиотеку в поисках чехла от пыли.
— Сестра, ты никогда не имела … дел с людьми из Тренвита? — спросил её Дрейк.
— Нет, Дрейк, — сказала она резко и ничего не добавила.
— Мистер Фрэнсис, который погиб, был кузеном капитана Росса, верно?
— Верно.
— Они не ладили?
— У них были разногласия, но последние годы жизни Фрэнсиса они дружили.
— Я спрашиваю насчет Джеффри Чарльза. Ты бы хотела с ним увидеться?
— Я была бы рада повидать его, но его мать и отчим будут против.
Дрейк вынул зажатые в зубах гвозди и положил их на скамейку.
— Тебе не кажется, сестра, что в этом мире слишком много вражды?
— С этим я согласна. Но, Дрейк, можешь мне поверить, эту вражду не искоренить никакими христианскими молитвами. Я больше не хочу тебе ничего объяснять, пусть все остается, как есть.
— Могу я узнать, враждебность исходит от вас или от них?
— И от нас, и от них.
Демельза нашла чехол от пыли и стала просматривать старые расходные книги. Её губы были поджаты.
— Сэм хочет, чтобы ты обрела Христа, сестра, — сказал Дрейк.
Она нахмурилась над книгой и убрала выбившуюся прядь волос.
— Сэм многого хочет.
— У тебя никогда не было желания обрести Спасителя?
— Я в этом не сильна.
— Как и мы.
— Но ты считаешь, что познал Господа?
— Дело не в знании. Дело в чувстве, что ты погряз в грехах и беззаконии и просишь прощения у Господа.
Она подняла глаза на Дрейка. Демельза не слышала, чтобы он говорил так раньше.
— И у тебя есть такое чувство?
— Думаю, есть. А у Сэма это чувство еще сильнее.
— У Сэма все проявляется сильнее, — сказала она. — Он напоминает мне отца.
— О, он не похож на отца. Отец был драчуном. Он бы дрался за Христа точно так же, как дрался пьяным. Сэм добрый. Он прирожденный христианин, Демельза.
Брат редко называл её по имени. Она улыбнулась.
— Может, я не родилась христианкой. Может быть, ну и что с того? Я хожу в церковь раз в год вместе с капитаном Полдарком. На Рождество мы ходим вместе причащаться. Остальное время я стараюсь вести себя по-христиански. И если одного соседа мы не можем любить, как самих себя, то с остальными стараемся жить мирно. Я вот думаю, что-то не так со мной или что-то не так с тобой?
— Что?
— Брат, я не думаю, что так уж сильно грешу. Знаю, я могла бы больше стараться, так или иначе. И разумеется, я недостаточно сильно люблю Господа. У меня земные ценности. Я не обращаю внимания на человека на кресте, для меня важно то, что меня окружает, что я люблю: мой муж, мой ребёнок, мой сад, мой спинет, моя спальня, мой дом. Земные ценности. Понимаешь? Меня переполняет любовь ко всему этому. Всё это для меня важнее того, кто сидит на небесном троне. Надеюсь, что объясню это ему, когда с ним встречусь, и он меня поймет.
— Разве ты не видишь, что Христос всегда среди нас? Полюби его для начала, а потом и все остальное изменится.
Она молчала.
— Не думаю, что мне хочется всё поменять, Дрейк. Наверное, мне хочется, чтобы всё осталось как есть.
Дрейк вздохнул.
— Я обещал Сэму попытаться.
— Ты обещал, — рассмеялась Демельза. — Это всё объясняет! Это не твои слова, а Сэма. Мне следовало догадаться.
Дрейк взял молоток и расстроенно посмотрел на него.
— Нет, сестра, неправда. Я спасен и помилован так же, как и он. Только он более убедителен в попытке спасти других. И он думал, точнее, мы думали...
Он взял гвоздь и с силой вбил его.
— И вы думали, что ваша сестра в непроглядной тьме и совсем далека от Господа? Так ты это называешь?
— Вполне естественно думать о людях, которые тебя окружают, разве не так? Сэм знает, что я ближе к тебе, чем он. И думает, что ты скорее выслушаешь меня, чем его.
— Если ты будешь забивать гвозди таким образом, их придется вытаскивать, а это испортит дерево.
Она перевернула страницу расходной книги.
— Извини, братец. Сначала тебе следует попытаться обратить капитана Полдарка.
— Я бы не посмел, — сказал Дрейк.
— И я, — согласилась Демельза, — Но, учитывая все это, не говори мне, что он плохой человек!
Дрейк понял, что ничего больше не может сделать.
