«люкс».
Лата взглянула на мать с легким отвращением.
– А вот мы и приехали. Вилла «Вяз»! – объявил Хареш таким тоном, будто они прибыли ко дворцу вице-короля.
Все вышли из машины и направились в гостиную. Миссис Мейсон уехала по магазинам, и, кроме ливрейного лакея, в доме никого не было.
Гостиная была просторная и светлая, а лакей вел себя крайне почтительно. Он отвешивал гостям низкие поклоны и говорил очень тихо. Хареш предложил всем нимбу-пани, и слуга тут же принес высокие бокалы, накрытые белыми ажурными салфетками со свисающими по бокам стеклянными бусинами. На стене красовались две цветные гравюры с видами Йоркшира (миссис Мейсон выяснила, что ее английские предки родом оттуда). Оранжевые космеи в вазе перекликались с цветочным узором на диване, выступая свежим и ярким акцентом в интерьере, – в это время года цвели главным образом белые цветы, а космеи были отрадным исключением. Хареш вчера вечером сообщил повару, что к обеду могут прийти гости, поэтому никаких спешных распоряжений в последнюю минуту отдавать не пришлось.
Госпожа Рупа Мера подивилась тому, как хорошо все устроено на вилле «Вяз». Перед едой она приняла гомеопатический порошок и поэтому сначала не пила нимбу-пани, но потом все же пригубила напиток и сочла его вполне вкусным.
Хотя все трое ни на минуту не забывали об истинной цели сегодняшней встречи, беседа потекла гораздо свободнее. Хареш рассказывал об Англии и своих учителях, о карьерном росте и, прежде всего, о работе. Он постоянно думал о новом заказе, который ему удалось заполучить, и полагал, что Лате и ее матери тоже не терпится узнать, как все сложится. Еще Хареш говорил о своей жизни за рубежом (помалкивая, впрочем, о романах с английскими девушками). Раз или два он все же упомянул Симран и не смог скрыть чувств, связанных с этой давней историей. Впрочем, Лата не обиделась – происходящее вообще мало ее волновало. Время от времени ее взгляд падал на его туфли-«корреспонденты», и она развлекала себя сочинением ку-ку-куплетов.
Во главе обеденного стола сидела мисс Мейсон, дочь хозяйки, – поразительно безобразная, вялая и безжизненная женщина лет сорока пяти. Ее мать до сих пор не вернулась, остальные жильцы тоже обедали вне дома. По сравнению с гостиной столовая казалась обшарпанной и мрачной, никаких ваз с цветами здесь не было (если не считать единственного натюрморта на стене, который совсем не пришелся по вкусу госпоже Рупе Мере, хоть на нем и были изображены розы). Всюду громоздилась массивная мебель (два буфета, шкаф, огромный тяжелый стол), а в дальнем конце комнаты, напротив натюрморта, пейзаж – английская пастораль с коровами. Госпожа Рупа Мера невольно вспомнила, что в Англии коров едят, и очень расстроилась. Однако гостям подали вполне безобидные яства, да еще на тарелках с цветочным узором и волнистыми краями.
Первым вынесли томатный суп. Затем были рыбные котлеты, а госпоже Рупе Мере подали овощные. Следом – куриное карри и рис с жареными баклажанами и манговым (а для госпожи Рупы Меры – овощным) чатни. На десерт принесли карамельный крем-англез. Из-за придворных манер лакея и потухшего взора мисс Мейсон беседа за столом не клеилась.
После обеда Хареш предложил показать госпоже Рупе Мере и Лате свои комнаты. Первая тут же согласилась, полагая, что жилище может многое поведать о человеке. Они поднялись на второй этаж, где располагались передняя, спальня, балкон и ванная комната: все вещи сверкали чистотой и были на своих местах (Лате обстановка показалась чересчур, даже болезненно безупречной). Томики Гарди на небольшой книжной полке стояли в алфавитном порядке. Туфли на обувной полке в углу комнаты были начищены до ослепительного блеска. Лата выглянула с балкона в сад и увидела клумбу с оранжевыми космеями.
Пока Хареш был в уборной, госпожа Рупа Мера окинула комнату взглядом и резко втянула воздух. На письменном столе она увидела фотографию улыбчивой длинноволосой девушки. Других фотографий – даже семейных – на столе не было. Девушка оказалась светлокожей (госпожа Рупа Мера разглядела это даже на черно-белом портрете), с красивыми точеными чертами.
Она невольно подумала, что Хареш мог бы и убрать фотографию, прежде чем звать их в гости.
Самому Харешу такая мысль даже не пришла в голову. И если бы госпожа Рупа Мера сочла уместным каким-то образом указать ему на эту оплошность, это раз и навсегда оттолкнуло бы Хареша – уже через неделю он и думать забыл бы о визите семьи Мера.
Когда он помыл руки и вернулся к ним, госпожа Рупа Мера, слегка нахмурившись, сказала:
– Позвольте задать вам вопрос, Хареш. В вашей жизни до сих пор кто-то есть?
– Госпожа Мера, – ответил Хареш. – Я говорил Кальпане, а та наверняка передала вам, что Симран была и остается дорога мне. Но я знаю, что эта дверь закрыта. Я не стану забирать ее из семьи, а для ее родителей имеет значение только то, что я не сикх. Поэтому я решил найти ту, которая будет рада разделить со мной счастливую семейную жизнь. Пожалуйста, не волнуйтесь на этот счет. Я очень рад, что у нас с Латой появилась возможность немного друг друга узнать.
Лата вернулась с веранды как раз во время этого разговора. Она подслушала прямолинейную речь Хареша и, не думая, спросила:
– А какую роль во всем этом будет играть ваша семья? Вы о них почти ничего не рассказывали. Если… если вы захотите жениться, они смогут повлиять на ваше решение? – Губы Латы слегка задрожали. Ей было мучительно неловко говорить о таких вещах столь прямо, но что-то в словах Хареша («…знаю, что эта дверь закрыта…») глубоко тронуло ее, и она решила высказаться откровенно.
Хареш заметил и оценил по достоинству ее неловкость. Он улыбнулся – и вновь его глаза превратились в щелочки.
– Нет, не смогут. Естественно, я попрошу у баоджи благословения, но его согласия просить не стану. Он знает, как серьезно я отношусь к любым обязательствам.
Немного помолчав, Лата сказала:
– Вижу, вам нравится Гарди.
– Да, – ответил Хареш. – Все, кроме «Возлюбленной» [354]. – Затем он взглянул на часы и сказал: – Мы так славно проводили время, что я совсем потерял ему счет. Мне сегодня еще нужно заехать на фабрику – желаете взглянуть, где я работаю? Не хочу ничего от вас скрывать – обстановка там несколько отличается от здешней. Раз уж мне выдали машину, могу отвезти вас домой к господину Каккару либо взять с собой на фабрику. Возможно, вы устали и хотите отдохнуть. День сегодня жаркий…
На сей раз приглашение приняла Лата:
– Я с
