ним встречаюсь в Сент-Эдмондсбери. В такой сложной ситуации нельзя отвергать никакие предложения.
– А кто привез письмо от кардинала? – интересуется Пембрук.
– Один французский рыцарь. Из разговора с ним я понял, что у дофина добрые намерения. В письме все, конечно, изложено сухо и официально, но на самом деле все намного лучше и вселяет надежду.
Теперь вроде бы понятно. Дофин Людовик, возглавляющий французскую армию, написал восставшим баронам какое-то письмо с предложениями то ли о сотрудничестве, то ли о переговорах, и передал его через кардинала Пандольфа.
– Встречаемся завтра утром, – добавляет Бигот.
– Нам надо торопиться, – озабоченно говорит Солсбери, он же Уильям Длинный Меч, – до места встречи не меньше двух дней пути.
Ну и чего вы стоите и лясы точите, если встреча уже завтра утром, а доехать вы можете только послезавтра? И вообще, зачем договаривались на завтра, если знали, что дорога такая длинная? Странные они, эти средневековые бароны!
Входит Бастард.
– Наконец-то я вас догнал, лорды! Король просит вас прийти как можно скорее.
Солсбери гордо отвергает приглашение.
– Он сделал все, чтобы мы от него отвернулись, а теперь зовет назад? Нет уж, нам честь дороже, за Иоанном мы не пойдем, он куда ни ступит – всюду оставляет кровавые следы. Мы всё знаем про его преступления, так ему и передай.
– Решайте, как хотите, – пожимает плечами Бастард. – Но как по мне, то королю лучше ответить добрым словом, а не резким отказом.
– Нам не до соблюдения приличий, мы скорбим, – отвечает Солсбери.
– У вас нет никаких причин для скорби, стало быть, нет и оснований нарушать приличия и дерзить королю, – возражает Бастард.
– Господа, время не ждет, – нетерпеливо напоминает Пембрук. – Нам надо торопиться.
– Кто торопится – тот пусть и беспокоится, остальных это не касается, – парирует Бастард.
Вообще-то в переводе Н. Рыковой реплика Фоконбриджа звучит несколько иначе: «В права – на вас одних навлечь беду» – говорит он в ответ на слова Пембрука о том, что «в права вступает нетерпенье». У меня не хватило мозгов интерпретировать то, что сказал Бастард, поэтому я тупо посмотрела в английский оригинал: «Это должно беспокоить только того, кто торопится, а больше никого». Возможно, я перевела неправильно, но у вас есть все возможности заглянуть в текст самостоятельно и сделать собственный вывод о том, что же такого заковыристого сказал Бастард.
Судя по следующей реплике, Солсбери оглядывается и указывает на замок:
– Здесь темница, где держали Артура.
Замечает лежащее на земле тело.
– А это кто лежит?
Пембрук, Солсбери и Бигот опознают принца и сокрушаются, что он такой молодой, красивый – и мертвый.
Солсбери обращается к Бастарду, при этом называет его сэром Ричардом, то есть тем новым именем, которое король Иоанн пожаловал своему племяннику Филиппу Фоконбриджу (вы же не забыли? Это было в первом акте).
– Сэр Ричард, что вы скажете? Вы когда-нибудь сталкивались с таким подлым злодеянием? Может, слышали о чем-то подобном или читали? – в гневе вопрошает Длинный Меч. – Вы могли бы поверить, что такое возможно, если б своими глазами не увидели?
– Да все преступления по сравнению с этим – тьфу, младенческие забавы, – вторит ему Пембрук. – Рядом с таким зрелищем любая бойня покажется шуткой.
Звучит красиво, но суть более чем сомнительна. С какой это стати убийство принца Артура – самое страшное злодеяние, какое только можно совершить на грешной земле? Что, ничего хуже быть не может? Да полно!
Бастард согласен с тем, что совершено «кровавое и мерзкое деянье», но тут же выражает сомнение в том, что в смерти Артура кто-то виноват.
– Если Артура действительно кто-то убил, то это отвратительно. Но я не уверен, что есть кого винить в смерти мальчика, – говорит он.
Солсбери возмущен:
– Некого винить?! Ну конечно, чего еще от тебя ожидать! Артура убил Хьюберт, он – исполнитель, а заказчик – не кто иной как король. Здесь и сейчас, над телом Артура, я отрекаюсь от верности королю. Даю слово: не успокоюсь, пока не отомщу!
Пембрук и Бигот хором поддакивают.
Входит Хьюберт.
– Я с ног сбился, пока искал вас, лорды. У меня радостная новость: Артур жив! Король зовет вас к себе.
– Ничего себе! – изумляется Пембрук. – Врет и даже не краснеет! Иди отсюда, изверг!
Хьюберт искренне не понимает, отчего граф Пембрук впал в такой гнев. Он ведь не знает еще, что Артур разбился при попытке к бегству.
– Я не изверг.
Солсбери выхватывает меч:
– Ну всё, Хьюберт, теперь я тебе и судья, и палач.
– Вам бы лучше не размахивать оружием, – замечает спокойный и рассудительный Бастард. – Вложите меч в ножны.
– Шкура убийцы – вот хорошие ножны для моего меча! – рычит Солсбери.
Хьюберт тоже пытается остановить воинственного рыцаря, который не зря ведь носит прозвище «Длинный Меч».
– Стойте, лорд Солсбери! Не вынуждайте меня защищаться, я владею мечом не хуже вашего. Иначе мне придется забыть, что вы рангом повыше меня.
– Ах ты, вонючий пес! – в ярости кричит Бигот. – Ты смеешь угрожать дворянину?
– Нет, я не угрожаю, я просто защищаю свою жизнь.
– Ты – убийца! – обвиняет его Солсбери.
– Это клевета! Не делайте из меня убийцу, я никому не причинил вреда.
– Руби его! – командует Пембрук.
Бастард пытается остановить побоище, но Солсбери, впав в воинственный раж, готов и его прибить. Бигот не понимает, что происходит:
– Эй, славный Фоконбридж, ты что, защищаешь изверга и убийцу?
– Да я не убивал! – продолжает оправдываться ничего не понимающий Хьюберт.
– А кто же тогда убил принца?
Вот в этом месте мы имеем полное право ожидать, что Хьюберт удивится: о каком, мол, убийстве принца вообще базар? Принц же живой! И мертвого тела он пока еще не видел. Во всяком случае, автор пьесы ни словом, ни намеком нам об этом не сообщал. Однако…
– Когда я час назад его оставил, принц был здоров. Я его любил и уважал. Эту утрату буду оплакивать до конца жизни, – говорит Хьюберт.
Вы что-нибудь поняли? Я – нет. Опять где-то что-то пропущено, упущено, забыто, перепутано…
Солсбери не верит Хьюберту:
– Он только прикидывается, что горюет по принцу. Пускать слезу по заказу каждый злодей умеет, эка невидаль! Пошли отсюда, здесь нестерпимо воняет кровавой бойней.
– Едем в Бери, у нас там встреча с дофином, – подхватывает Бигот.
– А королю передайте: пусть сам нас ищет, – бросает Пембрук.
Лорды уходят.
Бастард и Хьюберт остаются вдвоем. Ну, еще труп принца Артура где-то там должен лежать.
– Хорошенькое дело, – задумчиво говорит Бастард. – Ты вообще знал про смерть Артура? Слушай, если это ты