— Эх, какая жалость. Эта библиотека...
— А что с ней?
— Сэм думал... Просто думал! Что раз наше сообщество растет, библиотека стала бы прекрасным местом для собраний.
В библиотеку зашел Джо Нэнфан с панелью для обшивки. После ранения во время взрыва на шахте в прошлом году он начал плотничать и быстро учился.
Демельза тяжело вздохнула.
— Думаю, вы оба пошли в отца.
Дрейк с неуверенной улыбкой посмотрел вслед уходящей сестре.
Позже вечером, когда Росс еще не вернулся, Дрейк присоединился к Демельзе в саду.
— Прошу прощения, сестра, если я позволил вольности днем. Надеюсь, ты не стала думать о нас хуже.
— Не могу думать никак иначе о тех, что хочет превратить нашу библиотеку в место для собраний.
Они оба засмеялись.
— А если серьезно?
— Серьезно, — сказала она, — ты умеешь заморочить голову, Дрейк. Я переживаю за молодых девушек в округе.
Дрейк изменился в лице.
— Ну, может да, а может и нет. Боюсь, не все так просто... Сестра, у меня к тебе еще одна просьба, уже личная, возможно, мне вообще не стоит этого просить.
— Уверена, что не стоит, — ответила Демельза, — и уверена, что ты все-таки попросишь.
— Ну... я умею читать, только медленно и по слогам, но у нас Сэмом одна Библия на двоих, и та всегда у него. Он читает мне вслух, так я не научусь читать. А еще я не умею писать. Конечно, я могу написать свое имя, да и только. Мне нужно практиковаться.
— Тебе нужна другая книга? C превеликим удовольствием одолжим тебе, правда, наш выбор невелик. Еще одну Библию?
— Я бы предпочел другую книгу, ведь одна Библия у нас уже есть. Какую-нибудь хорошую книгу, которая поможет мне научиться и читать и писать.
Демельза хотела что-то сказать, но он продолжил:
— Если я буду учиться писать, то буду очень рад, если ты поможешь. Ты бы проверила, что я написал, и указала бы мне на ошибки, ну ты понимаешь. Это займет у тебя, может, минут десять в день, не больше.
Демельза рассматривала мальву, которую пора подвязать, чтобы не завалилась от ветра. Вообще-то это побережье не подходит для мальвы, но Демельза любила ее так сильно, что продолжала выращивать. Здесь хорошо росли растения покрепче и пониже. Как бы то ни было, она неохотно признавала, что сад красив только весной. Нарциссы, примулы и тюльпаны всегда росли великолепно, но рыхлую почву так быстро иссушала летняя жара, что растениям не хватало питания.
— А Сэм не может тебе помочь?
— Сэм не намного лучше меня. А я видел, как ты написала рабочим, чтобы те держались подальше от твоего сада, у тебя здорово получилось. Ты, наверное, много писала, сестра. Уж точно много практиковалась.
— Я начала учиться писать в твоем возрасте, Дрейк. Нет, на год раньше. Семь лет назад. Для этого нужно время.
— Я готов учиться.
— Я пишу каракулями, — призналась она, — Тебе лучше посмотреть документы, написанные адвокатами, клерками или кем-то вроде них. Эти люди умеют писать. А мой почерк похож на паука со сломанными лапками.
— Я просто хочу научиться выражать свои мысли.
— Я думаю, ты и так с этим хорошо справляешься, — сказала Демельза, наклонившись, чтобы вырвать сорняк, однако ботва осталась у нее в руках, а корень в земле.
— Вот, — Дрейк присел рядом, вонзил длинные пальцы в песчаную почву и вытащил корень. — И что мне с этим делать?
— Вон в ту кучу. Спасибо, братец, — Демельза выпрямилась, и ветер откинул ее волосы со лба. — Хорошо, Дрейк, я помогу тебе, но прошу, не слишком уж старайся обратить меня в свою веру.
— Спасибо, сестра, — Дрейк коснулся ее руки, — это смело и здорово. Ты истинная христианка.
Росс провел две ночи в Лоо у своего старого друга Гарри Блюитта. За поздним ужином он рассказал Демельзе, что верфь Блюитта процветает, и тот все еще намерен предложить Россу долю в предприятии. Вложенные Россом средства пойдут на расширение верфи, которая теперь загружена до предела.
— А что, если война вскоре закончится? — спросила Демельза.
— Хорошая верфь при надлежащем управлении не перестанет приносить прибыль. Когда война закончится, спрос на лодки может упасть, но не иссякнет совсем, как, например, могут иссякнуть залежи олова или меди.
