Ознакомительная версия.
Я не поверил сам себе и вторично пересчитал кольца. Всё-таки, действительно, их сто… Подозвал Руданского, чтобы писатель перепроверил меня. Нет, цифра осталась та же. Выходит, эта сосна (а это была именно сосна) – одногодка царской копейки! Им двоим в этом году праздновать столетний юбилей…
Конечно, отмахнуться от этого бревна я не мог. Поэтому уговорил рабочих пустить его и соседнее именно под мой заказ. Уж если класть башню, то из такого столетнего бруса.
А через два дня, как и было обещано, старенький «шестьдесят шестой» выгрузил у нашей калитки почти два куба леса. Понятно, что первых «столетних» брусьев явно не хватило для такого объёма. Но именно они послужили для меня самим веским доводом в пользу возведения второго этажа из дерева. Что же касается его породы, то и здесь выход был найден. В строительном магазине мы прикупили несколько банок специальной пропитки «под дуб». И вскрыли ею весь наш привезённый лес. И сосна, действительно, стала сильно походить внешне на дуб. Кроме того, пропитка придала ей дополнительную стойкость и долговечность, свойственные дубу.
Все последние дни я ходил и думал: «Какая удача, что мне пришло в голову пересчитать годовые кольца сосны». Ведь ясно же, что для меня это был определённый, ясный знак – из какого материала требуется возводить второй этаж. И, кроме того, эти два бревна как будто бы ждали моего прихода. Ведь их же могли распилить сутками раньше! Но не распилили же…
Мы с Руданским долго размышляли по поводу этих брёвен. Могло бы быть так, что эту сосну тоже посадил Николай II? Не обязательно специально. Просто растёр в руке шишку другой сосны, а зёрнышко из неё упало в лесную почву. Он ведь не раз бывал в здешних местах, принимая приглашение князя Юсупова поохотиться в его обширных угодьях. Впрочем, наше предположение – может быть чистая фантазия, однако привлекательная.
Но что ясно – когда мы положили первый ряд бруса, то, конечно же, обратили внимание на то, как гармонирует его цвет с первым, диоритовым этажом. Два материала – дерево и камень очень дополняли друг друга, а два цвета: серо-зелёный (диорит) и «дубовый» придавали строению тот оттенок древности, который указывал на истинный век башни Юпитера.
Забегая вперёд скажу, что многие из тех людей, кто приезжал, чтобы посмотреть на башню, конечно же, обращали внимание на уместность второго, «деревянного» этажа. Считая, что именно таким мы его и планировали по нашему замыслу. Конечно, Руданский и я помалкивали – пусть так и будет. Хотя для нас двоих не было тайной, обстоятельство внешнего руководства свыше нами, когда мы, оставив идею каменного строения, вынуждены были применить дерево для возведения второго этажа башни.
За время нашего вынужденного простоя, когда мы разрывались в поисках «ракушки», а затем томились в ожидании подвоза бруса, у Кирилла оказалось много свободного времени. И он использовал его по назначению – дочитал «Замок воина». Теперь, благодаря последним беседам «на заданную тему», в которых принимал участие и Вячеслав, у него сложилось определённое мнение по поводу явного наличия реального проекта, сто лет назад задуманного последним российским императором.
Не знаю, я ли своим творчеством сумел его убедить (льщу собственному самолюбию), либо он сам утвердился, основываясь на ему известных доводах, что башня Юпитера действительно является «пусковой» кнопкой, как мы теперь называли, царского проекта. Конечно, ещё до знакомства со мной, Кирилл возлагал на восстановленную башню определённые надежды. Но тогда они были слишком абстрактны. Теперь же проявились зримые контуры её предназначения в виде тех знаний, которыми я его снабдил через книгу «Замок воина». Одно лишь не было понятно: что должно произойти, когда строительство башни будет завершено?
Впрочем, я старался об этом не задумываться. Сейчас важно не «промахнуться» со вторым этажом. Но, на моё счастье (всё-таки я не специалист по такому типу строительства) к нам приехал Владимир. У него где-то там образовалось «окно», и он с радостью махнул в Счастливое. Мой друг мало что каменщиком был, но и в дереве кое-что понимал. Так что мы втроём стали поднимать второй этаж достаточно быстро.
Я предложил, мол, здесь должно быть запечатлено нечто, имеющее прямое отношение к Юпитеру. Речь шла о простейшем архитектурном решении. На каждой стороне нужно предусмотреть по окну. Всего получалось – четыре окна. А это число, как сказано было выше, являлось символом Юпитера. Кроме того, четыре окна позволяли отлично освещать второй этаж, а также – частично первый – через лестничный пролёт, о сооружении которого я тоже позаботился.
