Ближний круг госпожи Тань - Лиза Си

– Просто расскажи мне о внешнем мире, – предлагаю я. – Что там, за воротами… В Новый год отец делал подношения предкам, мы получали новую одежду и устраивали банкет. А еще отец запускал петарды… но я не знаю, как празднуют другие люди. Во время Праздника фонарей  [32] мы запускаем фонари во дворе, но что происходит на улице? Я бы хотела увидеть фонари из домов по всему Уси… – Я делаю паузу и перевожу дух. – Я никогда не была на рынке. Никогда…

– Я охотно поделюсь с тобой всем этим. – Она усмехается. – За каждые десять иероглифов, которым ты меня научишь, я буду рассказывать тебе о каком‑то празднике или обычае.

– Хорошо! – восклицаю я. Подруга, похоже, не догадывается, что я получу гораздо больше, чем отдам ей. – А теперь давай я покажу тебе, как растирать тушь…

Вскоре после этого дедушка получил письмо из столицы с сообщением, что мой отец отлично себя проявил на императорских экзаменах, теперь он ученый цзиньши четвертого ранга. Его представили императору, который лично прочитал отцовское сочинение. Уже сейчас семья Тань благодаря прадеду, деду и двоюродному деду считается провинциальной элитой и обладает огромной властью и авторитетом. То, что мой отец стал цзиньши с первой попытки, придает ему самостоятельный статус и одновременно укрепляет славу семьи. В довершение к своему триумфу он получил высокое придворное звание и был назначен на должность в Управлении наказаний в Нанкине, как и дедушка. Это большая честь, но отцу придется ездить из уезда в уезд, чтобы расследовать преступления и выносить решения. Новости замечательные, но меня новое назначение огорчает, ведь ему придется много времени проводить вдали от дома. А вот мои бабушка и дедушка не перестают улыбаться.

– Нужно отпраздновать это достижение, – заявляет дедушка. – Я посоветуюсь с гадателем и подберу благоприятный день для возвращения сына домой.

Дедушка заказывает музыкантов, которые будут ждать моего отца в пяти ли от Особняка Золотого света и сопроводят домой, чтобы соседи и их слуги тоже отпраздновали радостную весть.

Бабушка посылает кухарку купить все необходимое для застолья и приказывает садовникам переставить горшки с гибискусами, орхидеями и цимбидиумами, чтобы наполнить дворы яркими красками.

В назначенный день все члены семьи, включая женщин и девочек, которым было разрешено присоединиться к мужчинам, собираются у главных ворот, чтобы дождаться прибытия отца. Госпожа Чжао уделила огромное внимание своему внешнему виду и внешности моего брата. Заодно она расчесала мне волосы и выбрала наряд, призванный показать, как хорошо она заботилась обо мне в отсутствие отца. Несмотря на насмешки во внутренних покоях, после смерти моей матери госпожа Чжао вела себя как достойная жена. Она взяла за руки меня и брата, словно что‑то доказывая отцу, и мы сейчас выглядим как жена и дети, которые преданно ждали возвращения хозяина дома.

Мне не терпится увидеть отца, и я рада оказаться за воротами, поскольку мне казалось, что этого не произойдет аж до самой свадьбы. Но прежде, чем я успеваю осмотреться, воздух наполняется звуками хлопушек, цимбал и барабанов, ржанием вьючных животных, лязгом и звяканьем металлических подвесок на их упряжи. Шум становится все громче, пока в поле зрения не появляется процессия. Впереди три пары мужчин несут красные знамена, закрепленные на высоких шестах. Я вижу своего отца в открытом паланкине, возвышающемся над носильщиками. Отныне его жизнь станет именно такой, ведь ученый-цзиньши занимает столь высокое положение, что его ноги никогда не должны касаться земли без крайней необходимости. За ним виднеется закрытый паланкин и несколько повозок.

Мой отец спускается на землю. На нем шапочка, свободный халат прямого покроя с черным поясом и кожаные сапоги. На груди его красуется искусно вышитая квадратная нашивка. На ней изображена пара диких гусей, и каждый, кто ее видит, будь то крестьянин или благородный муж, сразу понимает, что перед ним чиновник четвертого ранга, который, как сказал мне дедушка, всего на четыре ступени ниже самого императора. Мой отец складывает руки вместе, пряча их под рукавами, а затем официально кланяется дедушке Тань и бабушке Жу. Он наблюдает, как слуги преподносят подарки его родителям, Ифэну и мне.

Но это еще не все. Пока слуги выгружают и вносят через ворота многочисленные ящики, дверца паланкина открывается, и из него, изящно приподнимая подол юбки, чтобы показать тонкую лодыжку в чулках и крошечную ножку-лотос в туфельке из изумрудно-зеленого шелка, расшитой узором тончайшей работы, выпархивает молодая женщина. Ее платье цвета бамбука, прорастающего весной, украшено орнаментом из белых осенних хризантем. С мочек свисают серьги с голубыми сапфирами. Цвет лицо бледно, словно гусиный жир. Макияж подчеркивает тонкие брови, а волосы элегантно подколоты гребнем, не как у наложницы, а как у законной жены.

Рука госпожи Чжао крепко сжимает мою, пока незнакомка кланяется дедушке и бабушке. Затем отец берет ее под локоть и знакомит с самыми важными родственниками.

Наконец отец подводит ее к нам.

– Дочка, сынок, – говорит он, не обращая внимания на госпожу Чжао, – пожалуйста, познакомьтесь с нашей новой мамой. Вы будете звать ее Досточтимой госпожой.

Я первая из нас троих опускаюсь на землю, чтобы выразить почтение новой жене отца. Когда мой лоб касается каменной кладки, в голове всплывают слова, которые когда‑то произнесла Белая Яшма. Будь то скакун или женщина, мы являемся собственностью мужчины.

Месяц назад мне исполнилось пятнадцать, и мне закололи волосы, демонстрируя всем, что я готова к замужеству. Прошло семь лет с тех пор, как моя семья получила письмо о помолвке, и вот вчера я отправилась в дом мужа. Кровать моей матери заранее разобрали и перенесли вместе с прочей мебелью. Присматривать за мужчинами, которым предстоит установить на место декоративные панели, доверили госпоже Хуан, которую в нашей семье ценили и считали исключительно плодовитой, чтобы «оформить интерьер». Под ее бдительным взором слуги раскатают ковры и поставят стол, стулья и шкаф. Она разложит мою одежду, косметику и украшения, а потом лично застелет кровать свадебным бельем и украсит подушками, которые я вышивала годами, чтобы все было готово, когда мы с мужем придем в комнату новобрачных.

В мою комнату принесли простую кровать, на которой я буду спать этой ночью, и я чувствую себя гостьей в родном доме. Я говорю себе,