что это Честер или Гранвилл снова придут ее насиловать; надеялась вопреки всему, что это будет Мунго.
Они дали ей помойное ведро, чашку воды и тарелку. В лучах августовского солнца кладовая превратилась в печь. У нее постоянно пересыхало в горле, она даже не могла вымыться после нападения Честера. Она должна была жить в том же рваном платье, которое он сорвал с нее, его кровь и жидкости все еще покрывали коркой ее кожу.
А на третье утро за ней пришел один из людей Гранвилла. Не говоря ни слова, он схватил ее за волосы и рывком поставил на ноги. Он сорвал с нее платье. Она начала кричать, но внезапно захлебнулась, когда волна воды ударила в ее тело. Она вытерла слезы. Мужчина стоял в дверях с ухмылкой на лице и ведром в руке.
- Босс велел привести себя в порядок, - сказал он. - Мы уходим.’
Он бросил ей чистое платье. Он стоял у двери, держа руку на револьвере за поясом, и смотрел, как она вытирается и натягивает новую одежду.
Она вышла, моргая, на дневной свет и последовала за своим похитителем в большой дом. На подъездной дорожке стояли экипажи, по меньшей мере полдюжины. Впереди стоял еще один, который Камилла никогда раньше не видела, с позолоченными деревянными панелями и парой прекрасных черных лошадей в упряжи. Толчок Гранвилла подтолкнул ее к нему.
- Быстро внутрь, - приказал он.
Она поднялась и вошла в дверь. Внутри пахло свежей краской и кожей. Задернутые бархатные занавески закрывали окна и делали их темными.
‘Не издавай ни звука, - сказал Гранвилл.
Она присела на краешек плюшевого сиденья, слишком напуганная, чтобы сидеть удобно. Занавески закрывали внешний мир, но там, где они не сходились посередине, была небольшая щель. Она наклонилась вперед и заглянула в щель.
Из дома вышла группа мужчин и остановилась на лужайке перед портиком. Она увидела Честера и Гранвилла, а также еще с полдюжины человек, очень респектабельно одетых в цилиндры и темные костюмы, курящих сигары. Никто из них не обратил на нее внимания.
Старый Тейт, дворецкий, стоял рядом с ними с серебряным подносом, уставленным напитками. Честер взял один и поднял тост за своих спутников.
- Поздравляю, - сказал он. - За новых владельцев плантации Уиндемир.’
Мужчина напротив улыбнулся. Потрясенная, Камилла узнала его. Это был Джереми Картрайт, офицер милиции, который захватил Мунго и посадил его в тюрьму. Теперь, присмотревшись, она узнала и остальных. Все они были старыми друзьями и соседями Сент-Джонсов, которых она часто видела в гостях в Уиндемире.
Картрайт в свою очередь поднял бокал за Честера.
- Ты человек слова, Марион, это я тебе точно говорю. Когда ты сказал мне, что можешь сдать Уиндемир, признаюсь, у меня были сомнения, но ты доказал, что я ошибаюсь. Ты очень крутой сукин сын.’
‘Для обанкротившегося поместья вы заключаете невыгодную сделку, – пожаловался мужчина рядом с ним - пожилой мужчина с огромными серебристыми бакенбардами, по имени Хорниман.
- Стоит каждого пенни, - сказал Картрайт. - Я знаю, что в Библии сказано: "Не желай осла ближнего твоего", но, клянусь Богом, я тридцать лет мечтал об этой земле. Я благодарю вас за то, что вы предоставили его мне – даже за ту непомерную цену, которую я вам только что заплатил.’
‘Это лучшая земля в штате, - заверил его Честер. - Прекрасное вложение денег.’
‘Тогда зачем ты его продаешь?- сказал Хорниман.
‘Я мечтаю перебраться на юг. Табак - это хорошо, но хлопковая земля сейчас дешевая.’
Остальные мужчины сделали недоверчивые лица. Все они были старыми виргинскими дворянами и не доверяли хлопку. Три года назад хлопок достиг рекордно высокой цены, и плантации вокруг реки Миссисипи перешли из рук в руки в обмен на состояние. Потом цена упала, и все спекулянты разорились. Все виргинцы сходились на том, что земледелие лучше оставить в руках джентльменов.
Но Честер Марион - это новые деньги – всего лишь выскочка-адвокат, подумали они. Пусть обжигает пальцы о хлопок, если хочет. Они были бы рады избавиться от него. Правда, у него были свои цели - это он предложил им дерзкий план захвата Уиндемира у Сент-Джонсов, и он так безжалостно его осуществил. Но он знал слишком много. И было в нем что-то такое - пылкая напряженность, смертельная холодность, - что выбивало их из колеи. Если бы они осмелились признаться себе в этом, даже эти могущественные люди, столпы общества, боялись его.
Они пожали друг другу руки. Честер протянул Картрайту связку ключей - ключи от поместья, принадлежавшие отцу Мунго.
- Уиндемир твой. Все его приспособления, фурнитура, принадлежности и. . . ах. . . другое имущество.
Хорниман посмотрел на пустые поля. - А где же люди?’
‘Я перевез их на ферму Кокса, чтобы они были в безопасности. Вы можете забрать их там, все целые и невредимые, на досуге.’
‘А как насчет девушки, которую мы поймали вместе с Мунго? - сказал Картрайт. - Я слышал, ты привез ее сюда, чтобы ... . . ах. . . развлечь вас.’
‘По-моему, она идет с моей долей наследства, - сказал Хорниман.
- Нет, моей, - ответил другой.
‘Мы деловые партнеры, - напомнил им Картрайт. - Нет причин, почему бы нам всем не поделиться ею.’
Камилла замерла. Щель в занавеске обрамляла уродливое вожделение на их лицах. Может быть, именно для этого Честер и спас ее?
Но, к ее удивлению, Честер покачал головой.
‘Она не участвует в сделке, - сказал он. - Кажется, я был немного груб в обращении с ней. Она умерла.’
Картрайт нахмурился. - Значит, я переплатил тебе, еврей. Я заплатил тебе за нее тысячу долларов.’
- Контракт исключает естественную амортизацию, износ и тому подобное, - сказал Честер, и в его голосе не было никакой угрозы. Его серые глаза пристально смотрели на собравшихся джентльменов, вызывая их на возражения.
Мужчины уставились друг на друга. Это были гордые люди, ревниво относившиеся к своей чести; при других обстоятельствах они могли бы решить дело дуэлью. Но они были еще и деловыми людьми, а ссора не приносила никакой пользы.
Картрайт пожал плечами, как будто ему было все равно.
- Никогда не пытайся спорить с