Несмотря на то, что наличие окон слегка притормозило возведение второго этажа, в целом строительство «летело», как на крыльях. Всем было ясно, что башня желала быть именно такой, а не какой другой.
Улучшив момент, когда в работе наступил перерыв, я забрался на второй этаж и, усевшись на пол (тоже сделанного из уложенного друг к другу бруса), подбрасывал вверх царскую копейку, а затем ловил её и накрывал ладонью. Очень часто, да почти всегда, выпадал «орёл». Что это значило? Я понятия не имел. По статистике обе половины монеты должны выпадать одинаково. Но почему здесь довлел «орёл»?
Однажды за этим занятием застал меня Руданский.
– Всё бросаешь?
– Да, вот…
– И что там?
– Орёл.
– Снова орёл?
– Да, в который уж раз…
Кирилл задумался.
– К чему бы это?
– Не знаю…
Я, действительно, понятия не имел, почему всё время выпадает «орёл». Может быть, статистика не верна, или в этом деле тоже существуют исключения из общего правила?
Надо сказать, все последние дни проходили «под знаком яблок». В это время поспело и плоды на нескольких яблонях на территории усадьбы. И урожай был столь велик, что справиться с ним было невозможно. Хозяева дома наварили варенья и джема. Ольга всё время пекла шарлотку с яблоками, а они всё не убывали и не убывали. И вдруг выяснилось, что Владимир является большим любителем яблок. Он собирал их, сушил, делал варенье, соки и компоты… Словом, дней через десять мы так объелись яблок во всех видах, что на них уже и смотреть не могли.
– Ещё одна загадка – яблоки, – вдруг сказал мне Руданский.
– Просто хороший урожай, – проронил я.
Он добавил:
– Просто у тебя всё время выпадает «орёл».
– Ты думаешь, и то, и другое что-то объединяет? – удивился я.
Кирилл утвердительно кивнул.
– Объединяет строительство нашей башни.
– Ну, это понятно… А что ещё?
Руданский вздёрнул плечами.
– Откуда мне знать? Будущее покажет.
В будущем я собирался завершить возведение второго этажа и приступить к сооружению крыши. Вот именно она сейчас тревожила больше всего остального. Какой она должна быть? Из какого материала?
Руданский меня развлёк.
– Ты помнишь, во время наших посиделок, когда речь шла о фрагменте подсвечника, монете и «твоей» Шариде, Ольга резко поднималась и уходила из комнаты.
– Кажется… – протянул я. – Но почему это тревожит тебя?
– Да понимаешь… Я позже разговаривал с ней и Вячеславом по поводу такой реакции. Оказывается, у неё дух перехватывало. Как будто бы она смотрит в глубочайшую пропасть, находясь на её кромке.
– Что-то и я припоминаю…
Руданский махнул рукой.
– Ну, не важно, помнишь или нет! Я хочу сказать следующее. В твоей книге, в самом конце её, есть интересная глава, которую ты образно назвал «Удар Скорпиона».
– Да, я применил подобное сравнение, когда говорил о пропасти в сто лет – между началом прошлого века и началом нынешнего. Через эту пропасть надо перебросить мост, чтобы не свалиться в неё. Вот эту операцию я и сравнил с тем, как скорпион наносит удар хвостом: через голову вперёд. Получается, он как бы совершает «прыжок» хвостом через самого себя. Это похоже на мост…
– Но ты ещё написал, что Николай II и его ближайшие соратники тоже видели эту пропасть. И они применили «удар скорпиона», как способ её преодолеть. Собственно, это и является сутью того проекта, который ты сам окрестил как «Возвращение к древним корням Руси».
– Вернуться к истокам, чтобы не погибнуть – это правильно. Но, согласись, всё-таки это моя собственная интерпретация событий столетней давности.
– Э, нет! – громко возразил Кирилл. – Здесь ты глубоко ошибаешься. Не твоя собственная. Просто тебе удалось почувствовать суть этого проекта.
Как и Ольге – тяжело увидеть пропасть, через которую надо умудриться пройти по шаткому мостику и не свалиться.
Кстати, этот мостик мы с тобой сейчас достраиваем. Тебе так не кажется?
Размышления Руданского мне были понятны. Непонятно было другое: что делать дальше?
А на следующий день мы поссорились. Я, Кирилл и Владимир. Глупая ссора. Она вытекала из нашего непонимания того, какой должна быть крыша башни Юпитера. Кроме того, у каждого из нас была своя концепция её сооружения, что ещё больше обостряло возникшие противоречия.
Ознакомительная версия.
