улыбкой, с нежностью даже, слушала, соглашалась, не поднимая глаз, словно решала какую-то проблему для себя.
— Алла, мы ездили на юг, хотите — морской бриз, кипарисы, виноград. А еще ездили на симпозиум, и, скажу вам, неплохо там было, много хороших людей. Англия, сами понимаете, страна Шекспира, родина адмирала Нельсона, вот жаль, что вас не было. Пойдемте в комнату, там попьем чайку, посидим.
Она молча согласилась. Непроницаемое лицо ее светилось нежной, непонятной, оттого казавшейся странноватой улыбкой. Она была шатенка, волосы тщательно уложены и заколоты на затылке, а черная юбочка выше колен, приталенная ситцевая коричневая кофточка с белым воротничком делали ее просто очаровательной.
— Как вы смотрите на искусство? — демонстрировал свою эрудицию Борис. — Сейчас открывается выставка в музее Пушкина, приглашаю вас.
— Спасибо. Я люблю выставки, — отвечала она.
— Как вы относитесь к любви? Вот Владимир несколько манкирует ваш пол, говорит, что, мол, любовь приходит и уходит, а болезни остаются? — рассмеялся Борис, попеременно обращаясь то к Волгину, то к девушке.
— Что ты глупости говоришь, — недовольно проронил Волгин.
— Я так, чтобы тебя расшевелить, не обращайте, Алла, на него внимания. У философов всегда так, они вначале рассуждают, а только через год думают.
— Давайте лучше прогуляемся, — предложила Алла.
— Нет, вначале, помня законы гостеприимства, посидим, — предложил Борис.
— Все равно, — отвечал Волгин. Они зашли в его комнату, присели на стулья.
— А лучше нам кофейку еще выпить, а? — сказала Алла. — Я люблю кофе. Пойдемте ко мне. У меня чайник, растворимый кофе и печенье.
— Вот то, что надо, — согласился Борис.
Комната, в которой жила Алла, мало чем отличалась от комнаты Волгина, но пахло в ней тонкими духами, кровати покрывались цветастыми ситцами, на столе стояла маленькая дешевенькая ваза с единственной красной гвоздикой.
Алла сразу поставила на электрическую плитку чайник, достала из платяного шкафа чашечки с блюдечками для кофе и расставила на столе.
Волгин обратил внимание, что она суетилась, стараясь выглядеть заботливой хозяйкой; ее улыбчивое личико покрылось от волнения заметным румянцем. Неожиданно Борис открыл свой портфель и выставил на стол бутылку прозрачного белого вина «Цинандали».
— Ради такого случая, — сказал он и широким жестом водрузил бутылку на стол.
Алла засмущалась совсем, но быстро достала стаканы и поставила перед каждым. Борис налил вина, выпили за знакомство. Алла выпила полный стакан залпом и поглядела на Бориса.
— Алла, целый стакан необязательно выпивать сразу, — проговорил Волгин, наливая ей стакан холодной воды.
— Пьют и сразу, — отпарировал Борис, приобнимая ее. — Когда за любовь, Аллочка, то пьют. Ты лучше молчи, Володь, не надо. Она знает, она дома, а я вот не знаю, потому, что она милая девушка моя, Володя, не мешай нам.
Не успел еще мрачноватый Волгин подумать, а не уйти ли ему действительно из этой комнаты, как Борис уже запустил руку под юбку прильнувшей к нему Аллы и поцеловал ее в губы. Волгин подошел к окну. Он вспомнил свою любовь к Самсоновой. И услышал, как вскрикнула Алла, и заметил, что она уже сидела на коленях у Бориса.
«Идиоты. Скоты!» Волгин хлопнул дверью. Он не мог больше находиться в общежитии, оделся и отправился гулять. Обошел сквер, наблюдая, как воробьи справляют свои воробьиные свадьбы, за облаками, плывущими по небу. Когда вернулся в общежитие, столкнулся с Борисом, тот только что выходил из подъезда.
— Куда пропал? Слушай, Володь, девочка прямо не отпускала. Я так ей понравился, оказывается.
— Слушай, Борис, я не хочу слушать эти мерзости.
— Понимаешь, говорит, а как же наши дальнейшие отношения, вот дура! Какие такие отношения, говорю я! Отношения! С первым мужиком лезет в постель, а потом ей отношений захотелось.
Волгин некоторое время постоял в подъезде общежития, соображая, что скажет этой Алле, если неожиданно ее встретит, махнул рукой и направился к себе. Сосед по комнате сидел на постели, читал учебник, молча кивнул. Волгин достал свои наброски для диссертации, которую озаглавил: «Мистика и реальность. Чехов и Юрий Казаков». Писателя Юрия Казакова он открыл для себя совсем недавно, прочитав купленную в метро тоненькую книжечку под названием «На полустанке». Профессор Дрожайший предлагал не торопиться с диссертацией, предстояло еще учиться почти два с половиной года, но Волгин все сильнее втягивался в работу над ней. Он сообщил об этом профессору Дрожайшему, который к каждому новому имени приглядывался с опаской. Он внимательно выслушал студента и вздохнул, как бы соглашаясь с ним, но в то же время и сомневаясь относительно этого нового имени в литературе.
— Молодой человек, я, конечно, понимаю вас, но вы поймите и меня, я не хочу, чтобы ваш труд оказался невостребованным, потому спрошу вас: кто такой Казаков?
— Писатель, — выпалил Волгин.
— Пусть будет так, я не против, не против. Он — писатель! Прекрасно! Вы его читали. Великолепно! Следите за литературным процессом. Отлично! Но Марья Ивановна! Поинтересовались ли вы, читала ли она? Я о себе не говорю. Читал, молодой человек. Да, впрочем, имеется у него эдакое подражание, знаете, Ивану Бунину.
— Казаков — современный классик!
— Замечательно, хотя спорить можно. Можно. Но Бунин?
— Эдуард Исаевич, согласен с вами, что он не широко известен, согласен. Но ведь все писатели поначалу были малоизвестными. Рукой человека правит особая энергия, наделенная божественной возможностью составлять слова так, как составляет, например, Чехов. Это природное умение, данное, высшим началом.
— Я также рассуждал, только жизнь пообтесала малость, молодой человек. О высшем начале — хорошо. Сами придумали?
— Я люблю рассуждать, — ответил Волгин.
— А вы слышали, молодой человек, чтобы создатель миниатюр считался гением. А Казаков — миниатюра пока что, — хмыкнул профессор. — А вы уже про него диссертацию пишете.
— Малый мир — тоже мир. Птичка с планеты Земля нам расскажет больше о ней, чем все горы и долины на планете Марс.
— Полностью согласен с вами, молодой человек. Танечка-милочка, принеси-ка нам еще чайку, дорогуша. Да, в жизни столько прекрасного, а мы часто не замечаем, что нас окружает красота. Я, например, не видел женщины красивее, чем доцент Самсонова. А вы?
Волгин молчал, и его руки, положенные на стол, слегка лишь вздрогнули.
Профессор специально вспомнил о Самсоновой, преследуя определенную цель: прощупать Волгина относительно оставленных Самсоновой связей и, если таковые связи имеются, попробовать добраться до них. Он строил свои планы, не брезгуя никакими знакомствами, полагая, что лучше извлечь пользу самую малую, чем ее вовсе не иметь.
* * *
Ранним утром в день приезда сестры Волгин проснулся в семь часов утра, сходил в магазин, купил сарделек, хлеба, сыру, и к
